Ноги то и дело за что-то цеплялись, скользили по неровному дну. Нойда споткнулся раз, другой, выругался, пытаясь отцепить то, в чем застрял пим, – оказалось, чьи-то почерневшие ребра.
«Да тут, похоже, все дно людскими костями завалено! Сколько же рыбаков она здесь утопила? Десятки? Сотни?»
Берег был уже совсем близко, когда позади раздался громкий всплеск. Нойда обернулся и понял, что узнал о равке далеко не все.
Из воды, расправив могучие плечи, поднимался мертвый Скегги, похожий в сумраке на обледеневшее морское чудовище. В руках муж Славуши держал боевую секиру. Она была бурой от ржавчины, но край отточенного лезвия блестел, будто его наточили только вчера. Нурман надвигался безмолвно и грозно, с таким видом, будто единственным смыслом его появления на свет было расправиться с дерзким саами.
– Вернись-развейся! – пятясь, забормотал нойда. – Нет тебя, иди, где лег! Смерть в костях твоих, песок плоть твоя! Ты уже ушел, так уйди снова! О Инари, господин рыб, забери его в море!
Древнее, с детских лет знакомое заклинание, прогоняющее ходячих мертвецов, само прыгнуло ему на язык. Но нурман лишь повел могучим плечом и вскинул для удара боевой топор.
«Его, верно, надо заклинать Одноглазым…» – успел подумал нойда – и тут секира со свистом мелькнула прямо у него перед лицом. Пожалуй, будь муж Славуши так же хорош в бою, как в прежние времена, он легко бы снес противнику полголовы. Но сейчас его движения были медленными, словно под водой.
Нурман опять замахнулся. Нойда отскочил на берег, уклоняясь от удара. Секира мелькнула совсем рядом, но совсем не там, где ожидал саами, едва не вонзившись ему в плечо. Обманный удар! Живо представив, как железо с хрустом разрубает его кости, нойда вновь поспешно шарахнулся назад – и, зацепившись за обломок брошенной у воды полусгнившей лодки, упал навзничь. Прогнившие доски мягко подались под его спиной. Нойда раскинул руки, пытаясь встать. Через миг он увидел над собой оскаленное в хищной ухмылке лицо утопленника, вздымающего над ним секиру.
«Вот и все», – мелькнуло у него в голове. Нурман широко размахнулся, будто желая развалить надвое полено. В этот миг пальцы нойды вцепились во что-то длинное и круглое. Сам толком не понимая что делает, он схватил это и с хриплым выкриком ударил им врага по голове. «Весло», – сообразил он мгновением позднее. Деревянная лопасть пришлась Скегги прямо в висок, и нурман рухнул, выронив топор.
«Надо добить его, иначе он встанет», – мелькнуло в голове у саами. Он перевалился через гнилой проломленный борт, вскочил и склонился над утопленником, выхватывая нож. Но тут же его обожгло – а если нурман жив?
«Быть того не может!» – Шаман досадливо мотнул головой. И зачем только пришла ему на ум эта мысль? Нойда никогда прежде не убивал людей – по крайней мере, оружием.
«Или все же нечисть в человеческом облике?»
Шаман застыл в замешательстве. Так живой или все же нет? Кто знает, какими чарами подняла его морская ведьма…
Он не успел принять решение – тяжеленная как камень лапища нурмана взметнулась и обрушилась ему на загривок. В глазах у нойды все поплыло. Он выронил нож и упал на колени. А левая рука утопленника уже тянулась к его подбородку, чтобы свернуть шею.
– О Луот, о Каврай, – простонал нойда, из последних сил пытаясь вырваться. – О небесный гром, яростный Тиермес!
Мертвые прозрачные глаза нурмана внезапно моргнули. Ледяные пальцы разжались. Скегги отпустил жертву и принялся ощупывать ворот рубахи, стараясь отыскать священный молот. Пустая затея – его там не было.
– Где твои боги? – воскликнул приободрившийся шаман. – Где твой ярл, Скегги?
Скрюченные пальцы утопленника задрожали, будто он шарил по дну и не мог нащупать давным-давно утонувший корабль. Лицо его вдруг исказила гримаса невыносимой боли.
– Выпусти мне кровь, – прохрипел он. – Выпусти всю…
Голос нурмана походил на рычание, он не просил, а требовал. Нойда начал шарить рядом по земле, пока не нащупал рукоять, вырезанную из оленьего рога.
– Быстрее… Бей!
В голове нойды снова зазвучали слова наставника: «Нойда – добрый помощник. Он не убивает людей».
«Не человек желает моей смерти», – подумал шаман и вонзил железное острие сбоку в шею утопленника.
Алая кровь не ударила струей, как ей следовало. Вместо этого из раны хлынула мутная морская вода.
* * *
Когда насквозь мокрый, грязный, взъерошенный и окровавленный нойда ввалился в избу, Славуша выронила бубен и заорала от ужаса.
– Да живой я! – прохрипел шаман, крепко хватая ее за запястье. – Пошли скорее на берег, чего покажу…
Они выбежали на берег, и нойда вытянул руку в сторону моря, показывая ошеломленной девушке тело, простертое у кромки воды.
– Гляди скорее, пока равка не призвала его! Ну, узнаешь?
Славуша на миг застыла, а потом с криком бросилась к мертвецу.
– Скегги, родной! – причитала она. – Ты слышишь меня? Открой ясные очи!
– Лучше сама открой! – резко сказал нойда. – Он давно мертв. Много лет он провел во льду, прежде чем его подняли чарами и послали за тобой. Ну, погляди же на него своими глазами!
Славуша уткнулась лицом в ладони, но шаман оторвал ей руки от лица, заставляя смотреть.
– Сказать правду? Никакой он тебе не муж! Он – муж той нечисти, что прячется в заливе! Он – лишь ее руки, которыми она приводит сюда таких, как ты, себе на пропитание!
– Нет, я не желаю тебя слушать! Еще вчера мой Скегги был жив и здоров… Почему он сейчас мертвый? Почему у него рана на шее? Это ты убил его?
– Нет! Я помог ему! – возмутился нойда. – Он сам меня попросил! Он желал освободиться…
– Ты его убил!
– О Луот! Выслушай меня, упрямая женщина…
Лежащее на камнях тело вдруг пошевелилось и село. Славуша, взвизгнув, отпрянула назад. Утопленник поднялся на ноги и, двигаясь будто во сне, медленно побрел в море. Славуша рванулась было за ним, но шаман вцепился ей в руку, не пуская. Еще несколько мгновений – и вода сомкнулась над обледеневшими волосами мертвеца.
– Она призвала его, – тихо сказал нойда.
– Кто – она? – пролепетала девушка.
– Равка, морская нечисть. Та, что вызывает бури, замораживает море, наводит мороки и поднимает утопленников. Я еще не знаю ее имя, но скоро узнаю…
Славуша начала всхлипывать. А нойде вспомнилось нурманское поверье. Если их корабль гибнет во время бури, воины одеваются в лучшую одежду, вешают золотые гривны на шею, чтобы понравиться Ран, богине моря…
Возможно, этот Скегги думал встретить Ран и попасть в ее подводные чертоги. Но угодил совсем в другое место…
На шамана накатила вдруг такая слабость, что он едва не упал. Он ухватился за плечо девушки.
