Книга День непослушания , страница 21. Автор книги Евгений Щепетнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «День непослушания »

Cтраница 21

Хоть он и просил кодлу его не бросать, вопил вслед, но куда там! Никто его не слышал. А если бы и слышал, что они, идиоты, чтобы подставляться под ствол? Своя шкура дороже!

12 июня, день. Аббас Омаев

Когда кодла скрылась за углом пятиэтажки, преследовать ее больше не стали. Высокий черноволосый парень с узким, хищным лицом встал на колени над обожженным мальчишкой и что-то спросил по-своему, по-чеченски. Тот тихо ответил, можно сказать, проскулил. Аббас снова задал вопрос. И снова мальчишка ответил. В этот раз он говорил дольше, и лицо Аббаса бледнело и бледнело. Наконец, мальчишка замолчал и закрыл глаза. Похоже, потерял сознание. Тогда Аббас достал из ножен длинный узкий нож, что-то сказал, провел рукой по лицу, как это делается на молитве, и осторожно, почти нежно воткнул нож мальчику под лопатку. Тот даже не дернулся. Возможно, был уже мертв, а может, просто ничего не чувствовал – разве сравнится боль от вонзившегося в сердце ножа с болью тела, на котором сгорела кожа? Эта боль, от ножа, была болью милосердия. Болью, заканчивающей земное существование. И пусть теперь Аллах примет душу несчастного, погибшего от рук неверных.

– Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар! – трижды произнес Аббас, и вся толпа нестройно повторила:

– Аллах акбар! Аллах акбар! Аллах акбар!

– Джихад! Резать русаков! – почему-то по-русски, жестко, с пафосом сказал Аббас. – Джихад! Всех русаков, кого увидите, убивать! Девок – в гарем! Если будет возможность захватить живьем, брать, но не рисковать! Если есть опасность, убивать на месте! Сдавшихся – на базу! Там с ними поговорим.

Вообще-то было легко объяснимо, почему Аббас говорил по-русски. Хотя и ненавидел русских истово, со всей силой своей волчьей души нохчо. Его отец и старший брат погибли на чеченской войне. И здесь он оказался не просто так – Кадыров выжил их семью из Чечни, объявив террористами, и даже снес бульдозером дом, в котором жил один из его братьев, примкнувший к священному джихаду и расстрелявший кадыровского полицейского.

Когда дело раскрылось, их убивать не стали, но дом снесли и приказали убираться куда хотят. Хоть в Африку. Если останутся, тут им и конец. И они уехали. Три брата, мать, сестры.

Так вот, в его тейпе теперь были не только чеченцы, которых здесь было совсем мало. Тут были и дагестанцы, и татары, и калмыки – кого только не было! А как отдавать приказы? На чеченском? Так они его не понимают. А русский язык само собой знали все. Так что выбора не было: между своими, нохчо, – на чеченском, общие приказы – на русском.

Аббас поднялся, подошел к русскому, который испуганно таращился на парня, стоя с окровавленным ножом в руке. Тот встал над ним и укоризненно помотал головой, поцокал языком:

– Ц-ц… вот как неприятно, правда? Больно, наверное? Бежать никак нельзя, да? Сейчас ты нам расскажешь: кто такие, откуда взялись, где сидите. Все расскажешь!

Он рассказал. И когда его повесили на дереве, его кожа свисала почти до земли, отделенная от самого пояса и до шеи. Такое делали «духи» в Афгане, Аббас читал об этом и всегда мечтал повторить такое с русаком. И повторил.

До утра тот не дожил. Умер уже часа в три ночи, когда обескровленное тело отказалось поддерживать жизнь. Но к тому времени сознания в нем уже не было.

Сожженного мальчика чеченцы подобрали и унесли с собой, чтобы похоронить утром, а этой ночью запланировали набег на детсад «Ручеек», где вроде как должны были засесть бандиты-русаки. Окружить всем известный «Ручеек», не дать уйти этим уродам – дело несложное. Русаков всего девять человек, а нохчо – тридцать четыре. Никто не уйдет! Откуда узнал про «Ручеек»? Да про «Ручеек» Глад ляпнул, когда издевались над мальчиком.

12 июня, вечер. Настя Самойлова

Мать Лены Самохиной была совсем еще молодой женщиной, можно сказать – почти девушкой. Моложе Настиной матери. И такая же красивая. Она лежала в спальне, спокойная и безучастная ко всему на свете, такими безучастными бывают только мертвецы. Ее одели во что-то строгое, вроде как официальный костюм – темно-коричневый, с юбкой ниже колен. Кружевная белая блузка и… Но почему-то она была в кроссовках. Белых «Найк», почти таких же, как у Насти.

Настя с недоумением посмотрела на эти кроссовки, потом на свои, и Лена, заметив ее взгляд, как-то странно виновато ответила на незаданный вопрос:

– У нее с ног туфли слетали. Не налезали. Мы с папой решили надеть кроссовки. Все лучше, чем с босыми ногами, ведь правда же?

Настя промолчала. Чем лучше? Какая разница мертвецу, в чем его хоронят? Она всегда искренне считала – если… нет, когда она умрет, так ее толкни ногой в яму – да и хрен с ней! Какая разница мертвецу, в чем и как его хоронят? Ее-то в этом теле уже не будет! Она улетит! Куда? Да кто знает, куда?! Может, на небеса, как говорят попы, а может, переселится в другое тело, как пишут фантасты. А может, и вообще растворится в информационном поле. Только ее бывшей оболочке уже все равно, куда бы Настя из нее ни делась.

– А что вы собирались с ней сделать? – глухо спросила Настя, не глядя на новую знакомую.

– Я не знаю, – тихо ответила Лена и всхлипнула. – Папа сказал, что, может, все-таки обойдется… тогда мы ее отвезем на кладбище и похороним как положено.

Настя не спрашивала, что означало «обойдется», и так ясно что. Отец Лены надеялся, что не умрет. И не дошел до квартиры.

– Теперь я не знаю, что делать! – безжизненным голосом сказала Лена. – Папа умер, мама умерла… телефоны, ни один, не отвечают. Я звонила бабушке, они с дедушкой в Ленинском районе живут, так они трубку не берут. Тоже, наверное, умерли. Я ждала папу…

Настя оглядела Лену внимательно, снизу доверху – симпатичная девчонка. И ухоженная. Ясное дело, ее любили, ее холили и лелеяли. И куда вот теперь ей деваться? В самом деле, куда?

Хм… а Насте – куда? Голова кругом!

Стоп! Интересно, а может, одни девочки выжили?! Нет, правда, как в том старом фильме, как он назывался… голова не варит… нет, не вспомнить. Только там в будущем остались одни женщины, и размножались они вроде бы почкованием. Польский фильм или чешский. Ну и попали в будущее двое замороженных мужчин. И развлекались там. Только вначале их чуть не кастрировали. Глуповатая комедия, конечно, но вообще-то очень похоже – там из лаборатории вырвался вирус и убил всех мужчин. А женщины стали выживать как могли! Запросто ведь может такое быть! Почему бы и нет? Сейчас каких только вирусов проклятые ученые не выращивают! Всякую дрянь!

Настя смотрела в сети про лихорадку Эбола и про СПИД тоже смотрела. Говорят, это все американцы придумали, чтобы людей на Земле извести. Оставить только немножко, чтобы их, американцев, обслуживали как рабы. А остальных всех убить. Называется – теория заговора!

Ох, так и с ума сойти можно… А если и правда такое случилось? Одни только девочки выжили на всем белом свете?

– А ты не знаешь точно, что там в мире случилось? Что точно случилось? – спросила Настя осторожно, опасаясь выглядеть лохушкой перед девчонкой явно года на три ее младше. – Я в отключке была и только недавно очнулась. Гляжу – а там бабушка мертвая лежит! Я сама-то в гости приехала, из Москвы… мама отсюда родом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация