– Из Москвы… – Девчонка чуть улыбнулась. – Я хотела бы жить в Москве! У вас там прикольно! Метро есть! Ночные клубы всякие! И вообще… Москва!
Девчонка сказала это с таким выражением, что Настя чуть не поморщилась. Честно сказать, она не очень-то любила Москву. А за что ее любить? За толпы в метро, когда тебя несет поток людей, дышащих перегаром, воняющих гнилыми зубами и дешевыми духами? За то, что тебе едва не ломают ребра при входе в вагон метро? Или за снобство одноклассников, хвастающихся последней моделью айфона?
Да, в Москве можно сделать карьеру и сделать бизнес. Но жить там – это все равно как жить в офисе! То ли дело какие-нибудь там Багамы… белый песок, теплое море.
Или Корфу – все цветет, все пахнет, и прозрачное море… красота!
Но вонючую Москву… да ну ее к черту!
Когда говорила об этом маме, та раздраженно фыркала и говорила, что Настя дура, достойная наследница бабушки, считающей Москву вертепом и сатанинским кублом. А на самом деле Москва – центр цивилизации, покруче всяких там Нью-Йорков и грязных, зачуханных Парижей с их толпами негритосов и арабов.
Но тут Настя с мамой была согласна: ей Париж ну о-очень не понравился! Опасный город! Эти негритосы на улицах – мерзкие, потные, один хотел ущипнуть маму за попу, и мама так ему врезала – с размаху, прямо в нос, что кровища брызнула, и черная рожа отлетела метра на два! Другой негритос хотел что-то сказать, и мама его обложила таким трехэтажным матом, что он попятился и потянул за собой побитого другана, сообщив ему, что это крейзи русские. И от них можно ждать чего угодно. Настя тогда от души повеселилась! Хохотала, аж слезы полились!
Нет, мамочка ее была еще той оторвой, а иногда просто восхищала Настю. Такой и должна быть женщина – надо уметь дать отпор любому отморозку! И она, Настя, такая же!
– Пойдем на кухню, будешь рассказывать. – Настя зашагала из комнаты и Лена послушно пошла за ней.
Потом так же послушно, повинуясь приказам Насти, нагрела чай в электрочайнике, разлила его по красивым фарфоровым чашкам, буднично-аккуратно нарезала сыра, колбасы из продуктов, которые не донес папа, и они уселись обедать. Точнее, ужинать, судя по времени.
Лена, пока собирала на стол, рассказывала хорошим литературным языком, грамотно и даже с научными терминами. Видно сразу – девочка из благополучной семьи, отличница и послушная дочь.
Так оно и оказалось – мама Лены была учительницей, преподавала русский язык и литературу. Папа – преподаватель в университете, историк.
Насте подумалось, что для историка он был довольно-таки крепок, и Лена подтвердила: папа с юности увлекался атлетикой, был очень сильным и мускулистым. Но, увы, ему это не помогло. Вирус убил и немощную Настину бабушку, и могучего атлета, у которого только и хватило сил, чтобы дойти до двери квартиры.
Весь рассказ, в общем-то, уложился в пятнадцать минут. А о чем по большому счету рассказывать? Появился вирус. Предположительно после метеоритного дождя, который сам по себе поубивал кучу людей, – метеориты падали и в крупные города, а там совсем уж муравейник. (Настя представила себя в метро, стиснутой толпой людей, и метеорит, падающий в эту толпу, и вздрогнула. Впрочем, скорее всего, метеорит метро бы не пробил. Метро строилось еще и как бомобоубежище.)
Когда люди стали болеть, началась паника, все почему-то решили, что болезнь только в их городе или селе и надо ехать в другое место. Тогда побилось много народу – миллионы были раздавлены, сгорели или были выброшены с дороги. Но выжившим это не помогло. Люди стали умирать, все старше примерно пятнадцати лет и все младше десяти. И мор был таким быстрым, таким внезапным, что никто не мог этого и предположить – вот только что вроде стало не очень хорошо: температура, сердце стучит, голова болит, ну как при простуде. А потом – бах! И готово! Покойник!
Кто-то подольше протянул, как папа Лены, кто-то в первый же день умер. И выжили вообще-то не все даже в диапазоне с десяти до пятнадцати лет (Лена так и сказала – «в диапазоне», умная девочка! Отличница!). Почему – никто не знает. Лена в Сети читала, что, может быть, умершие дети чисто физически были или младше своего календарного возраста или, наоборот, старше. А выжили только те, у кого шла гормональная перестройка организма. Но это лишь предположение, так как исследований никто не проводил, потому что все исследователи быстро померли.
Ну вот в принципе и всё. Довольно-таки четко, сжато и по делу. Умеет девочка делать доклады, точно. Вот если бы она еще доложила, что им делать, Насте и Лене! Как жить? Куда бежать?
– Как думаешь, что нам надо делать? – уже не слишком заботясь о своей репутации в глазах девчонки, спросила Настя. – Папа что-то говорил по этому поводу?
– Папа сказал, что ехать куда-то во время эпидемии моровой чумы абсолютная глупость. И лучше уж помереть дома, чем по дороге в своей машине, – пожала плечами Лена. – А еще сказал, что если какие-то взрослые все-таки выживут, то рассчитывать на их помощь не стоит. Их будет так мало, что они и сами-то выжить не сумеют. Потому надо пытаться выживать где-нибудь в деревне. Там печки есть, дров можно напилить и нарубить. Но вначале надо найти таких же, как мы, детей и объединиться в общество. Только обществом можно выжить, и никак иначе. Вся история это доказывает. Кто-то умеет готовить, кто-то пилить и колоть дрова, а кто-то рыбу поймает. И все вот так помогут друг другу и тогда выживут. Еще сказал, что нужно будет собирать продукты здесь, в городе – продукты и вещи, а потом везти их в деревенский дом. Запасов в городах хватит надолго, на много лет. Консервы, конечно, испортятся, но крупы и всякие там макароны сохранятся. Часть их попортят мыши и крысы, но часть все-таки останется. А к тому времени, как все кончится, мы уже вырастем и сможем наладить свою жизнь и поднять цивилизацию снова.
Лена помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:
– Еще сказал, что нужно опасаться банд. Банды будут обязательно, потому что подростки, вырывавшиеся из-под власти запретов, начнут такое безобразие, что все войны покажутся детскими играми. Если они в обычное время избивали, поджигали, даже убивали, а что будет теперь, когда некому их укротить? Сказал, чтобы я не высовывалась, если вижу мальчишек. Любых мальчишек! Потому что они в первую очередь будут захватывать девчонок.
– А он не сказал, зачем будут захватывать девчонок? – слегка иронично спросила Настя, поглядывая на кукольное личико Лены. Та сразу замолчала, потупила глаза, потом посмотрела на Настю и серьезно сказала:
– Чтобы заниматься с нами сексом.
Насте сразу расхотелось ерничать. И вообще, зачем она вдруг решила слегка поддеть Лену? Выбрала время, дура чертова! А девчонка вообще-то не так и проста, как кажется. Умненькая: и не боится горячих тем. Нет, надо поближе с ней сойтись, точно. И правильно говорит: без общества не выжить.
– А как же тогда выживать обществу? – так же серьезно спросила Настя. – Если бояться мальчишек? Как мы размножаться-то будем?
– Папа сказал, что, прежде чем выйти к мальчишкам, надо понаблюдать – как себя ведут, как одеты, как разговаривают. Если это какие-нибудь АУЕ, бежать без оглядки или прятаться. От них и будут все беды. А еще – от кавказских диаспор!
