Так мы и ели, каждый глядя в свою тарелку и расправляясь с ужином, будто с ненавистным врагом. Под конец, когда я уже поставила греться воду для чая хайду и внимательно осматривала кружки на предмет «помыть или так сойдет», шеф вдруг решил сменить тактику.
— Шанни, прости. Кажется, я погорячился. — Я недоверчиво покосилась на начальство, мигом заподозрив его в очередной попытке неумелого флирта, на этот раз завуалированного под извинение. — Но ты такая красивая…
Точно. Ну кто его вообще учил комплиментам? Разве можно так, в лоб? Точно военный до мозга костей, хоть и отставной.
Я со вздохом поставила перед шефом заварник с уже засыпанным в него чаем и налитым кипятком и с укором произнесла:
— Господин Мак-Иш, мне безумно приятно, что вы это заметили, но поймите одну простую вещь — спать с начальством не в моих правилах. Да, возможно, иногда вам кажется, что я сама намекаю, что не прочь, но вам так лишь кажется. Если вы еще не заметили, то я демон-полукровка. Если точнее, то суккуба. Эротизм и сексуальность у меня в крови, и их не скрыть даже при большом желании. — Я поставила на стол сладости, налила себе кофе и снова расположилась напротив. — И предвосхищая все ваши последующие вопросы по поводу расового энергетического вампиризма, отвечу сразу — ни в чем подобном не замечена. Так как я полукровка, то лишена этой чистокровной особенности и не нуждаюсь в регулярном сексе, чтобы чувствовать себя хорошо.
Уж не знаю, все ли из сказанного дошло по назначению, но, как и любой мужчина, хайд моментально вычленил главное. И, естественно, решил уточнить:
— Совсем не нуждаешься?
Отвечать не стала. Лишь глянула на него с нескрываемой иронией и качнула головой. Ох уж эти мужчины… Им хоть лекцию часовую проведи, а они только и услышат, что слово «секс».
— А ужин был вкусным, — неожиданно выдал шеф, печально рассматривая свой чай, к которому так и не притронулся. — Спасибо.
— Пожалуйста, — пробормотала я немного растерянно, так как совершенно не ожидала благодарности. Особенно после всего предыдущего.
— Я, наверное, пойду, — снова удивил меня начальник, резко поднимаясь на ноги, как будто вдруг вспомнил о молоке, оставленном на плите. — Столько дел… Во сколько вы завтракаете?
— В семь тридцать, — ответила с настороженностью.
Рабочий день на станции начинался с восьми, а так как до этой самой работы было в прямом смысле пять шагов, то утруждать себя ранним подъемом я не планировала.
Хайд кивнул и, не говоря больше ни слова, вышел из кухни.
Ну и что это значит? Ждать его к завтраку или что похуже? Уже даже и не знаю, к чему готовиться! Как-то у нас все сумбурно и нелепо выходит, как ни планируй заранее.
С этими раздумьями о насущном я вымыла посуду, убрала остатки ужина в холодильник, заранее прикинула, что приготовлю на завтрак, и уже подумывала о том, чем займу остаток вечера, как со стороны приемной послышался шум приближающихся шагов группы визитеров.
Кого это в медблок потянуло на ночь глядя?
Любопытство, наложенное на профессиональный долг, вынудило меня выйти навстречу посетителям, но стоило только увидеть, кто именно и с чем конкретно пожаловал в мои владения, как искреннее удивление тут же заслонило собой все предыдущее.
— Господин Звонген, как это понимать?
— Вы еще скажите, что не в курсе собственной заявки, — язвительно произнес сильф, неприязненно кривя губы. — Между прочим, мой рабочий день давно завершен, но, видите ли, господину Мак-Ишу виднее, чем мне занять свой вечер.
Мэнь выглядел таким оскорбленным, таким взвинченным, что я против воли отступила на шаг и даже ничего не сказала, когда один из техников, молча отодвинув меня в сторону, начал сосредоточенно примеряться к стене за моей спиной.
— Простите, но…
— Прощаю, — неожиданно спокойно произнес завхоз, при этом глядя не на меня, а на рабочих, заносящих новый матрас и коробку с постельным бельем. — Зная наше начальство… Вас — прощаю. Но предупреждаю: впредь никаких заявок на ночь глядя. В последние дни из-за грядущей проверки мы все взвинчены, но я лично считаю, что это не должно сказываться на внерабочем времени.
— Да, я тоже так считаю! — с жаром поддержала я грозного, но, как оказалось, вполне отходчивого господина Звонгена и, покосившись на техника, достающего внушительный многофункциональный аппарат, совмещающий в себе и лобзик, и дрель, и много чего еще, сдержанно уточнила: — А это, простите, зачем?
— К сожалению, на складе не нашлось оборудования последнего поколения, — снисходительно пояснил сильф, — так что придется вам довольствоваться визорами, которым лет больше, чем вам. Но не беспокойтесь, все прекрасно работает, а инструкцию по использованию я вам оставлю. Хотя, как мне кажется, с эксплуатацией столь простейших вещей справится даже ребенок.
Я не стала сильно задумываться, хотел ли Звонген меня этим оскорбить или просто к слову пришлось, вместо этого с благодарным кивком приняла из его рук тонкую книжицу (Инструкция на бумажном носителе? Как дико!) и продолжила внимательно наблюдать за рабочими, едва успев остановить тех, кто выносил матрас:
— Погодите! Оставьте, он мне еще понадобится. Положите здесь. Да, прямо на пол. Спасибо.
— Это, конечно, не мое дело… — небрежно, словно совсем не интересовался, а спросил просто для галочки, произнес завхоз и одним взглядом указал на разодранную поверхность матраса. — Но в ведомости придется указать причину досрочного списания. Что вы с ним сделали? И самое главное — зачем?
— А это не я, — пояснила я с улыбкой. — Это шеф.
Брови сильфа медленно поползли наверх, а во взгляде стало куда больше заинтересованности.
— Понимаете, я — врач, — с еще более широкой улыбкой сказала я. — Если точнее: мануальный терапевт. Вы что-нибудь слышали о специалистах подобного рода?
— Вряд ли.
— О…
Я даже поначалу слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ну подумаешь! Я вот тоже на космической станции впервые работаю. Так что все может быть. Даже и такое.
— В общем, если не вдаваться в подробности, я вправляла господину Мак-Ишу позвоночник, — поведала я максимально сокращенную версию произошедшего. — А это очень болезненная процедура. Вот он и… выплеснул свой негатив на подвернувшуюся под руки вещь.
— У господина Мак-Иша проблемы с позвоночником? — нахмурился завхоз.
— О, ничего серьезного. А уж после моей терапии и вовсе будет как новенький, — заверила я господина Звонгена. — Ведь я здесь именно за этим — следить за здоровьем персонала. Скажите, а у вас никаких проблем с опорно-двигательным аппаратом?
Звонген враз напрягся, смерил меня подозрительным взглядом и скупо качнул головой. Отрицательно.
Едва не ляпнула «жаль». Меня бы не поняли. Но как ему объяснить, что я просто скучаю по работе и банально нуждаюсь в прикосновениях? А он очень соблазнителен в этом плане. Упаси праматерь, никакой пошлости я при этом не подразумевала! Мне просто нравилась моя работа и то, что после моих сеансов пациенты не только чувствовали себя лучше, но и проникались важностью моей профессии.
