– Я никогда не сержусь – возможно, расстраиваюсь, – но замечаю в вас каждую мелочь, хотя и стараюсь держать руки подальше. И, конечно, для вас не новость, что я не свожу с вас взгляда. Хотите знать, что я еще заметил?
– Очень хочу.
– Прошло две недели, четыре дня и приблизительно восемнадцать часов с тех пор, как я в последний раз вас поцеловал.
«Нет, на день больше».
Он коснулся ее носа своим:
– Я умираю от желания поцеловать вас, но, как человек чести, не стану этого делать, пока вы не попросите. – Он разжал руки и отступил. – Вы свободны и можете уйти прямо сейчас.
– Нет, Гриффин, не могу! – выдохнула Эсмеральда, бросившись в его объятия.
Сильные руки поймали ее, жаждущие губы завладели ее губами. Желание, жаркое и неукротимое, вспыхнуло между ними. Едва оказавшись в крепких объятиях, Эсмеральда потеряла голову от радости, обвила руками его шею и прижалась к груди так, словно хотела стать с ним одним целым.
Их поцелуй был влажным, крепким, горячим и долгим. Эсмеральда приоткрыла губы, его язык тут же скользнул внутрь и принялся исследовать глубины рта, и ее охватило такое наслаждение, что, казалось, наполнило до краев и охватило душу.
– Мне нравится, как вы произносите мое имя, – пробормотал Гриффин, осыпая легкими поцелуями все ее лицо.
– Не хотите, чтобы я обращалась к вам «ваша светлость»? – улыбнулась Эсмеральда, с удовольствием поглаживая его плечи и спину.
– «Ваша светлость» – это для других. Для вас я Гриффин.
И опять он целовал ее. Ей безумно нравились ощущения, которые она при этом испытывала, но хотелось большего.
Дождь поцелуев посыпался на ее лоб и волосы, потом на щеки. Губы скользили по подбородку, шее, холмикам грудей, вздымавшимся над вырезом платья.
– Ты такая мягкая, такая нежная… Я хочу ощутить твой вкус.
Большая ладонь сжала ее грудь, подняла упругую плоть из гнездышка платья, и когда он накрыл ноющий сосок губами, Эсмеральда застонала. Какие восхитительные ощущения! От его губ на груди по спине пробегал озноб наслаждения.
Эсмеральда закрыла глаза и откинула голову, наслаждаясь. Желание волна за волной накатывало на нее. Сладостная боль между ног все росла, поднималась к низу живота, распространялась по груди. Ее руки блуждали по его плечам, узким бедрам и ягодицам, сжимали их, а он все ласкал ее: нежно, умело, прижимая к своей твердой плоти.
Дыхание его стало хриплым, неровным, он что-то ей шептал, а она улыбалась ему в губы. Она хотела, чтобы он касался ее всюду, хотела касаться его сама.
И все же сквозь туман желания Эсмеральда вспомнила, что они не одни в доме. Ей не хотелось останавливать его, но ее практичный ум требовал осторожности.
– Нельзя, чтобы нас кто-то увидел: упаси бог, войдет Спаркс или, хуже того, близняшки, а мы… так себя ведем.
– Как именно, Эсмеральда? – усмехнулся Гриффин.
– Как два сумасшедших, отчаянно жаждущих узнать, какой на вкус каждый дюйм тела друг друга.
Он наклонил голову и опять завладел ее губами, прежде чем прошептать:
– Откуда тебе известно, что я сейчас испытываю?
– Нетрудно догадаться. Но мы не должны забывать о благоразумии.
– Боишься потерять голову? Пугаешься своих чувств? Но то, что сейчас происходит между нами, стоит любого риска.
– Обе леди будут в ужасе, если увидят нас в таком виде, – с сомнением покачала головой Эсмеральда.
– Если они надумают прийти, я их услышу по шуму в коридоре, – заверил ее Гриффин, прежде чем опять завладеть губами в пылком поцелуе.
Его руки ласкали груди, спускались к талии, упругим бедрам и округлым ягодицам, прижимали ее к вздыбленной плоти.
Эсмеральда даже не пыталась сопротивляться, отдавшись во власть ощущений, которых жаждало ее тело, и приподняла бедра ему навстречу. Он содрогнулся, тихий стон наслаждения слетел с его губ, и язык еще глубже проник к ней в рот. Их поцелуи продолжались и становились то крепче, то нежнее, то медленнее, то быстрее, и каждый к чему-то вел. Но к чему?
Эсмеральда не знала.
Каждая новая ласка извергала из ее горла стон.
Вдруг Гриффин поднял голову, замер на мгновение и отступил. Его дыхание по-прежнему было частым и неровным.
– Я слышу шаги: похоже, близняшки спускаются по лестнице.
– О господи! – ахнула Эсмеральда, отскочив. – Какое безумие нашло на меня, если я позволила такое?
Гриффин пригладил волосы и одернул фрак:
– Страсть, неприкрытая страсть, с которой мы боролись с самой первой встречи. С ней невозможно справиться, как я и предполагал.
– Нас могли увидеть, – сокрушенно покачала она головой, поправляя декольте.
– Но обошлось же. Я выйду им навстречу, а вы пока отдышитесь. Скажу, что вы здесь по поручению леди Эвелин.
Его взгляд ласкал ее лицо, а улыбка была такой нежной, что ее страхи вмиг улетучились.
– Не торопитесь, успокойтесь, а к нам присоединитесь, когда будете готовы, – сказал он и вышел.
Глава 24
Не ищите легких путей.
Мисс Фортескью
Эсмеральда сидела у двери, что вела в гостиную, и смотрела в книгу, но читать не могла. Хоть прошло уже больше недели с того дня, когда они едва не лишились рассудка от страсти, она ни на чем не могла сосредоточиться и думала лишь о нем.
День выдался благословенно спокойным, и только Наполеон тявкал в саду, где резвился вместе с Джозефиной: должно быть, почуял кота или соседскую собаку. Надо будет поговорить с сестрой, чтобы следила за ним и не позволяла шуметь.
Леди Сара и мистер Ламберт сидели на диванчике, на приличествующем расстоянии друг от друга, и тихо беседовали. Если прислушаться, то можно разобрать большую часть того, о чем они говорили, но желания вмешиваться и подслушивать интимную беседу у Эсмеральды не было.
Хоть Гриффин и сомневался в серьезности намерений молодого джентльмена в отношении Сары, Эсмеральда считала, что мистер Ламберт искренне увлечен девушкой. Похоже, это любовь с первого взгляда, да и она тоже питает к нему нежные чувства, явно усилившиеся за несколько недель знакомства.
Леди Вера и лорд Генри отправились в его модном экипаже на прогулку в Гайд-парк вскоре после появления мистера Ламберта. Отказ юной леди от первого приглашения не охладил его интерес, и он попытался еще раз. То, что прошел почти месяц, прежде чем лорд Генри решился, ничуть ее не волновало. Она, видите ли, знала, что делать и как заставить этого неуловимого красавца, графского сына, сделать ей предложение к концу сезона.
Сложившаяся ситуация, несомненно, облегчила работу Эсмеральде, поскольку теперь не приходилось беспокоиться, что девушки начнут состязаться за внимание одного и того же поклонника. Ей по-прежнему не верилось, что лорд Генри намерен повести леди Веру к алтарю, но вот мистер Ламберт – вполне возможно.
