До тарантаса, принадлежавшего ее спасителям, от места, где Риджуэй велел своим остановиться на ночь, надо было немного пройти вдоль проселка. Потом Кору с Джастином уложили на дно, завалили толстыми одеялами, и лошади рванули вперед, что, учитывая непроглядную тьму и разбитую дорогу, было делом весьма рискованным. В ажитации после схватки Рой и Рыжий забыли завязать пассажирам глаза и спохватились, только проехав несколько миль.
– Так полагается ради безопасности, мисс, – сконфуженно объяснил ей Рой.
Третье в ее жизни путешествие по подземной железной дороге началось под конюшней. Невероятно длинная череда ступеней уходила в немыслимую глубину, где их взору должна была предстать новая станция. Владелец помещения вечно разъезжал по делам, заметая, так сказать, следы, хмыкнул Рой, развязывая им глаза. Кора так никогда и не узнала ни названия пункта отправления, ни имени этого человека. Очередной неведомый подпольщик-любитель, да еще, очевидно, любитель белой заморской керамической плитки. Ей были облицованы стены.
– Каждый раз, как мы сюда попадаем, тут что-то новенькое, – продолжал Рой.
В ожидании поезда Рой, Рыжий. Джастин и Кора сидели в массивных мягких креслах с пунцовой обивкой вокруг покрытого белой скатертью стола. По стенам развешаны сельские пейзажи, в вазе кивают головками свежие цветы, хрустальный кувшин полон воды, рядом корзинка с фруктами и ржаной каравай, чтобы было чем утолить голод и жажду.
– Хозяин, видать, богатый, – вымолвил Джастин.
– Настроение любит создать, – улыбнулся Рой.
Рыжий одобрительно рассматривал кафель. Такая облицовка ему нравилась больше, чем сосновая доска, которой прежде были обшиты стены.
– Одного не пойму, неужто он сам все это сделал?
– Надеюсь, мастера умеют держать язык за зубами, – ответил Рой.
Джастин сидел оцепенев. В серванте нашелся кувшин вина, которое беглый негр жадно глотал.
– Вы прикончили белого, – выговорил он.
– А вот пусть девушка тебе расскажет, чем он это заслужил, – бросил Рыжий.
Рой стиснул ему руку повыше локтя, чтобы унять дрожь. Его другу ни разу не приходилось убивать. За непреднамеренное убийство полагалась виселица, но за преднамеренное с них, прежде чем вздернуть, семь шкур должны были спустить.
Когда позднее Рой узнал, что в штате Джорджия Кора разыскивается по обвинению в убийстве, он не мог поверить своим ушам, а придя в себя, сказал:
– Значит, с того момента, как я положил на тебя глаз на этой загаженной улице, все было предрешено.
Рой был первым свободным от рождения негром, которого Кора встретила. В Южной Каролине хватало вольных, переселившихся в поисках пресловутой лучшей доли, но они успели отходить свое в кандалах. Рой получил первый глоток свободы вместе с первым глотком воздуха.
Он вырос в Коннектикуте, в семье цирюльника и повитухи, двух свободных от рождения выходцев из Нью-Йорка. Это по их воле Рой, как только подрос, пошел подмастерьем в типографию. Его родители хотели, чтобы он избрал себе солидную достойную профессию, в мечтах им рисовались будущие ветви семейного древа, каждое следующее поколение совершеннее предыдущего. Если на Севере рабство уже упразднено, то рано или поздно эта гнусная институция падет повсеместно. И пусть история негров в Америке начиналась в пыли и прахе, им суждены триумф и процветание.
Понимай мать с отцом, насколько их воспоминания о Нью-Йорке повлияют на мальчика, свой родной город они бы расписывали в куда более сдержанных выражениях. В восемнадцать лет Рой рванул на Манхэттен, и первый же вид на мегаполис с палубы парома решил его судьбу. Вместе с еще тремя парнями он снял комнату в пансионе для цветных в Чайна-тауне и подвизался цирюльником, пока не познакомился с легендарным Юджином Вилером.
Этот белый джентльмен заговорил с Роем на каком-то собрании противников рабства, и собеседник заинтересовал его настолько, что на следующий день их разговор продолжился уже в кабинете Вилера. Рой был наслышан о его деятельности: адвокат, аболиционист, объявивший крестовый поход против рабства, бичующий рабовладельцев и их приспешников. Рой стал искать по городским тюрьмам беглых невольников, нуждавшихся в адвокатской защите, бегал с какими-то загадочными поручениями, принимал участие в распределении средств между аболиционистскими группами, занимавшимися укрывательством и переправкой в безопасные места бежавших от хозяев рабов. Задолго до начала работы на подземной железной дороге он стал важной частью ее механизма.
«Мое дело поршни подмазывать, – была его любимая присказка, – чтоб ходили без сучка, без задоринки». Рой размещал среди газетных рекламных объявлений шифрованные сообщения, благодаря которым беглые и проводники узнавали о датах отправки, подкупал моряков и полицейских, садился на весла утлого ялика и переправлял беременных теток, у которых зуб на зуб не попадал от ужаса, с одного берега реки на другой, самолично доставлял кривившим недовольные мины помощникам шерифов судебные ордера об освобождении арестованных из-под стражи. Как правило, Роя подстраховывал кто-то из белых, но благодаря его природной смекалистости и гордой осанке очень скоро выяснилось, что цвет кожи препятствием не является.
– Раб и свободный чернокожий даже ходят по-разному, – объяснял он. – Другая походка, другой разговор, другая манера себя держать – и любому белому это моментально передается. Это все изнутри.
Полицейские его никогда не задерживали, охотники за невольниками предпочитали держаться подальше.
С Рыжим они начали вместе работать поле того, как Роя направили в Индиану. Рыжий был из Северной Каролины. Патрульщики повесили его жену и ребенка, а ему удалось уйти. Он шел по Тропе свободы милю за милей, пытаясь отыскать их тела, чтобы попрощаться. Не отыскал. Увешанная трупами тропа тянулась бесконечно, что в одну сторону, что в другую. Добравшись до Севера, Рыжий вышел на людей с подземной железной дороги и стал преданно служить их делу с какой-то дьявольской изобретательностью. Услышав от Коры про убийство мальчика в Джорджии, он сказал:
– Это хорошо.
С переправой Джастина все пошло не по плану. Рой в Теннесси никогда не работал, это был не его участок, но тамошний сотрудник железной дороги с начала пожаров как в воду канул. Пропустить поезд было немыслимо, и за неимением кого-либо еще руководство дороги скрепя сердце отправило двух темнокожих агентов в самый ад штата Теннесси.
Идея с оружием принадлежала Рыжему. Рою до этого не приходилось держать в руках пистолет.
– В руку ложится как родной, – объяснял он Коре, – но тяжелый, гад, что твоя пушка.
– Выглядел ты грозно, – сказала она.
– А у самого поджилки тряслись, – в тон ей ответил Рой.
Хозяин Джастина частенько отпускал его на отхожий промысел, каменщиком, и вот некий сочувствующий из подряжавших договорился про него на подземной железной дороге, но с одним условием: никаких попыток к бегству, пока не закончит кладку стены вокруг его поместья. Ширина незаделанного проема, на который клиент соглашался, равнялась трем камням, и только с условием, что Джастин оставит подробные инструкции по их укладке.
