Жителей тут оказалось не так много, как ожидал Сеслав. Видимо, бо́льшая часть мужчин ушла на постоялый двор потрошить лжекупца. Поэтому сейчас на улицу выбежали только восемь человек с оружием в руках. Они, впрочем, сразу правильно оценили происходящее. Очень сложно давать отпор одетым в кольчуги и шлемы кметям, когда на тебе только обычная рубаха, не способная защитить от хорошо поставленного удара. Поэтому, повинуясь указанию Крыжана, тати сразу же побросали топоры и копья, покорно отошли в сторону.
Кроме мужчин, тут было еще полтора десятка женщин разного возраста, большинство, кстати, довольно молодых, и стайка мальчишек, которые испуганно замерли с открытыми ртами, впервые увидев воинов.
– Угрюм, в дом всех! – велел Крыжан, указывая мечом на жителей. – Запереть и стражу выставить.
– Так, может, баб отдельно? – ухмыльнулся высокий варяг, который считался вторым после десятника в отряде.
– Всех. Сперва дело, потом будем баб щупать. – Десятник огляделся. – Думается, вон там у них склад.
Он уже повернулся было к большому деревянному строению, крыша которого была покрыта хорошим тесом. Но тут один из пленников не выдержал. Молодой парень, чуть младше Сеслава на вид, без рубашки и босоногий, резко развернулся и большими прыжками понесся в сторону пастбища.
– Не упустить! – рявкнул Крыжан. – Ряха! Сбить!
Один из кривичей, высокий и худющий, с длинными руками, выхватил из колчана тугой степной лук, наложил стрелу, прицелился. Стрела с шуршанием полетела вслед за беглецом, и казалось, что ничто уже его не спасет. Но, словно почуяв недоброе, парень дернулся, не сбавляя прыти, влево – и стрела воткнулась в землю, затрепетала. А молодой тать помчался дальше, но уже не по прямой, а все время рыская из стороны в сторону.
– Ряха, чтоб тебя! Что у тебя с руками сегодня? Уй-дет же!
– Не уйдет, батька! – пробормотал кривич и выстрелил еще раз. Но то ли луком он владел хуже, чем думал сам, то ли парня хранили боги, но и в этот раз молодому разбойнику повезло.
– Дай сюда! – Сеслав вдруг решительно забрал оружие у Ряхи, который от огорчения даже не спорил. Как учили когда-то в младшей дружине, княжич чуть тронул пальцем тетиву, проверяя, насколько сильно она натянута. Приладил стрелу, вскинул и натянул лук так, что оперение пощекотало правую скулу. Ему, как и всегда, даже не пришлось прицеливаться – та сила, которая входила в него каждый раз, когда он брал в руки лук, вновь легонько подтолкнула под локоть, подсказала, куда надо направить наконечник стрелы для хорошего выстрела. Почувствовав, что это именно тот миг, он задержал дыхание после длинного вдоха и отпустил тетиву.
Стрела, казалось, скользила в воздухе очень долго. Сперва резко взмыла вверх, потом пошла чуть по дуге, на долю мгновения замерла в верхней точке. А потом понеслась вниз, догнала беглеца и клюнула чуть ниже затылка – он умер еще до того, как упал лицом в невысокую траву.
– Благодарствую! – Княжич с неловкой улыбкой вернул оружие его хозяину, смотревшему на Сеслава с недоумением и уважением.
– Ого! – седой варяг хлопнул княжича по плечу. – А ты ловок в этом деле, я смотрю. Где так руку набил?
– Не знаю, – пожал плечами Сеслав. – Само всегда получалось. Словно кто-то руку подправляет.
Он не стал пояснять, что на самом деле этой силы боится, как огня. И старается к ней лишний раз не прибегать – не понимает, откуда она берется. Именно поэтому и не брал с собой княжич боевой лук, если не было на то особой необходимости.
– Ряха! Если не научишься вот так стрелы метать, погоню из десятка к едреной бабушке. Пойдешь коз пасти с другими смердами. Уразумел?
– Уразумел, батька, – потупился кривич.
– Вот и славно. Ладно, пошли глянем, чем разбойный люд богат.
Сеслав поначалу не горел желанием участвовать в потрошении разбойничьих запасов. Но любопытство все-таки пересилило, поэтому он направился к складу вместе с остальными. И очень быстро убедился, что там действительно нет ничего, что представляло бы для него хоть какой-то интерес. Сумрачное помещение было забито мешками с зерном и горохом, большими мотками ткани, бочонками с медом и другими припасами.
– Н-да. А золота-серебра тут, оказывается, кот наплакал, – развел руками варяг Блажко.
– Угу, – кивнул Крыжан. – Либо всё на еду сменяли, либо…
– Думаешь, по схоронкам попрятали?
– Ульвар, допросишь каждого по очереди. Блажко, подсобите нурману.
Сеслав, понявший, что сейчас тут начнется, досадливо поморщился. Кивком головы показал Местяте, чтобы тот вышел на улицу.
– Надо деда найти, про которого тать рассказывал. У которого бывший ученик ведуна живет.
Искать долго не пришлось. Уже в третьем доме они наткнулись на стоявшего посреди горницы седого старика с длинной бородой, одетого в темно-серое рубище и опиравшегося на кривой посох. Левая рука у деда отсутствовала, пустой рукав был заправлен за грубую веревку, служившую поясом. Рядом с дедом с очень серьезным лицом стоял черноволосый мальчишка лет десяти, сжимая в руках толстую палку, совершенно бесполезную против обученных кметей. А у их ног примостился, изогнув спину и вытянув длинный хвост, черный кот размером со щенка волкодава. И смотрел на непрошеных гостей большими рыжими глазами.
– Здоровья тебе, отец, – кивнул Местята, входя в дом.
– Ужо тебе, лиходей! – старик нахмурил брови и погрозил посохом. А Сеслав обратил внимание, что лицо деда было очень благообразным, а глаза, несмотря на почтенный возраст, горели совсем молодым огнем.
– Тихо, дед, зла не причиним! – княжич показал пустые ладони.
Первый крик боли разрезал воздух. Судя по всему, Ульвар приступил к своим делам, не мешкая.
– Ужо тебе, лиходей! – повторил дед и добавил: – Все сгниете, помяните мое слово! Никто из нашего леса живым не уйдет.
– А ты не пугай! И не такие пугали, – ухмыльнулся Местята. – Да и не ты нам нужен. Иди вон, на печь забирайся, грей старые кости.
Дед, разумеется, никуда не пошел. Стоял на месте и смотрел на чужаков с бессильной злобой.
– Тебя как звать, хоробр? – княжич присел на корточки возле парнишки.
– Не скажу!
– Отчего же? Меня вот Сеславом кличут.
– Ну и дурень! – очень серьезно заявил мальчишка. – Никому нельзя свое имя называть. Душу забрать могут и себе служить заставят.
– Тебя этому ведун научил? – насторожился княжич.
Парнишка ничего не стал отвечать. Смотрел на Сеслава исподлобья, покусывал нижнюю губу и часто дышал. Старик опустил на голову мальчишки чуть дрожащую ладонь, ласково погладил.
– Ничего не говори им, Стипко!
– Стипко, значит? – улыбнулся княжич. – А хочешь, Стипко, мы тебя в Полоцк с собой заберем? Это город такой большой. Раз в двести больше твоей деревни.
