Тимофей брел в полумраке в сторону подсобных помещений, размышляя о том, что на месте Лизы, зная о происках местного привидения, повключал бы все лампы во всем здании. Правда, иногда здесь электричество отключалось само, равно как и распахивались окна, и звучали чьи-то шаги в пустых залах. Может, и сейчас свет погас сам собой?
Добравшись до подсобки, он подергал дверь – заперто. Значит, Лиза моет полы где-то в выставочных залах. Тимофей пошел дальше по коридору.
В зале динозавров кто-то тихо напевал. Сначала Звереву показалось, что это Лиза, но потом он понял, что голос ему незнаком. Тимофей вытащил из кармана джинсов телефон и осторожно пошел вперед, освещая себе путь светом экрана.
Неизвестная женщина хорошо поставленным голосом продолжала напевать до боли знакомую старинную мелодию, а вскоре зазвучали и слова. Странная песня завораживала.
– Ты уйди с моей дороги или стань моей судьбою, – пела незнакомка. – Протяни навстречу руки и поверить помоги…
Тимофей украдкой заглянул в зал и сразу увидел ее.
Это точно была не Лиза. И не Алена Александровна, не говоря уж о маленькой и толстенькой Марьяне.
Между стеклянными витринами в полумраке плавно двигалась высокая женщина в длинном черном кружевном платье. Густые темные волосы пышными волнами опускались ей на плечи. Она медленно брела по музею, напевая свою грустную песню, и разглядывала предметы в витринах.
Дойдя до стены и повернув назад, женщина вдруг заметила застывшего в дверях Тимофея. В сумраке ее неестественно бледное лицо словно светилось, темные провалы глаз уставились прямо на него.
– Что любовь моя сумеет примирить меня с тобою, и растает этот айсберг, это сердце без любви… – медленно пропела она.
В этот момент на голое плечо Зверева мягко легла прохладная рука. Он дернулся, едва не выронив телефон, и с трудом сдержался, чтобы не заорать. Резко обернувшись, Тимофей увидел перед собой Лизу.
– На что смотришь? – тихо спросила она.
Несколько мгновений он ошарашенно смотрел на нее, потом с облегчением выдохнул.
– Ты перепугала меня до смерти! Я забыл обо всем на свете… Видимо, заслушался.
– О чем ты? – не поняла Лиза.
– Она так красиво поет…
– Кто?
– Эта женщина.
– Какая женщина? – Лиза недоуменно выглянула из-за его плеча. – Здесь, кроме нас, никого нет…
Тимофей обернулся и растерянно замер. В сумрачном зале не было ни единой живой души, только поблескивали витрины и гигантские скелеты динозавров пялились из-за стекла пустыми глазницами.
– Но она только что была здесь, – выдохнул Зверев. – Она пела такую странную песню… Высокая, вся в черном. На ней кружевное платье… Я видел ее, как сейчас вижу тебя!
Тимофей выбежал на середину зала, заглянул за одну витрину, за другую. Никого.
– Не могла же она испариться?! – воскликнул он.
– Не переживай. – Лиза подошла и успокаивающе погладила его по руке. – Сам знаешь, здесь иногда творятся непонятные вещи… И сейчас ты в очередной раз в этом убедился.
– Хочешь сказать, что это был тот самый призрак?!
– Я ничего не хочу сказать, – осторожно произнесла Лиза. – Но ты сам ее видел. И Марьяна ее тоже видела. А уж как к этому относиться – решай сам.
Тимофей озадаченно на нее уставился, все еще не веря в происходящее. Лиза мягко улыбнулась:
– И кстати… Почему ты полуголый?
– Что? – Тимофей совершенно об этом забыл. – Ах да… Случайно вышло. Пришлось применить силу, и вот… Прощай еще одна футболка.
– Мальчишки! – закатила глаза Лиза. – Могу одолжить тебе свою куртку… Хотя нет. Она треснет на твоих плечах. Погоди! – вдруг вспомнила она. – У меня есть в подсобке футболка! Хорошо тянется, черного цвета. И не поймешь, женская она или мужская. Принести тебе?
– Было бы неплохо, – смущенно кивнул Тимофей.
– А потом зайдем в кафе. Я уже почти закончила работу, а мы ведь хотели поужинать вместе, – напомнила ему Лиза. – Так что забудь о своей черной женщине и переключись на меня.
– Легко тебе говорить, – улыбнулся парень. – Я ведь не каждый день встречаюсь с привидением…
– А я начинаю привыкать, – засмеялась девушка.
16
Симпатичный незнакомец
Вороша ногами сухие листья, Женя и Луиза брели по темной улице к дому Соловьевых. Луиза шла проведать мать и бабушку, а Женя ее провожала – других дел на сегодня все равно не намечалось.
– Заходить я не буду, – сразу предупредила она подругу. – Доведу тебя до дома и – в академию. А то поздно уже.
– Хочешь, иди прямо сейчас, – предложила Луиза.
– И бросить тебя одну? Ты сразу вляпаешься в неприятности!
– С какой стати? Наш дом уже виден отсюда.
– Знаю я тебя, – буркнула Женя. – Доведу до самой калитки, для своего же спокойствия!
– За что тебя уважаю, так это за преданность, подруга!
– Ага, – поморщилась Степанова. – Где было твое уважение, когда ты била тараканов у нас в комнате моим планшетом?
– Я же не знала, что он твой! Думала, его забыла в гостиной Поветруля. Ее мамаша все равно уже купила другой, Милана позавчера хвасталась! Не всем повезло иметь богатых родителей.
– Кстати, как твоя мама?
– Без изменений, – печально вздохнула Луиза. – Не двигается, не говорит. Смотрит либо в окно, либо в экран телевизора… И самое страшное – никто не знает, сколько она еще пробудет в таком состоянии. Мне бабушка говорила.
– Ужас, – согласилась Степанова. – Ну хоть Устинья поплатилась за то, что сделала…
– А что это меняет? Маме все равно не стало лучше. И мы так и не выяснили, по какой причине старуха на нее набросилась. Лесная ведьма унесла в могилу все свои тайны. Ладно, не будем больше говорить об этом. У меня мурашки по коже, как вспомню, что она собиралась с нами сделать.
Они свернули на набережную канала и пошли вдоль узорчатых чугунных перил.
– Скажи лучше, что ты думаешь о Германе? – спросила вдруг Соловьева.
– А что?
– Ну, мне он симпатичен… Должна же я знать мнение подруги о своем парне!
– У вас уже все так серьезно?
– Не знаю. Мы сходили в кино, и он был такой милый. Но после этого не звонил, и эсэмэски не слал. Вот, думаю, может, теперь мне пригласить его куда-нибудь?
– А разве не парень должен проявлять инициативу?
– Будешь ждать от них инициативы, можешь вообще ничего не дождаться, – с уверенностью заявила Луиза. – Надо самой брать быка за рога. Завтра мы идем в музей, чтобы поговорить с Сухоруковой. Думаю, надо позвать его с собой. А потом, может, сходим с ним куда-нибудь вдвоем…
