Кора колебалась, не в силах отвести глаз от лестницы, на ступеньках которой мог в последнюю минуту возникнуть ее спутник. Не пассажирка, а наказание. Вздохнув, она направилась к кабине.
– Э, нет, – сказал паренек, – сюда нельзя. Не положено.
– Ну не поеду же я там одна.
– Перевозка пассажиров разрешена только в пассажирском вагоне, мисс. У нас с этим очень строго, мисс.
То, что было прицеплено к паровозу, в основании напоминало товарный вагон, который привез ее в Южную Каролину, но выше колес сходство заканчивалось. Потолок и стены отсутствовали, а низкие дощатые бортики крепились прямо к раме с колесными парами. Назвать плоскую открытую платформу «пассажирским вагоном» было явным преувеличением.
Она залезла наверх, и поезд содрогнулся от подготовительных маневров молодого машиниста. Повернув голову, он с преувеличенным пылом помахал пассажирке рукой.
На полу, словно свернувшиеся змеи, валялись ремни и веревки для фиксации крупных грузов. Кора села в центр платформы, трижды обмотала себя веревкой вокруг пояса, потом взяла по ремню в каждую руку и вцепилась в них, как в вожжи, натянув, что было сил.
Поезд нырнул в тоннель. На Север.
– По-е-е-е-ехали-и-и-и!!! – завопил машинист.
«Мальчишка – он и есть мальчишка, – подумала Кора, – несмотря на ответственную должность». Она оглянулась. Ее подземная тюрьма таяла в сгущавшейся тьме. Похоже, она была тут последним пассажиром. Дай Бог, чтобы следующий беглый не вздумал тут задержаться, а ехал дальше, по пути к свободе.
По дороге в Южную Каролину, пока их с Цезарем подбрасывало, Коре все же удалось поспать, притулившись к его теплому боку. Теперь она за всю дорогу ни разу не сомкнула глаз. Ее так называемый «пассажирский вагон» оказался на ходу довольно устойчивым, но стремительный поток воздуха превратил платформу в эпицентр урагана. Время от времени ей приходилось отворачиваться, чтобы перевести дыхание.
Машинист, не чета прошлому, был парнем рисковым и гнал паровоз быстро, заставляя его набирать и набирать скорость. Всякий раз на повороте платформу побрасывало. Море ей было знакомо только по «сменам» в Музее чудес природы, но теперь эти доски дали ей почувствовать, что такое качка и шквалистый ветер. До нее доносилось мурлыканье машиниста, но песни были незнакомые, какие-то обрывки с Севера, которые прибило сюда штормом. В конце концов она сдалась и легла ничком, запустив пальцы в щели между досками.
– Ну, как оно там? – спросил машинист, когда они остановились.
Поезд стоял где-то в середине тоннеля, до станции еще было ехать и ехать.
Кора щелкнула «вожжами».
– Отлично! – одобрительно сказал паренек, вытирая со лба пот и сажу. – Нам еще примерно столько же. Надо размять ноги. Паровоз-то у нас с норовом, даром что старенький.
Он ласково похлопал по котлу.
Только когда они снова тронулись, Кора сообразила, что забыла спросить, куда они едут.
Станция под домом Ламбли в Джорджии оказалась вымощена затейливым узором из цветных камней. Стены платформы, за которой смотрел Сэм, были обшиты досками. Строители станции, на которую они прибыли, просто вырубили ее в толще неподатливой земли, даже не пытаясь с помощью отделки повыгоднее преподнести дело рук своих. Оставшиеся зазубрины, борозды и выпуклости обнажали белые, рыжие и ржаво-красные пласты, пронизывающие стены, словно вены. Паровоз привез их в недра гор.
Машинист взял в руки один из висевших по стенам факелов. Как строительство закончилось, порядок тут явно не наводили. Вся платформа была заставлена оборудованием и инструментами для пробоя штольни, что делало ее похожей на мастерскую. Пассажирам приходилось сидеть на пустых ящиках из-под динамита. Кора подошла к бочке и попробовала воду – свежая! После гравиевого дождя, обрушившегося на нее по пути через тоннель, ее небо и рот превратились в наждак. Она надолго припала к ковшу. Машинист, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на нее.
– Где мы?
– В Северной Каролине, – ответил паренек. – И раньше, как мне рассказывали, это была оживленная станция. Теперь все по-другому.
– Кто тут станционный смотритель?
– Я его никогда не видел, но могу вас заверить, что человек он хороший.
Действительно, чтобы работать в такой дыре, нужно было обладать хорошим характером и не бояться мрака. После долгого заточения под домом Сэма Кора на такое была не способна.
– Я еду дальше. Какая там следующая остановка?
– Я же вам все пытаюсь сказать, мисс. Я обходчик.
По его словам, из-за возраста к перевозке пассажиров его пока не допускали и доверяли только технику. После того как станция в Джорджии закрылась – подробностей он не знал, но, по слухам, их рассекретили, – началась проверка всех линий, чтобы можно было пустить движение по новым маршрутам. Поезд, которого дожидалась Кора, отменили, а когда пустят следующий, никто не знал. Пареньку поручили собрать сведения для отчета и вернуться на узловую.
– А добраться до следующей станции нельзя?
Машинист подвел ее к концу платформы и вытянул вперед руку с фонарем. Через полтора десятка ярдов тоннель обрывался, и начиналась необработанная порода.
– Позади у нас ветка, ведущая на Юг. Мы по ней приехали. Угля у меня сейчас ровно на то, чтобы пройти по ней назад и в депо.
– Мне на Юг нельзя, – прошептала Кора.
– Тогда надо ждать станционного смотрителя. Он наверняка скоро придет.
Когда машинист уехал, ей стало тоскливо. С ним, несмотря на его ребячество, было веселее.
Теперь у нее был свет и еще одна вещь, которой в Южной Каролине она была лишена, – звук. С потолка равномерно падали капли, собираясь между рельсами в темные лужи. По белому каменному своду расползались красные прожилки, похожие на пятна крови, проступившие после порки сквозь рубаху на спине. Но звук, как ни странно, заставил ее приободриться. Кроме того, тут была пригодная для питья вода, факелы по стенам, а главное, между ней и охотниками на беглых пролегло большое расстояние. Так что Северная Каролина, пусть даже глубоко под землей, – это был шаг вперед.
Кора решила осмотреться. Станция примыкала к грубо прорубленной штольне тоннеля. Деревянный потолок поддерживали опорные стойки. Ноги то и дело спотыкались о камни, торчащие из земляного пола. Сперва она пошла налево, переступив через ручеек, набежавший от сочившейся из стен воды. Всюду валялись проржавевшие инструменты: зубила, кувалды, кирки – оружие, которым гору брали приступом. Воздух был пропитан сыростью. Она провела ладонью по стене, и на коже остался слой белой пыли. В конце коридора к каменной стене была прикручена лестница-стремянка, ведущая в укромный лаз. Кора подняла факел над головой. Где заканчивались перекладины и сколько их было, она не видела. Только убедившись, что противоположный конец коридора сужается и упирается в безнадежный тупик, Кора отважилась подняться по лестнице.
