Чернила на договоре еще не совсем просохли, когда стали поступать сведения о нарушениях соглашения белыми торговцами: они украли несколько зулусских девушек и спрятали в Порт-Натале. Реакция Дингаана была мгновенной: он приказал одному из участников разбоя — Т. Холстеду немедленно покинуть его страну и никому, кроме Гардинера, не пересекать ее пешком и не переплывать Тугелу. На Гардинера тоже была возложена миссия — контроль за всеми белыми, входящими на земли Дингаана: с добрыми ли намерениями пришли они к зулусам?
Торговле отношения восстановились только в 1836 году, когда поселенцы помогли Дингаану вернуть скот, захваченный воинами Собузы, вождя свази.
Дингаан стал открыто требовать оружия! И торговец Блакенберт дал ему слоновое ружье, за которое получил от вождя 40 быков. Пример торговца оказался заразителен.
Финн считал продажу ружей Дингаану равносильным самоубийству. Но он явно преувеличивал опасность: при Дингаане зулусы так и не научились пользоваться огнестрельным оружием. Эра зулусов-всадников с ружьями наперевес наступит еще не скоро — при другом вожде и совершенно иных обстоятельствах…
Итак, Гардинер уехал из Лондона без ответа. В мае 1837 года он прибыл в Порт-Наталь с новой женой и тремя детьми от первого брака. В дороге одна из дочерей умерла, и первым его делом по приезде были похороны. В июне к нему присоединился другой миссионер — Френсис Оуэн с женой, сестрой и служанкой-валлийкой по имени Джейн Уильямс.
На том же судне приехали трое американских миссионеров, которые основали четыре миссии — две к югу от Дурбана (так теперь назывался Порт-Наталь — по имени губернатора Капской провинции) и две в самом Зулуленде, по протекции Гардинера. Оуэн расположился по соседству с самой резиденцией Дингаана в Эмгунгундлову.
Миссионеры эти прибыли из Бостона, штат Массачусетс, для того, чтобы установить контакты с «морскими зулу» (люди Дингаана — Авт.) и «внутренними зулу» (люди Мзиликази. — Авт.). Всего в отряде было шесть человек, они разделились поровну. Трое с женами поселились у Мзиликази без особых хлопот. А Од-дни Гроут, Джордж Чемпион и Ньютон Адамс столкнулись с трудностями. «В Дурбане мы нашли около 30 европейцев, двух женщин, одну из них замужнюю, а другую живущую просто так с одним из поселенцев. Большинство белых мужчин, — возмущенно писали миссионеры, — живут каждый с пятью или шестью зулусками».
Индуны были настроены против миссионеров. Ндлела и Дамбуза часто напоминали Дингаану слова Джекоба, что вслед за миссионерами придет армия, которая захватит все его земли. Индунам удалось убедить вождя, и тот велел отцам сначала построить себе дома в Дурбане, «а уж потом пусть снова приходят ко мне». «Если вам удастся научить мой народ читать и писать, то приходите сразу и научите меня всему этому, и тогда мне понадобятся школы в моей стране» (строчки из писем американских миссионеров, изданных позднее).
Первый визит американцев был обставлен с помпой. «Дингаан был облачен в красную мантию и восседал на высоком стуле. 50–80 человек сидели полукругом чуть сзади, и над краалем стояла полная тишина. После вручения подарков вождь немного расслабился. Он внимательно оглядел бритвы, зонтик, картинки, носовые платки, ножи, чайный прибор. Потом сказал, что хотел бы осмотреть наш фургон. Ему понравился рулон зеленой байки — мы вручили его ему» (из дневников миссионеров).
Дурбан в те годы переживал период анархии. Власти не было. Гардинер противопоставил себя всему поселению и бомбардировал жалобами Лондон. Не хватало продуктов, прежде всего чая и сахара, а также одежды. С надеждой ждали жители приезда буров. Такова была обстановка, когда 20 октября 1837 года в Дурбан въехал Питер Ретиф. Поселенцы радостно восприняли новость о том, что треккеры намерены осесть по соседству.
Из Дурбана Ретиф послал людей за фургонами, оставленными в горах. Обо всем этом уже было известно Дингаану, который увидел в разворачивающихся событиях зловещее и сбывающееся предсказание Джекоба…
Внимание! Мы подошли к одной из самых загадочных страниц в южноафриканской истории позапрошлого века. Историки говорят о ней противоречиво и сбивчиво: очень мало свидетелей. И очень много подозрений. Мы постараемся быть объективными и осветить ход событий с разных сторон и по возможности наиболее полно.
Из книги епископа Дж. Коленсо «10 недель в Натале», Кембридж, 1855 г.:
«В августе 1837 года Френсис Оуэн с женой и сестрой осел в Порт-Натале в качестве первого миссионера англиканской церкви у зулусов. Его рекомендовал капитан Гардинер, который в предыдущие годы добился у Дингаана разрешения на поселение «христианских учителей». В это время район Наталя был необитаем, кроме нескольких английских и голландских торговцев, живших по соседству с Дурбаном (название поселка будет у нас варьировать в зависимости от источника. — Авт.).
Вскоре после приезда Оуэн поехал на север, где в пяти днях пути находилась резиденция Дингаана, и получил разрешение открыть миссию возле столичного крааля Умгунгинглову (транскрипция Коленсо. — Авт.). 10 октября работа началась и продолжалась в сложных условиях четыре месяца — на грани жизни и смерти».
Глазами Оуэна:
«Когда фургон остановился возле изи-годло (дома девушек), король, одетый в зеленую байковую накидку и красную головную ленту, выглянул из-за ограды и торопливо вышел пожать миссионеру руку. Спутницы мои оказались первыми белыми женщинами в краале. Дингаан, чье знакомство с женской красотой европеек ограничивалось лишь картинками, внимательно их рассмотрел.
Я решил было начать занятия с 15 детьми, но Дингаан прервал их и стал подробно беседовать с миссионером о религии, обсуждать британскую королевскую семью или как получить порох из Порт-Наталя. Ндлела отнесся ко мне с подозрением и в беседе сказал, что считает учебу вредной для детей. Он предупредил меня, что король, хотя и главный человек, но ничего не решает без индун, а они — Ндлела и Дамбу и есть главные индуны…
26 октября Дингаан послал за мной и, когда я вошел, протянул мне письмо, которое ему только что принесли. Попросил прочесть. Послание было из Дурбана. В нем говорилось о приходе в Наталь большой группы белых эмигрантов из Капской колонии. Они пришли с миром, говорилось в письме, и просят разрешения посетить Эмгунгундлову и выделить им ненаселенные земли, чтобы осесть там. Далее описывалось, как они напали на страшного врага Дингаана — Мзиликази и разгромили его. И стояла подпись — П. Ретиф.
На следующий день Дингаан приказал мне прочитать письмо Ндлеле. Оба слушали молча. Глаза их ничего не выражали. Взяв письмо, Дингаан сделал руками движение, будто хочет написать что-то, и стал спрашивать о том, что такое письмо. Ндлела молчал.
Прошло пять дней, прежде чем Дингаан снова послал за мной и продиктовал ответ для Ретифа. Импи зулусов, говорилось в нем, вернулись из земель Мзиликази с ПО овцами буров и сейчас он намеревается вернуть их владельцам. К несчастью, часть их погибла в пути и поэтому остались только шкуры. Он опечален, что его воины поймали только девять из украденных у буров быков и что те погибли. Такая честность была очень отрадна. И еще одно письмо отослал он позже в Порт-Наталь, попросив пороха в обмен на слоновую кость».
