Старик огляделся. Ему было жаль уезжать, но другого выбора не оставалось. Так уж сложились обстоятельства.
Но перед отъездом ему необходимо было закончить последнее дело – самое сложное.
Андронати надел старую одежду, в которой обычно работал в саду, натянул на ноги резиновые сапоги, а на руки – перчатки из плотного брезента. Затем, прихватив керосиновый фонарь, Игорь Сильвестрович вышел через заднюю дверь дома и направился к хозяйственным постройкам.
Сад утопал во тьме, тусклый свет фонаря то и дело выхватывал из мрака голые ветки деревьев, давно лишившиеся листвы. Добравшись до большого кирпичного амбара, к которому примыкало несколько строений поменьше, старик вошел внутрь и тут же прикрыл за собой дверь. Амбар был завален ящиками с удобрениями, садовыми инструментами и мешками с землей. У входа стояла массивная газонокосилка. В дальней стене темнела узкая вертикальная дыра, пробитая, судя по всему, совсем недавно. Приблизившись, Игорь Сильвестрович посветил в нее фонарем.
Стала видна фигура Владимира Мезенцева, подвешенного на толстой цепи, обвитой вокруг тела. Верхний конец цепи держался на крюке, вделанном прямо в стену. Шериф был без сознания. Его лицо покрывала корка запекшейся крови, на затылке темнела рана.
Профессор Андронати посветил ему прямо в глаза, и шериф вяло пошевелился, приходя в себя.
– А виной всему ваши неуместные расспросы, шериф, – тихо произнес профессор, ставя фонарь на большой ящик возле пролома. – Кто просил вас совать нос куда не следует? Тайны прошлого должны оставаться в прошлом. К чему ворошить осиное гнездо?
Шериф медленно открыл глаза, все еще не понимая, что происходит. Он увидел штабель новых кирпичей, корыто со свежим цементным раствором и строительный мастерок в руке старика.
– Я не любитель кровавых расправ, – доверительно произнес Андронати. – Но нужно же как-то заставить вас замолчать? Уж не обессудьте…
Зачерпнув мастерком строительный раствор, старик уложил первый слой кирпичей поперек прохода в пролом, затем принялся выкладывать второй ряд.
– Вы с ума сошли? – глухо пробормотал шериф, встряхнувшись. – Что за безумие?
Он попытался освободить руки, но цепи держали очень крепко. Андронати нанес новый слой раствора на ряд кирпичей.
– Вы опасны, шериф, – бормотал он. – А я лишь хочу себя обезопасить…
– Вам ведь уже приходилось делать это раньше? – с ненавистью спросил Мезенцев. Стена перед ним росла. – Призрак в музее… Ее останки вы тоже где-то замуровали?
– Каждый из членов нашего небольшого сообщества должен исполнять определенные обязанности, возложенные на него свыше, – непонятно ответил старик. – Кто-то следит за безопасностью, кто-то сражается, а кто-то скрывает улики… Но иногда мне тоже приходилось делать грязную работу, хоть я и большой противник всего этого.
Стена уже была по пояс Мезенцеву. А он все рвался, пытаясь расшатать крюк, на котором висела цепь.
– Я много лет занимался археологией, – пробормотал Андронати. – Мне приходилось вскрывать старинные гробницы… Но вот уж никогда не думал, что придется возводить новые.
– Да вы просто псих! – крикнул шериф.
– Я делаю то, что должно. Думаете, мне это нравится? – спокойно спросил Игорь Сильвестрович. – Но иногда у нас просто нет другого выхода. Знаете, шериф… Ничто так не объединяет людей, как общая тайна. И чем страшнее секрет, тем прочнее эта связь. Зачастую разорвать эти проклятые узы может лишь смерть… Иногда это смерть всех причастных, всех посвященных в тайну. Но я пока умирать не планирую.
– Что за тайну вы храните?
– Зачем вы приехали в этот город?
– Чтобы помогать людям…
– Но нуждаемся ли мы в вашей помощи? Об этом вы не задумывались?
– На кого вы работаете, Андронати? Кто стоит за вами?
– Я что, похож на злодея из фильмов про Джеймса Бонда? – печально усмехнулся старик, продолжая работу. – Не в моих привычках раскрывать свои истинные планы, шериф. А потому советую успокоиться и поберечь воздух. Скоро у вас его почти не останется.
Кладка кирпичей уже достигала груди пленника.
– Вы же знаете, что вам не скрыться? – глухо спросил Владимир Мезенцев.
– Мне столько лет удавалось скрывать правду. Думаете, на этот раз не получится?
Из пролома не донеслось ни звука. Удовлетворенно кивнув, профессор продолжил работу. Стена быстро росла. Очень скоро профессору осталось вложить последний кирпич.
– Прощайте, шериф, – с сожалением произнес старик. – Жаль, что все закончилось именно таким образом. Вы действительно произвели на меня приятное впечатление. Но увы…
– Будь ты проклят, – выдохнул пленник.
Андронати с грустной улыбкой вставил последний кирпич, завершив кладку, затем мастерком растер по новой стене излишки строительного раствора. Взяв фонарь, он отправился обратно в дом. На последние сборы оставалось всего ничего.
Его поезд отбывал уже через полтора часа.
* * *
Мэр Клыково Сергей Арсентьевич Белобров вернулся к зданию городской администрации очень поздно. Стрелки часов на башне показывали десять вечера. Идти домой ему не хотелось, уж слишком он был взбудоражен: придется многое объяснять жене, а он сейчас не готов к объяснениям.
Происшествие в музее его порядком напугало. Призрак и злополучные кости… Шериф теперь точно вцепится в это дело, словно клещ. А если что-то выяснит? До сих пор им удавалось держать его на расстоянии от всего происходящего в Клыково, но шила в мешке не утаить. Владимир Мезенцев уже не раз становился свидетелем странных происшествий, и очень скоро он все сопоставит.
Тяжело вздохнув, мэр направился к входным дверям. Рабочий день давно закончился, окна администрации не светились. Кроме пары охранников, дежуривших у входа, в здании никого не было.
Поднявшись, Сергей Арсентьевич толкнул дверь своего кабинета.
Вспоминая события в краеведческом музее, он в очередной раз обругал себя за то, что допустил проведение оккультного ритуала. Кто знает, может, призрак вел бы себя не так агрессивно, если бы его не разозлили? К тому же в музее оказалось слишком много ненужных свидетелей. Подростки из академии, репортеры… Вездесущий Пивоваров, которого давно пора гнать из города. Когда началась неразбериха, только присутствие непосвященных удержало Белоброва от применения способностей. Ни к чему ему открывать свое истинное лицо перед газетчиками и полицией.
Он включил свет и глянул на свое отражение в огромном окне. Сквозь его силуэт просвечивал спящий город с темными улицами и пересекающими их каналами. Далеко за лесом темнели силуэты высоких гор, эффектно подсвеченные бледным светом луны. Это его вотчина, его владения. Мир, которым он правил уже много лет. В Клыково случались катаклизмы и пострашнее, но ему всегда удавалось найти выход из любой ситуации. Мэр не сомневался, что и сейчас у него все получится.
