Лир поднял руку:
– Для этого мы и разделим наши земли между вашими женами и нашей младшей дочерью, согласно звездам. Потенциальные мужья нашей младшей дочери ждут ее выбора.
– Я ждал бы и дольше, дорогой Лир, – улыбнулся король Бургуна.
Лир сдержанно заметил:
– Верно.
Король Аремории промолчал.
Граф Дуб шагнул вперед, одна рука его лежала на плече младшей пинцессы.
– Боже мой, – произнес он, быстро опускаясь на колено. – Ваше королевство хочет единую корону. Почему же…
Лир прервал его:
– Успокойся! Теперь мы назовем нашего наследника, предсказанного звездами. Он будет коронован на рассвете после самой долгой ночи, как это было со времен первого короля нашего рода.
Лир посмотрел на Гэлу, его свирепую и высокую старшую дочь, затем на строптивую Риган, своего среднего ребенка, затем на Элию – его драгоценную звездочку. Младшая дочь уставилась на отца. Казалось, она даже не дышала.
Подозревала ли девушка, что сейчас произойдет.
Король вновь развел руками, распрямил грудь и гордо поднялся:
– Звезды с небес провозглашают, что следующей королевой Иннис Лира будет дочь, которая любит нас больше всего на свете.
Повисла тишина. Почти все перевели взгляды на Элию, зная, что именно она была любимицей короля. Однако Лир не сказал: «какую я люблю больше всего на свете».
Хотя каждая из трех принцесс умела «держать лицо», было видно, что они почувствовали в этот момент: Гэла – жажду, Риган – удовольствие, а Элия – полнейшее отвращение.
– Старшая, – произнес король, – твое право говорить первой.
Гэла издала короткий громкий смешок, словно мужчина.
– Мой отец, мой король, – начала она, размещаясь перед троном, чтобы слышал весь двор. – Я люблю тебя больше, чем может выдержать само это слово. – Ее интонация превратила эту фразу в угрожающий рык. – Моя преданность королю Лиру больше, чем жизнь и дыхание. Точно так же, как любой ребенок до конца верен своему отцу, так и я буду защищать мою любовь с помощью силы и могущества Лира и Астора. Моя правда заключена в звездах, ведь я – звезда Консорт, и именно я поднимаюсь на трон Иннис Лира.
Лир кивнул и спросил:
– А ты, Риган? Как ты бы ответила?
Риган не сразу присоединилась к своей сестре, но муж положил руки на ее спину и мягко ее подтолкнул. Та развела руки в простом жесте мольбы:
– Я люблю тебя, отец, как и моя сестра. У нас с ней общее сердце и общие звезды. Я прошу, чтобы вы оценили меня точно так же, как и ее.
На мгновение слова молодой женщины зависли в воздухе. Рука Коннли дотронулась до ее шеи, Риган нахмурилась, но потом улыбнулась отцу, словно только что поняла некую жизненно важную истину:
– Все же, отец, я нахожу, что хотя Гэла и говорит о моей любви, она… Одним словом, нет другой любви, которая бы меня так волновала, как моя любовь к тебе.
Король великодушно улыбнулся Риган, а затем и Гэле. Сестры взглянули друг на друга так, словно они могли заточить свои улыбки о зубы друг друга.
– Хорошо сказано, дочери, – сказал король Лир, прежде чем посмотрел на свою младшую.
Элия пристально посмотрела на Лира.
– Элия, наша радость, – нежно промолвил король, – что ты скажешь?
Тишина вновь воцарилась в зале.
Придворные наклонились, чтобы услышать ее первый вздох перед ответом. Сделать все честно, и остров будет ее. Ей всего лишь нужно рассказать миру то, что он и так уже знал: девушка любила своего отца и всегда будет любить.
Когда Элия заговорила, она ответила:
– Ничего, милорд.
– Что?
Вопрос Лира нашел отклик в устах других. Что сказала принцесса? Почему только это? Не было ли тут игры между королем и его дочерью? А вдруг ловушка?
Элия снова заговорила:
– Ничего, милорд.
Лир улыбнулся как бездомный щенок:
– Ничего не возникает из ничего.
– У сердца нет языка, отец. Я люблю тебя так, как и должна любить, поскольку я твоя дочь. Ты знаешь об этом.
Голос Элии дрожал.
– Если ты не продумаешь речь, Элия, – произнес Лир, сердито глядя на дочь, – то тем самым испортишь себе судьбу.
Сглатывая слезы, Элия глубоко вздохнула. Она разгладила юбку и сказала:
– Если я скажу то, что думаю, то испорчу все остальное.
Лир наклонился к дочери. Бешенство металось в его обычно теплых синих глазах. Дикое, страшное ощущение.
– Звучит неласково..
– Это правда, – прошептала девушка.
– Пусть правда и будет твоим единственным приданым, неблагодарная девчонка, – прохрипел король.
Элия в шоке отступила.
Поведение короля мгновенно изменилось, словно он был фениксом, горячим и взрывным. Король Лир указал на трясущуюся Элию, словно она была ужасным призраком или духом, которого нужно бояться:
– Ты – фальшивка. Ты говорила, что понимаешь меня, следила вместе со мной за звездами. – Лир развел руками и запустил пальцы в свои волосы. – Это ведь не Элия! Где моя дочь? Ты – не она. Нет принцессы и дочери!!! Ее подменили земные святые – проклятые создания!
Он покачивал головой в глубоком ужасе и смотрел широко открытыми глазами.
– Отец, – произнесла Элия, но прежде чем кто-либо смог отреагировать, правитель закричал:
– Где Аремория и Бургун? Короли, выходите!
Элия не двигалась, будто вросла в ковер, и дрожала. Можно было подумать, что своей неподвижностью девушка сдерживает нечто огромное.
– Я здесь, сэр, – отозвался Улло из Бургуна. – Что дальше?
Король Лир улыбнулся в ошеломляющей тишине, и стало ясно, от кого Риган получила эту опасную выразительность.
– Мой дорогой король Бургуна, ты долго искал мою любимую дочь, и теперь видишь ее перед собой. Ты бы хотел, чтобы она осталась с тобой?
Улло стоял недалеко от Элии. Он поклонился и взглянул на нее. Младшая дочь не отреагировала на заинтересованность Улло. Король Бургуна выпрямился и произнес:
– Ваше высочество, я жду обещанного мне: вашу дочь и ее приданое.
– Приданое было у моей дочери, тогда как эта девушка… не она.
Никто не мог сказать точно – со страхом или с трепетом произнес это король.
Улло взял принцессу за руку. Элия обратила внимание на небывало грустное выражение его лица.
– Мне жаль, милая Элия. Теряя сегодня своего отца, ты теряешь и мужа.
Младшая дочь Лира задохнулась от смеха, и присутствующие в зале заметили, как гнев проникает сквозь ее самообладание.
