– М-м… – задумчиво протянула женщина. – Давай посмотрим.
Она перебрала висевшие ремни, выбрала пару поводков и пару-тройку ошейников.
– Если это щенок, то тебе стоит взять этот ошейник, – начала продавщица. – Щенки ведь маленькие. Но если это пес побольше, то ему подойдет полуудавка, – продолжила она и потрясла перед моим лицом ошейником с куском цепочки.
– Полуудавка? – переспросил я и непроизвольно коснулся рукой горла.
– Еще есть вот такие, люминесцентные, которые хорошо видно на дороге. Пользуются большим спросом. А еще имеются специальные ремни, хотя они пригодятся скорее в дрессировке, чем в обычной жизни. С их помощью можно исправлять поведение собаки.
Должно быть, я выглядел совершенно растерянным, потому что женщина внезапно осеклась и на ее лице промелькнула легкая улыбка.
– Но, наверное, это просто маленький щенок? – спросила она и в третий раз поправила свои очки.
– Да, – сказал я. – Это щенок.
В магазине было жарко, и я начал потеть. В голове шуршало и звенело от всех этих цепей, ремней, поводков и ошейников.
– Я помогу следующему покупателю, а ты пока подумай, – предложила мне продавщица.
– Да, пожалуйста, – благодарно отозвался я.
Женщина отошла с другим клиентом к клеткам, где жили кролики, и я смог с облегчением выдохнуть. Я ведь пришел сюда, чтобы купить поводок, обыкновенный собачий поводок. Самые красивые были жутко дорогие, но на другом конце полки висел узкий, золотистого цвета поводок с надписью: «Полцены».
Я схватил его и устремился к кассе. Когда посетитель, который приходил купить кроличий корм, ушел, я протянул поводок продавщице.
– А ошейник? – поинтересовалась та.
– Нет, он… уже есть.
Женщина взяла деньги и уложила поводок в маленький пакетик.
– Чек? – спросила она.
Однако я уже был у дверей.
Когда я вышел из зоомагазина, на улице вовсю светило солнце. Мимо, поднимая тучи пыли, проехала подметально-уборочная машина, очищавшая проезжую часть от зимнего песка и гравия. Пахло весной. Пакетик в моей руке приятно шуршал. И мое сердце пело.
Я поспешил домой, сделал себе бутерброд и, пока жевал, достал поводок и отцепил от него ценник. Затем вышел из квартиры и, запихнув поводок в карман куртки, сбежал по лестнице. Рядом со входом в парк, где располагалась игровая площадка, я остановился и нащупал в кармане поводок.
Странно, но я почему-то нервничал. Сердце быстро-быстро забилось в груди. Я растерянно огляделся.
И что мне теперь делать? Идти, волоча за собой по земле пустой поводок? Неожиданно вся моя затея показалась мне несусветной глупостью.
Неподалеку на большой лужайке стоял мужчина в синем спортивном костюме и держал в руке палку. У его ног в нетерпении подпрыгивала овчарка. Едва мужчина бросил палку, как собака со счастливым лаем бросилась за ней, а ее хозяин хлопал себя по коленкам и кричал:
– Ко мне, Моррис. Апорт! Молодец, старина!
В одной руке он держал свернутый собачий поводок.
Я достал из кармана золотистый поводок и точно так же медленно обмотал его вокруг запястья, пока в моей ладони не оказался один лишь карабин. Смотрелось здорово. Словно я вышел на прогулку со своей собакой и разрешил ей немного побегать на свободе, а сам держу поводок в руке. Но стоит мне крикнуть: «К ноге», и она примчится ко мне быстрее ветра и уставится на меня влюбленными глазами. Вот какого пса я хотел бы иметь и вот каким хозяином я хотел бы стать – добрым и любящим играть со своей собакой, но в то же время строгим и внимательным. Я ведь такой – умею ладить с собаками!
Я довольно потянулся и зашагал по алле парка с золотистым поводком в руке. Мой невидимый пес трусил рядом, уткнувшись носом в землю. Порой я представлял себе, как он или она отбегает в сторону и вынюхивает что-нибудь интересное: потерянную детскую варежку на газоне или пустой одноразовый стаканчик. Но стоило мне шепнуть: «К хозяину», как пес был снова рядом. Молли? Мадди? Балу? Гуляя я придумывал все новые и новые имена и пробовал произнести их про себя. Лоффе? Стелла? Никита?
Так мы дошли до пруда. На его дальнем конце спокойно плавали утки и не замечали, что я стою на берегу рядом с невидимым псом. Я вспомнил, как утки кинулись врассыпную, когда к ним бросился Бильбо.
Рядом с одной из скамеек лежал облепленный землей прутик. Я подобрал его и в шутку размахнулся, словно собираясь кинуть.
– Ко мне, Никита. Молодец, Никита, – тихонько сказал я.
Утки повернули головы и внимательно посмотрели на меня. Одна из них, большая, сине-зеленая, с холодными черными глазами, сердито закрякала кря-кря-кря. Словно все происходящее ее ужасно раздражало.
Тогда я размахнулся и зашвырнул палку в воду, но не слишком далеко, чтобы не попасть ни в кого из уток – я бы никогда не стал делать ничего подобного. Но мне очень хотелось посмотреть, что будет, если палка плюхнется в воду.
– Вперед, Никита! – заорал я и зашвырнул в пруд еще одну палку.
Утки закрякали и сердито поплыли прочь.
– Апорт! – в восторге завопил я, совсем как тот парень в спортивном костюме. Наверное, это значит взять.
– О боже! – воскликнул внезапно чей-то голос за спиной.
Я обернулся и увидел двух девчонок лет пятнадцати, которые испуганно таращились в воду.
– Куда делась твоя собака? Она что, прыгнула в пруд? – спросила одна из них.
– Я слышала плеск, – добавила другая.
– Она что, не умеет плавать? – спросила первая девчонка и показала рукой на палку, которая покачивалась на глади пруда.
– Кстати, собакам нельзя плавать в этом пруду, – сказала вторая.
– Эй, очнись, – шикнула первая на подругу. – Его собака может утонуть. – И она кивнула на поводок в моей руке:
– Как ее зовут?
– Ни… Никита, – помедлив, ответил я, – но…
– Никита! Никита!
Девчонки забегали вокруг пруда, громко и истерично крича. К нам подбежал бегун в обтягивающей черной одежде и неоново-желтом жилете.
– Что случилось? – спросил он, отдуваясь.
– Его собака сейчас утонет! – закричали девчонки хором.
– Да нет же, – попытался я влезть между ними. – Она… она скоро появится. Вот увидите!
