Еще вспышка! Еще!
Много, много вспышек!
Грохот, будто пролетел сверхзвуковой бомбардировщик! Вот ни хрена себе!
– Дым! Гля, пацаны, промысел по ходу горит! – радостно взвизгнул один из парней. – Щас пожарники поедут! Ништя-а-ак!
– Ты че, ох…л?! – резко бросил крепыш, что стоял справа. – Какой ништяк, в натуре? У меня маман на промысле работает! Ты че, радуешься, что моя мама сгореть может, а?! Ты че, козлина, в натуре, берега попутал?! Ты че базаришь?! Как с гада щас спрошу!
Я потихоньку поднял сумку, повесил на плечо и пошел в сторону, стараясь не оглядываться на моих потенциальных противников. Лучше к следующей остановке дойду, не разломлюсь. Во-первых, эти твари вполне могут накапать на меня в ментовку, и я буду неправ. Ну… когда им челюсти переломаю. По закону – я должен позволить им себя избить и потом уже заявить в полицию. А если я все-таки переломаю им челюсти и носы, меня же и посадят. Ведь я боксер, а, как известно, это отягощает вину. Потому что профессионально владею приемами рукопашного боя. А то, что они сами занимаются дрыгоножеством, никому не интересно. Пострадавшие-то они, а не я!
Дикость, конечно. Папа всегда ругается по этому поводу – дурное у нас законодательство. Кстати сказать, он всегда был за свободное владение и ношение короткоствольного оружия – тех же пистолетов. Мол, когда будут знать, что жертва может ответить, уже не так буро полезут. Наверное, он прав, хотя мама и говорит, что, если раздать оружие всем желающим, сейчас и начнется беспредел.
Глупости, конечно. У нас вот дома два ствола – охотничьих, конечно. Папа еще с юности сохранил. Пятизарядка «МЦ-21–12» и курковая тулка «БМ», шестнадцатого калибра. Папа раньше ездил на охоту – зайцев гонял. Но в последние годы не ездит – некогда. А ружья лежат, и патроны лежат. Выезжали как-то, стреляли по банкам. Он меня учил ружьями пользоваться – мол, в жизни пригодится. Гораздо лучше кортика, точно можно от бандитов отбиться.
Почему кортика? Ну, это анекдот такой, его президент рассказывал. Парнишка один взял и сменял папин кортик на красивые дорогие часы. А отец обнаружил такое безобразие и говорит: «Да, хорошие часы! А вот теперь представь, сынок: пришли в наш дом бандиты. Меня убили, твою сестру и маму изнасиловали, избили. А тут ты выходишь с часами и говоришь: «Московское время двадцать часов пятнадцать минут!»
Я всегда смеялся, когда слышал этот анекдот, хотя и не совсем понимал – что может сделать кортиком какой-то там пацан. А вот ружьем – да! Если что, патронов у нас хватает. Всякое там АУЕ поляжет, как трава!
Помню, как первый раз выстрелил из бээмки. Мне десять лет было, я тогда еще мелкий был, ну и вот, приклад взял, да и на плечо положил. И жахнул!
Ох оно и лягнуло! Губу разбил и указательный палец скобой рассадил. С тех пор знаю, что ружье – это серьезно, даже если оно и выглядит так несерьезно, как бээмка.
М-да, красиво! Нет, не ружье красиво, хотя я обожаю оружие. Любое оружие! Ружья, ножи, мечи, пистолеты! В игре я всегда воин, «танк». Нравится мне мечом махать! В отца, видать, он тоже оружие любит.
Красиво – на небе! Все небо в росчерках! Метеориты, теперь понятно. Только таких метеоритов я и не помню. Челябинский? Так он один был такой! А тут – все небо в полосах!
И снова жахнуло. Да не где-то, а рядом! Меня даже воздухом толкнуло! По Бакинской как раз ехал какой-то джип или не джип – так от него осталась только кабина! Капот, двигатель – все разлетелось вдребезги! Мимо меня что-то промелькнуло – успел заметить, все-таки реакция боксерская. Когда опомнился после того, как бабахнуло, – взрыв это был, что ли? – в огромном старом тополе торчала железяка. Не знаю, где в машине стояла эта кривулина длиной сантиметров тридцать и похожая на кривую букву Г, но то, что она когда-то была в машине – это точно.
Мороз по коже продрал. А если бы чуть правее?! Ой-ой… башки бы как не бывало! Самое интересное – люди в машине остались живы! И, похоже, даже не пострадали. Вылез мужик и с ним девчонка – оба, видать, в шоке, глаза вытаращили, смотрят на машину.
Жалко машину, ага. Новая была! Или был? Ну, если джип – был. Если машина – была! По русскому у меня отлично. Я хоть и спортсмен, и мне положено быть тупым, с выбитыми мозгами (хе-хе-хе!), но соображаю. Читаю много. Отец приучил читать. Правда, теперь все больше слушаю – времени нет читать. Но зато везде книжки слушаю – в автобусе, маршрутке, даже в спортзале. Тренер вначале ругался, потом отстал. Не мешает же!
Ну ладно, поглядел на аварию, и хватит. Домой надо ехать! И только тут дошло в полной мере: а я ведь только что едва не погиб! И не только от железки – ведь метеорит мог попасть и в меня! Шлеп! Как жучка бы прихлопнуло!
Кстати, читал про то, как исчезли динозавры. Есть такая версия, что динозавров метеорит убил. Жили они себе, жили, жрали все, что шевелится, и вдруг… рраз! Метеорит в Землю шарахнул! Земля аж повернулась, полюса сменились. И там, где были леса, стала пустыня, где степи, лед нарос. Ну и так далее. В общем, климат сменился, и динозаврам кирдык. Когда я об этом прочитал, сразу подумал: а если?! И будут нас раскапывать, как динозавров! И вот как нарочно – бах! И готово! Чуть не прибило каменюкой!
А дым над промыслом такой… конкретный. Неслабо горит! Опасное это дело. С Горы нефть в Волгу пойдет, потравит рыбу. Пляжи загадит. Несчастной Волге и так уже досталось – рыбы нет, грязная. Вся рыба внизу, до Волгоградской плотины, а у нас грязная помойка, а не Волга! Отец всегда ругается по этому поводу: эта ГЭС – какое-то дьявольское сооружение. И что ведь творят! Вот сейчас, к примеру, нерест рыбы. Куда она нерестится? На кустики, на подводную траву возле берега – чтобы тепло, чтобы к солнцу поближе. Инкубатор, так сказать. И тут эти самые начальники с ГЭС дают приказ – открыть плотину! Сбросить воду! Слишком много ее накопилось, воды этой. Ну и открывают. Уровень воды падает, и вся икра остается на берегу. Высыхает. И как это назвать? Это даже не головотяпство, это преступление! За это сажать надо!
Я согласен с отцом, верю ему. Если он сказал, все так и есть. Папка редко ошибается, и только по незначительным поводам.
Пока думал о Волге и вообще обо всем, подошла маршрутка, обогнув разбитый автомобиль, из нее посыпались люди, тут же изумленно оглядываясь на казненный джип. Я открыл дверь маршрутки рядом с водителем и плюхнулся на сиденье. Хватит на сегодня приключений! Домой хочу! К маме! Сейчас борща натрескаюсь и спать… устал, ей-ей. Впереди лето, впереди каникулы, и все будет хорошо, очень, очень хорошо!
8 июня, 10 утра. Настя Самойлова
Вот это ее занесло в глухомань! А все мамочка! «Поезжай к бабушке! Отдохни! Там Волга! Пляж! И бабушка рада будет! Бабушку навещать надо!» Ага, навещать! А сама свалила с Арнольдом на Мальдивы! А Настя теперь должна протухать здесь, в дурацком Саратове! Засратове! Вот! Засратов! Тьфу!
Настя потянулась, от чего ее майка задралась едва не на шею, и задумчиво почесала левую грудь. Потом внимательно осмотрела ее на предмет прыщика и недовольно поморщилась: сыпь какая-то, что ли? В этом городишке, того и гляди, подцепишь какую-нибудь дрянь! То ли дело Москва! Чистота, порядок. Все выметено, все красиво. А здесь… пыль, дороги дрянные, да и люди, честно сказать, хреноватые! Саратов, одно слово!
