Бах!
Мутант дернулся, но остался стоять, недоуменно вертя головой по сторонам. Похоже, что он не понял, откуда выстрел. И тогда я снова нажал на спуск – раз, два, три!
Тварь, пробитая пулями (я видел, как брызгает его кровь!), отступала назад, когда пуля прошивала ее грудь, живот, а потом как-то почти по-человечески указала на балкон, откуда к ней неслась горячая смерть. И прежде чем я успел понять, что происходит, женщина сорвалась с места с такой невероятной скоростью, что размазалась в пространстве, превратившись в серую полоску непонятно чего, как поезд «Сапсан», пролетающий мимо железнодорожной станции!
Медленно, очень медленно, как мне казалось, я перевел рычажок в положение автоматической стрельбы, медленно, очень медленно поднял ствол навстречу взлетающей в прыжке мутантке, и, только когда она уже уцепилась за ограждение балкона и рванула свое тело по направлению к нам, наконец-то загрохотали выстрелы.
Стреляли мы оба – к чести Митьки надо сказать, что он успел подготовиться, и, когда мутантка помчалась к нам, ему оставалось только поднять ствол автомата и выпустить очередь прямо ей в грудь.
Мы изрешетили ее так, что ни одно живое существо в мире не могло бы выжить с такими ранениями. В груди у нее оказалось не менее двух десятков пуль, а еще в спине, в которую мы палили, дожигая оставшиеся в магазине патроны.
Когда магазины опустели и затворы встали на задержку, мы тут же сменили пустые магазины на полные и через считаные секунды были готовы к стрельбе.
Я выглянул с балкона… второй твари не было! Мужчина свалил!
– В гостевой дом, небось, потащился, – серьезно заметил Миша. – Щас пожрет и снова будет здоров!
– С какого хрена? – ужаснувшись, удивился я. – С чего ты решил?!
– Я топором бил, – помрачнев, пояснил Мишка. – Топор взял в подсобке у садовника и двинул дядю Севу в грудь. И убежал. Потом гляжу – а он ходит как ни в чем не бывало, а от раны и следа нет. У них, похоже, бешеная регенерация. Вон, гляньте на нее – вся как дуршлаг, а ползет! Живая! Вот ставлю рубль против миллиона долларов – пожрет и будет как новенькая. Вообще, как я помню по всяким там ужастикам, им в башку надо стрелять, иначе никак.
– Кому им-то? – тупо спросил Митька.
Миша так же серьезно пояснил:
– Зомбакам, конечно! Нет, это не зомбаки, но принцип-то должен остаться прежним. Всем руководит мозг, без него регенерироваться нельзя – ведь схема организма заложена в мозгу. И значит, все, что нужно сделать, – прострелить башку! Дай мне!
Мишка решительно забрал у растерявшегося Митьки укорот (потом задам Митьке! Как это он допустил, что любой может подойти и забрать ствол?!), подошел к медленно ползущей твари и выпустил ей в голову очередь из трех патронов. Мутантка дернулась, шлепнулась плашмя на мрамор балкона и замерла, не дергаясь и не шевелясь. Без головы не шевелятся, это уж само собой. А головы у нее практически не осталось. Только ошметки.
– Ну вот и отлично! – Мишка залихватски положил автомат на правое плечо, держа его за рукоятку, как заправский рейнджер. – Вот так их и нужно валить! А вы в грудь стреляли! Надо было спросить знающего человека!
– Автомат верни… знающий человек! – буркнул Митька и отобрал укорот. – И не хрен хватать без спросу! Кстати, Андрюх, а чего он все стоял? Я же видел, как в него пули попадают! А он стоит, и всё тут!
– Я тебе говорил про останавливающее действие пули? Ну вот и наглядный пример. Был бы крупный калибр – его точно бы снесло. А так – прошило насквозь, и всё. Видать, в кость не попал. Пойдем, надо эту тварь добить, а то потом задолбаемся за ним бегать!
– А мы и хрен догоним, – вздохнул Митька, – видал, как она махнула на балкон? Метров десять по воздуху летела! Я глазам не поверил!
– Но выстрелить успел, – решил я поддержать боевой дух друга. – Молодец! Среагировал!
– Я же все-таки боксер, – усмехнулся Митька. – Глупо было бы, если бы не успел.
– А я кунг-фу занимался! – радостно сообщил Мишка. – В Лондоне!
– В Лондоне? – удивился Митька. – Это как так? Как ты туда попал? И откуда там кунг-фу?! Врешь небось!
– Ну, попал туда потому, что папахен законопатил, – пожал плечами Мишка. – Я там четыре года учился, сюда на каникулы приехал. А насчет кунг-фу, почему бы и нет? Да там такого добра полным-полно! Хочешь, по-английски заговорю, чтобы ты мне поверил?
– Сейчас многие могут! – не сдавался Митька, чем-то все еще недовольный. – А вот если…
– Ша! – рявкнул я. – Мне надоело слушать эту хрень! Мить, заткнись, а?! У нас мутант сейчас там трупы гложет, сил набирается, а вы какую-то тут хрень несете! Вниз! Берем второй пулемет, гранаты и пойдем, пока тварь не сбежала! Айда!
– У вас и гранаты есть?! – радостно пискнул Мишка, и я, спускаясь по лестнице, услышал, как Митька важно объясняет, какие именно гранаты.
Да, мутант был именно там, где и предполагалось: он сидел в куче розовых обглодков, в которых легко угадывались человеческие ребра, бедренные кости, разбитые, разгрызенные черепа, и насыщался, с хлюпаньем заглатывая длинные сизо-черные ленты, в которых я опознал кишки, выпавшие из раздутого живота покойника, лежавшего у стены. Воняло не просто мертвечиной – это был запах крови и мертвечины, смешанный со стойким запахом дерьма, коего в просторной гостиной дома было невероятное количество. Просто «заминирована» вся площадь!
Позади меня послышался звук изрыгаемого, и я отстраненно, на грани сознания подумал, что, скорее всего, Митька никогда не привыкнет к этим запахам. Ну а я пока держался, хотя меня и мутило.
Хоть и мутило, мозг работал четко, а руки вроде как сами по себе подняли тяжелый пулемет, приложили к плечу и нажали на спуск.
Очередь из пуль калибра 7.62 ударила в голову монстра, и та разлетелась, как спелый арбуз. Гад пытался дернуться, уйти в сторону, будто понял, что я хочу сделать, но, похоже, нога у него была перебита, а потому подломилась, и тварь не смогла улизнуть.
Кстати, я даже и не помню, когда умудрился подстрелить его в ногу. Видимо, когда начал беспорядочно стрелять по гаду, надеясь все-таки его свалить. А может, и рикошетом приголубило. Да какая разница, как это получилось? Главное – попал.
Выскочив наружу, я долго, с наслаждением вдыхал воздух, почти не воняющий мертвечиной. Меня так и не вырвало, а вот оба моих соратника стояли в стороне над характерными лужами, вытирали рты и виновато поглядывали на меня.
– Это… Андрюх… прости! – Митяй виновато скосил на меня глаза и удрученно помотал головой. – Ну не переношу я вони! Сам не знаю почему! Как почуял, куда че и делось-то… забыл обо всем. И что гранату должен был кинуть – забыл. Врежь мне! Дай мне по морде! Я заслужил!
– Заслужил… – буркнул я и с трудом сдержал рвущееся к горлу содержимое желудка. Надо было поддерживать образ «непокобелимого» вояки.
