– А я хочу собаку, а не рыбку, – добавил я.
– Но это же совсем разные вещи, – возразила мама.
– А по-моему, то же самое, – не согласился я.
– Поддерживаю, – кивнула бабушка.
– Мама? – Моя мама удивленно уставилась на бабушку.
И тогда бабушка успокаивающе похлопала маму по руке и сказала:
– Мы должны были купить тебе этого котенка. И я до сих пор раскаиваюсь из-за той шутки с мягкой игрушкой. Прости!
– Ну что ты, – махнула рукой мама и с улыбкой покачала головой.
Легко маме так говорить. Ведь это было сто лет назад. Ну ладно, не сто, но все равно много. Она, наверное, и думать об этом забыла. Но все же, когда это случилось, она искромсала занавески на кухне.
– Однако, солнышко мое, ты выглядишь очень усталой, – заметила бабушка, с тревогой глядя на маму.
Родители переглянулись. Папа откашлялся. Мама поставила на столик чашку с чаем.
– Видишь ли, мама, – начала она. – У нас есть для тебя одна новость.
И мама рассказала о малыше. У бабушки на глаза навернулись слезы. Она и думать забыла о собаках с кошками и только сидела и счастливо взирала на нас троих.
Я включил телевизор и в тоске проглотил третий кусок торта. Все же бабушка честно пыталась мне помочь.
Но перед тем, как бабуля отправилась домой, случилось еще кое-что. Папа возился на кухне. Мама с бабушкой сидели и разговаривали. Я, полулежа на диване, посматривал на экран телевизора и играл в игру на телефоне. От миндального торта остались только крошки. И тут мама тронула меня за плечо и позвала папу. Папа пришел из кухни, вытирая руки о фартук.
– Что такое? – спросил он.
Мама подняла раскрытую газету и показала. Это была фотография гостиной, в центре которой, освещенный лучами солнца, лежал на красной софе кокер-спаниель и с надеждой смотрел прямо в объектив камеры, словно ждал, когда же хоть кто-нибудь присядет рядом с ним на софу и погладит его. Я словно физически ощутил под пальцами мягкость его золотистой шерстки.
– Взгляни, почему бы нам не купить такую? – спросила мама.
– Хочешь сказать, она тебе вот так сразу взяла и понравилась? – протянул папа.
– Да, – кивнула мама. – Разве она не прекрасна?
Я забыл, как дышать, и быстро принял сидячее положение.
– А она нам действительно нужна? – засомневался папа и перекинул через плечо кухонное полотенце.
– Нужна, нужна. Еще как нужна, – закивала мама. – Что скажешь, Оскар?
– Да, – выдавил я, не веря своему счастью.
Хотя на самом деле мне хотелось крикнуть: «ДА-А-А!» Хотелось кричать, вопить и прыгать, но я не осмелился.
– Мм… да… – задумчиво протянул папа. Он взял газету из рук мамы и пригляделся к снимку повнимательнее: – Действительно очень красивая.
«Не просто красивая, – подумал я. – Она – ЧУДЕСНАЯ».
– Но только не такого цвета, хорошо? – добавил папа.
Интересно, а при чем здесь цвет? Разве в цвете все дело? Но я решил не спорить. Есть ведь много разных оттенков коричневого и золотого. Шоколадного пса можно назвать Какао. А если у него будет светло-золотистая, как соломка, шкурка, то его можно звать Солис или Злата…
– Зеленая лучше подойдет, – сказал папа, кладя газету на журнальный столик.
Я уставился на него. Зеленая? Зеленая собака? О чем это он?
– А может, лучше с узором? – продолжил папа. – Красный слишком кричащий цвет. И совсем не сочетается с обоями.
Я снова взглянул на фотографию, и тут меня словно молнией шарахнуло – я понял, о чем родители говорят. О софе. О дурацкой красной софе, на которой лежала собака. Они даже не ЗАМЕТИЛИ на снимке собаку. Да кто в целом мире стал бы обращать внимание на софу, когда рядом есть такой замечательный пес? Да никто! Только мои эгоистичные родители. Они хотят малыша и софу. Но что хочу я и мое разбитое сердце, их совершенно не волнует.
Словно в море
Влетев в свою комнату, я не стал хлопать дверью. Просто закрыл ее и остался стоять как вкопанный. Внутри меня была пустота. Глупая золотая рыбка кружила в аквариуме. Мне даже смотреть на нее не хотелось, поэтому я залез под письменный стол и уселся там, скрючившись и прижав колени к подбородку. Я так часто делал маленьким, когда злился.
Я услышал, как бабушка и мама с папой о чем-то говорят за стеной. Потом бабушка постучала ко мне в дверь.
– Что? – крикнул я.
– Я иду домой, малыш Оскар, – сообщила бабуля.
– Хорошо, – отозвался я и еще плотнее обхватил руками колени.
За дверью стало тихо. Я вдруг вспомнил про шкатулку на полке. Внутри под моими сбережениями лежала записка из печенья счастья: «Произнеси свое самое сокровенное желание, и оно исполнится».
Вся надежда только на это, подумал я. Вопрос только в том, что именно я должен пожелать. Что собаку – это ясно. Но какую именно? Кокер-спаниеля? Леонбергера? Или самое главное, чтобы это был просто щенок?
От долгого сидения под столом у меня затекли ноги, и я выбрался наружу. В этот момент в дверь снова постучали.
– Можно войти? – прозвучал снаружи голос папы.
Я быстро сел на кровать и, схватив валявшийся на полу задачник, раскрыл его наугад.
– Ага, – ответил я.
Папа вошел, сел рядом и принялся хрустеть пальцами.
– Помнишь, раньше ты хотел иметь братишку или сестренку, – начал он. – Кого-нибудь маленького, с кем можно было бы играть.
– А… – неопределенно отозвался я. – И что же?
– Ну, тут такое дело… о том, откуда берутся дети. О боже! Он что, опять за свое?
Я почувствовал, как у меня краснеют щеки, и поскорее уткнулся в задачник.
– Да брось, пап. Я же современный ребенок. Нам еще в детском саду про это книжку читали.
– Да, я знаю. – Папа откашлялся. – Но знаешь… иногда детей может и не быть, даже если… все очень этого ждут.
Я бросил задачник на пол и уткнулся головой в подушку.
– Я устал, – сказал я.
И почему папа заговорил об этом со мной именно сейчас? Я не знал, куда деваться, и чувствовал, что вот-вот сгорю от стыда. И еще мне почему-то стало немного тревожно. О чем таком собрался поведать мне папа? Он что, хочет сказать мне, что малыша не будет?
– Когда такое случается, Оскар, люди обращаются за помощью к врачам. Это называется ребенок из пробирки. Врачи искусственно смешивают сперму и яйцеклетки…
