– А ты поддаешься? – бесцветно спросила Настя.
– А что ты хочешь услышать? – Голос Вали похолодел. – Что мне нравится подставлять зад? Нет, не нравится. И… все остальное не нравится. Но если я этого не буду делать, меня убьют. А если убьют, никакой надежды уже не будет.
– Дура! – хихикнула Маша. – Какая надежда?! На что?! На кого?! Лучше бы привыкла и получала удовольствие! Не подходи! Я сейчас кричать буду! Тебя опять выпорют! И отдадут пацанам!
– Мразь! – выдохнула Валя. – Я ей уже раз морду набила, так она еще напрашивается. Гнида поганая!
– Правда, а на что ты надеешься? – спросила Настя, предполагая, что Валя может снабдить ее информацией. Вдруг слышала какие-то новости? Может, где-то все-таки сохранилась власть? Или знает, где имеется приличная группировка, не такая, как эти отморозки! Но Валя тут же ее разочаровала.
– Не знаю, на что надеюсь. На чудо, наверное. На божье чудо! Чтобы молния ударила и всех этих «черных» поубивала! Пусть даже я сдохну при этом, но только чтобы их больше не было!
– Хи-хи… молния! – Маша радостно захихикала, и ее полногубое лицо расплылось в широкой улыбке. – Х… тебе будет, а не молния! Хи-хи-хи…
Маша вдруг охнула, глаза ее закатились, и она мешком упала на пол. Лена же медленно, молча встала со стула, потирая отшибленную о живот девки руку, подошла к Маше и с размаху пнула ее в толстый зад.
– Мерзость! И откуда такие твари выползают?!
– Откуда и все! – хохотнула Валя. – А ты молодец! Одним ударом вырубила! Только смотри, сейчас побежит жаловаться. И потом в самом деле худо будет. Они не любят, когда мы деремся. Говорят, их права на наказание нарушаем.
– Иногда мне кажется, что они так и не вышли из средневековья, – задумчиво сказала Лена, усаживаясь за стол. – Мы все такие образованные, такие все цивилизованные! Вот потому им и проигрываем! Вон как они сразу объединились, законы установили. И душат всех! И между прочим, не на своей земле! А что тогда они на своей творят?
– А то, что и творили, – скривилась Валя. – Мой дед ментом был и в командировки туда ездил. Говорит, ненавидят, того и гляди нож в спину воткнут. Это потом уже, когда Кадыров власть взял, все успокоилось. Они друг друга стали резать, нас уже не трогают. Но стоит власти исчезнуть, начнется беспредел. А ты где так драться научилась? Чтобы одним ударом?
– Да нигде. – Лена вздохнула. – Разозлилась, такая она противная… и не удержалась. Вот гадина!
– Гадина и есть. Она еще девчонок тиранит, малолеток. – Валя показала на девчушек, лежащих у стены на матрасах и прислушивающихся к разговору. – Заставляет их себя обслуживать.
– Как это – «обслуживать»?! – не поняла Лена, а когда до нее дошло, сморщилась и помотала головой. – А может, ее задушить? Пока лежит? Ну гадость же какая!
– Нет уж… у нее уже покровители образовались. – Валя покачала головой. – Потом со свету сживут. Тут вообще каждый сам за себя. А она, видишь, какая здоровенная, сильная, между прочим! Если они по малолетству не могут за себя постоять, так это их проблемы. Всем нужно выжить. Все надеются на чудо.
Валя наклонилась к Насте и Лене и тихо пробормотала:
– Вон те девчонки, Катя и Оля, так вообще спятили. У них крыша поехала. Им по двенадцать лет, и они… того, не перенесли. Домашние девочки, такого ужаса и представить не могли. Теперь как животные. Скажут им «ешь» – они едят. Скажут на горшок сходить – сходят. Все сделают, что ты им скажешь. Эти твари выводят их и заставляют… нет, не могу!
Валя всхлипнула и, закрыв глаза, помотала головой:
– Знаете, я до этих пор даже не представляла, какими мразями могут быть люди! Читала про фашистов, читала про всяких там отморозков, но это же в книжке! Это вроде как было когда-то, а сейчас такого быть не может!
– А я что-то такое и подозревала! – вмешалась Настя. – Что, не помните, как придурки поджигали одноклассников и в Сеть ролики выкладывали? Или как били за шмот? Ничего удивительного нет!
– Неужели нет нормальных парней? Куда они все подевались? – с горечью, глядя в пространство, сказала Лена. – Неужели во всем мире остались только вот ЭТИ?!
– Не знаю… – Валя задумчиво почесала бедро, на котором красовалась россыпь синяков. – Я слышала, эти уроды обсуждали столкновение с русскими пацанами. Но, судя по разговорам, те не лучше хачей. Они пацаненка мелкого насиловали, а потом сожгли живьем. А двух его братьев изрубили на куски. Так что тут все сложно. Как бы не попасть еще хуже.
– Куда хуже-то? – скосила на нее глаза Настя.
– Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло стать еще хуже, – слышала такое? – Валя облокотилась на стол и подперла голову ладонями. Глаза ее сделались пустыми и безжизненными, как у мертвеца, и Настя едва не вздрогнула – а девчонка-то на последней ступеньке. Дальше она или совсем опустится, или устроит бунт и погибнет.
И тут же про себя грустно усмехнулась – психологом стала! Откуда что и взялось-то! И поморщилась… больно. Ей очень больно. Ныло избитое тело, болели внутренности. И еще вдруг с ужасом подумалось: а если беременность?! От этих уродов – беременность?! О господи… и что тогда делать? Девчонки в школе рассказывали, что, если случайно получилось с парнем и боишься залететь, надо добыть лекарство «постинор», и тогда можно уберечься. Но только если в первые трое суток после секса. В первые двадцать четыре часа – практически гарантия, что все будет нормально. Но потом… чем дальше, тем меньше шансов. Трое суток. Значит, в течение трех суток ей нужно сбежать, найти аптеку, найти там «постинор» и принять его.
И снова подумалось: а Лена? Как она? А девчонки? Ох ты ж черт…
– Ох… – Маша зашевелилась, начала подниматься с пола, встала на колени и затравленно посмотрела на девушек, сидящих за столом. Глаза ее прищурились, и Маша сказала-прошипела: – Ну, будет вам! Я попрошу пацанов, чтобы вас дрючили как следует! И тебя, тварь Валька! Помнишь прошлый раз? Понравилось, а?
Валя побледнела как полотно и вцепилась в край стола. Настя тут же ее остановила:
– Не надо. Не трогай ее. Я сама!
Она вскочила с места и пнула Машу так, что разбила ей губу. Закапала кровь, Маша дико завизжала, и через минуту дверь открылась, пропуская внутрь лохматого парнишку с бейсбольной битой в руках. Из-за спины у него выглядывал еще один такой же – похожий, как брат-близнец. Возможно, что это и был близнец.
– Че орете, сучки?! – Парень шагнул к Маше, и та кинулась ему в ноги.
– Джамальчик, вот эти сучки меня избили! Эта вот, – она указала на Настю, – губу мне разбила! А вот эта, – указала на Лену, – в живот мне ударила! Накажи их! Накажи!
– У меня приказ – их не трогать. – Джамальчик скривился и сплюнул на пол. – Ничего, потом с ними разберемся! А ты тихо сиди. Сейчас поужинаем и будем вас вызывать. Пацаны отдохнуть хотят.
Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Маша шарахнулась куда-то в дальний угол комнаты, боясь расправы, а Валя скрипнула зубами:
