Пилкинс неожиданно набрел на юношу, который храбро сидел без пиджака, словно бросая вызов летнему зною; белые рукава его рубашки резко выделялись при свете электрического фонаря. Рядом с ним сидела девушка, улыбающаяся, мечтательная, счастливая. На плечи ее был накинут пиджак — очевидно, юноши, презиравшего холод. Они представляли из себя современную редакцию младенцев, заблудившихся в лесу, просмотренную и заново переделанную; только птички еще не подоспели к ним и не укрыли их листьями, как в первоначальной редакции этой сказки.
Финансовые калифы любят такие ситуации: ведь тут так легко сотворить благо.
Пилкинс сел на скамейку недалеко от юноши. Он взглянул на него украдкой и заметил (как мужчины всегда замечают, а женщины, увы! не умеют замечать), что они принадлежали к одному общественному кругу.
Спустя некоторое время Пилкинс наклонился к юноше и заговорил с ним; он ответил вежливо, с улыбкой. С отвлеченных предметов беседа перешла на подводные камни личностей. Но Пилкинс проявил здесь всю деликатность и сердечность, на которые только способен калиф. А когда они добрались до главного вопроса, юноша обратился к нему мягким голосом, с неизменной улыбкой.
— Я не хочу показаться вам неблагодарным, старина, — сказал он с юношеской, слишком быстрой, фамильярностью, — но, видите ли, я не могу принять ничего от незнакомого. Я знаю, вы порядочный человек, и я вам адски благодарен, но я не считаю возможным взять в долг у кого бы то ни было. Видите ли, я Маркус Клейтон, из Клейтонов из графства Роанока, в Виргинии, вы знаете. Эта молодая дама — мисс Ева Бедфорд, — полагаю, что вы слышали о Бедфордах. Ей семнадцать лет, и она принадлежит к Бедфордам из графства Бедфорд. Мы убежали из дому, чтоб повенчаться, и мы хотели посмотреть Нью-Йорк. Мы приехали сегодня днем. На пароме кто-то вытащил у меня бумажник, и у меня в кармане только три цента. Я завтра найду где-нибудь работу, и мы повенчаемся.
— Но послушайте, старина, — ответил Пилкинс тихим, конфиденциальным голосом, — вы не можете продержать здесь даму в холоде всю ночь. Что касается отелей…
— Я уже сообщил вам, — сказал юноша, улыбаясь еще шире, — что у меня в кармане только три цента. Кроме того, будь у меня тысяча, нам все равно пришлось бы прождать здесь до утра. Это вы, конечно, поймете. Я очень вам обязан, но не могу принять от вас денег. Мы с мисс Бедфорд привыкли жить на свежем воздухе и не боимся холода. Я завтра найду какую-нибудь работу. У нас есть пакетик с пирожными и шоколадом; мы отлично обойдемся.
— Послушайте, — внушительно сказал миллионер. Моя фамилия Пилкинс, и у меня состояние в несколько миллионов долларов. У меня сейчас случайно в кармане долларов восемьсот-девятьсот наличными. Не думаете ли вы, что вы пересаливаете, отказываясь принять от меня сумму, которая помогла бы вам и этой молодой даме комфортабельно устроиться, хотя бы на эту ночь?
— Никак не могу согласиться с вами, — сказал Клейтон из графства Роанока. — Меня воспитали с иными взглядами. Но я все-таки страшно вам благодарен.
— Значит, вы заставляете меня пожелать вам доброй ночи? — сказал миллионер.
Уже во второй раз в этот день его деньгами пренебрегли простые души, для которых его доллары являлись словно костяными фишками. Пилкинс не поклонялся ни золоту, ни кредиткам, но он всегда верил в их почти неограниченную покупательную силу.
Пилкинс быстро удалился, затем вдруг повернул обратно и вернулся к скамейке, где сидела молодая пара. Он снял шляпу и начал говорить. Девушка смотрела на него с тем же живым, пламенным интересом, которым она удостаивала освещение, статуи и небоскребы, все, что заставляло старинный сквер казаться таким далеким от Бедфордского графства.
— Мистер… эээ… Роанока… — сказал Пилкинс, — я так восхищаюсь вашей независим… вашим идиотизмом, что я решаюсь обратиться к вашим рыцарским чувствам. Я полагаю, что вы, южане, считаете рыцарством держать даму на скамейке, в саду, холодной ночью, только для того, чтобы не уронить вашей отжившей гордости. Вот в чем дело: у меня есть приятельница — дама, которую я знал всю свою жизнь, — она живет в нескольких кварталах отсюда, конечно, с родителями, сестрами и тетками и тому подобными гарантиями. Я уверен, что эта дама будет очень довольна и счастлива перенести, то есть я хочу сказать… если мисс… эээ… Бедфорд доставит ей удовольствие быть ее гостьей на эту ночь. Вы не думаете, мистер Роанака из… эээ… Виргинии, что вы можете настолько поступиться вашими предубеждениями?
Клейтон из Роанака встал и протянул руку.
— Старина, — сказал он, — мисс Бедфорд с удовольствием воспользуется гостеприимством дамы, о которой вы говорите.
Он официально представил мистера Пилкинса мисс Бедфорд. Девушка ласково и благодушно взглянула на него.
— Прелестный вечер, мистер Пилкинс, вы не находите? — медленно сказала она.
Пилкинс привел их в крошившийся красный кирпичный дом фон дер Рюислингов. Его визитная карточка вызвала удивленную Алису вниз. Беглецов отправили в гостиную, пока Пилкинс в холле рассказывал Алисе, в чем дело.
— Конечно, я приму ее, — сказала Алиса. — Не правда ли, у этих южанок чрезвычайно благовоспитанный вид?.. Конечно, пусть остается здесь. Вы, понятно, позаботитесь о мистере Клейтоне?
— Еще бы! — сказал Пилкинс с восторгом. — О, да! Я о нем позабочусь! Как гражданин Нью-Йорка и вследствие этого пайщик его общественных садов, я предложу ему на эту ночь гостеприимство Мэдисон-сквера. Он собирается просидеть там на скамейке до утра. Его не переспоришь. Разве он не чудесный? Я рад, что вы позаботитесь о маленькой барышне, Алиса. Уверяю вас, благодаря этим младенцам в лесу, Биржа и Английский банк показались мне игрушечными домиками.
Мисс фон дер Рюислинг повела мисс Бедфорд из Бедфордского графства в верхние покои. Спустившись вниз, она сунула Пилкинсу в руку маленькую овальную картонную коробочку.
— Ваш подарок, — сказала она. — Я возвращаю его вам.
— О да, помню! — сказал Пилкинс со вздохом. — Плюшевый котенок.
Он покинул Клейтона на скамейке парка и обменялся с ним сердечным рукопожатием.
— Когда я достану работу, — сказал юноша, — я зайду к вам. Ваш адрес на вашей визитной карточке, не так ли? Благодарю вас. Итак, спокойной ночи. Я ужасно благодарен вам за вашу любезность. Нет, благодарю вас, я не курю. Доброй ночи.
Пилкинс в своей комнате открыл коробку и вынул удивленного смешного котенка, давно уже лишенного своих леденцов и потерявшего один глаз-пуговку. Пилкинс грустно взглянул на него.
— В конце концов, — сказал он, — я не верю, что только одни деньги…
Но тут у него вырвалось радостное восклицание, и он вытащил со дна коробки нечто, служившее подушкой котенку, — смятую, но алую, алую, благоухающую, великолепную многообещающую розу жакемино.
Волшебный профиль
Калифов женского пола немного. По праву рождения, по склонности, инстинкту и устройству своих голосовых связок все женщины — Шехерезады. Каждый день сотни тысяч Шехерезад рассказывают тысячу и одну сказку своим султанам. Но тем из них, которые не остерегутся, достанется в конце концов шелковый шнурок.
