27 июня «Солсбери» пришел в Алгоа-бей, а через три дня туда же вошел и «Левен»: на его борту Кинг и Фаруэлл получили достаточно информации о побережье. Тогда же Оуэн передал будущим поселенцам несколько переводчиков-африканцев с острова Роббен. Среди них был и Джекоб. Состоялся разговор о том, как было бы хорошо основать торговое поселение в Натале.
«Солсбери» двинулся дальше на север вдоль берегов Южной Африки и прошел мимо будущего Порт-Наталя. Моряков привлекла бухта Сент-Люсия. Попытка высадиться окончилась неудачей, обе шлюпки перевернулись, шесть человек утонули и лишь Фаруэллу удалось спастись с помощью Джекоба, который оказался превосходным пловцом. Но другой спасшийся пассажир — Алекс Томпсон — обвинил Джекоба в том, что именно он перевернул шлюпку. Смертельно обидевшийся Джекоб бросил группу и скрылся в лесу. Около пяти недель путники просидели на берегу в ожидании, пока «Солсбери» починится и сможет принять их на борт. В Алгоа-бей вернулись уже без Джекоба.
Из Алгоа-бей, пополнив запасы воды и продовольствия, «Солсбери» вновь двинулся к Сент-Люсии. Счастливо миновав песчаные банки, бриг подошел к берегу и высадил пассажиров. Место им очень понравилось: было много пресной воды, окрестные зеленые пастбища и холмы радовали глаз, местных жителей не было видно. Оставив несколько человек, «Солсбери» в декабре с Фаруэллом и Кингом вернулся в Кейптаун. Кинг сразу же направил в Лондон официальное письмо, где всячески расписал себя как первооткрывателя удобного и важного для Британии порта — к неудовольствию капитана Оуэна. Адмиралтейство благосклонно отнеслось к начинаниям Кинга и переслало все документы лорду Ч. Сомерсету — в колонию. Это означало успех предприятия.
Фаруэлл поступил иначе. Прежде всего он обратился к лорду Сомерсету с письмом, в котором расписывал преимущества будущей британской колонии в Натале. В архиве Кейптауна сохранился ответ губернатора: «Что касается меня, то вот мое мнение: я согласен при условии, что в порту нового владения ее величества будет всегда стоять парусник, готовый взять на борт поселенцев, а на берегу будет находиться небольшой отряд для контактов с внутренними районами и он-де призван заботиться о торговых операциях на благо нашей колонии…».
Фаруэлл срочно собрал деньги и нанял шлюп «Джулия» и бриг «Антилопа», уговорив три десятка человек плыть с ним, чтобы основать новое поселение. Двадцать из них были буры, искавшие возможность создать собственные фермы на новых землях, а остальные — англичане — авантюристы и торговцы. Взял с собой Фаруэлл и троих готтентотов — Майкла, Джона и Рэчела.
Первая группа отбыла из Кейптауна в апреле 1824 года на «Джулии» и в конце месяца без происшествий прибыла в Порт-Наталь. Эту часть экспедиции возглавлял молодой партнер Фаруэлла по торговой компании Генри Френсис Финн, сын владельца «Бритиш-отеля» на Лонг-стрит в Кейптауне. Родился он в Лондоне в 1803 году, учился в Христианском госпитале, служил помощником хирурга, а работал в округе Олбани, на границах Капской колонии. Хорошо знал нравы местных племен. За годы жизни в Олбани он хорошо изучил язык коса и от них был осведомлен, что где-то далеко на севере живет народ зулусов и правит ими могущественный вождь Чака. По тем временам Финн обладал значительными, можно даже сказать, уникальными сведениями!
В апреле 1824 года шлюп «Джулия» водоизмещением 30 тонн вышел из Кейптауна и взял курс на Наталь. На борту кроме Финна было несколько будущих колонистов; Джон Кейн и Генри Огл — взрослые мужчины, а также юноша Томас Холстед. Через шесть недель они были в Натале. «Здесь много слонов, земля богата, а владеет ей Чака» — это все, что они знали о крае, в котором намеревались поселиться.
Один из будущих «летописцев» Наталя Натаниэл Айзекс оставил описание внешности Генри Финна: «Роста он был довольно высокого, наружность имел внушительную. Но лицо портила густая борода, потому что он долгое время не мог бриться. Голову его покрывала соломенная шляпа без верха, а тело — рваное одеяло, завязанное вокруг шеи полосками кожи. Он поддерживал одеяло руками, чтобы не обнажить «нижнюю часть». Обувь он выбросил уже несколько месяцев назад, одежда его постепенно пришла в негодность, так что на нем не было ни одной целой вещи. Его очень любили туземцы. Они питали к нему нечто большее, чем просто уважение, ибо не раз он спасал им жизнь, облегчал боль, излечивал он недугов».
Новоселы принялись обустраиваться на берегу. Преодолев страх, из ближайшего леса стали выходить местные жители, и у Финна появилась возможность выяснить некоторые подробности жизни племен нгуни. Прибрежное население принадлежало к клану аматули и жило в относительной безопасности, так как земли клана не представляли никакой ценности с точки зрения скотоводства. Клан выжил и перебивался рыболовством — довольно необычное занятие для банту. Но в начале 20-х годов летучие отряды Чаки — импи — стали наведываться и сюда. Не в силах больше терпеть их наглости, вождь Фика однажды напал на патруль зулусских воинов и перебил его. Боясь репрессий, члены клана попрятались по прибрежным кустарникам и поддерживали жизнь тем, что питались моллюсками, а те, кто жил подальше от океана, вынуждены были обратиться к людоедству.
Вскоре после Финна прибыл и Фаруэлл.
Выписка из неопубликованного дневника Фаруэлла, уцелевшего благодаря тому, что его в свое время переписал путешественник Эндрю Смит:
«На юго-западе от бухты мы обнаружили первых для нас обитателей Наталя — убогих, совершенно голых мужчин и женщин, у которых кроме тряпицы на груди ничего не было. Они смазывают волосы рыжей глиной… Чака забрал у них весь скот и убил всех не успевших спрятаться мужчин и женщин. Они перебиваются только рыбой, забивая сваи в воде fio кругу и оставляя узкое отверстие, где и пытаются вылавливать ищущую выхода рыбу».
Мудрый вождь Фика быстро смекнул, что белые люди достаточно сильны, чтобы защитить его клан от тирана, и велел своим людям переселиться поближе к пришельцам.
Финн скоро понял, что практически все в Натале является собственностью Чаки и от того, как скоро с ним удастся договориться, зависит — быть или не быть колонии. Он решил нанести визит в ква-Булавайо, лежащий, по слухам, в нескольких милях к северу (на самом деле крааль, где жил Чака, находился в 12 милях). Вместе с переводчиками Майклом и Джоном он отправился в путь на север. В 12 милях от дома, на реке Умгени он присел на песок отдохнуть и тут увидел нечто, заставившее его вспомнить рассказы аматули. Мерный топот сотен ног возвестил о приближении колонны чернокожих воинов, шедших вдоль берега. Майкл и Джон мигом скрылись в ближайших кустах, а Финну не оставалось ничего кроме того, что миролюбиво улыбаться индуне, удивленно взиравшему на бледнолицего чужестранца. Командир отряда сразу признал в пришельце выходца со дна моря, и армия быстро прошла мимо. По приблизительным подсчетам Финна, число воинов равнялось 20 тысячам.
То было ядро зулусской армии, возвращавшейся после боевых действий на юге Наталя. Видимо, следуя с юга по берегу океана, они обогнули поселение белых людей с запада и никто из них, кроме Финна, зулусов не видел.
Финн позвал слуг, и они двинулись вслед за зулусами. Уже миновав несколько краалей, Финн получил устный ответ Чаки, не замедлившего откликнуться на послание Финна, отправленное вождю заранее: Чака не мог пока его принять, но слал ему подарок — слоновую кость и сорок голов скота, и просил вернуться в Порт-Наталь. Финн возвратился домой как раз в тот момент, когда Фаруэлл входил в гавань на своей «Антилопе».
