– А они сегодня и не придут, – прищурил круглые глаза Тянь. – Для остальных сегодня в подвале ремонтные работы.
– Да ты… – У Максима невольно вырвалось крепкое словцо. – Жук, однако! Ешки-матрешки!
Парень пожал плечами, как бы соглашаясь со сказанным:
– Когда надо, могу.
– И о чем хотел посоветоваться? – Максим заменил одну щеточку палочкой и начал отстукивать ногой по бочке.
– Сначала настройся, – непонятно заговорил Толик, послушав ритмический рисунок некоторое время. – Только потом присоединяй… Сбиваешься.
После недолгих раздумий Максим понял, что это не иносказательная реплика буддийского монаха, а просто замечания по поводу игры на тарелках.
– Ладно. – Убрал инструменты и глянул на Толика. – Тогда и ты не тяни кота за хвост.
– Не буду, – мотнул тот головой. – На прошлой неделе произошло кое-что, и теперь я не могу находиться в группе.
– Интересно… – Мысли завертелись. Смелков не выдержал и что-то наговорил? И когда? До беседы с Максимом? – Так за чем дело стало? Никто здесь никого не держит.
– Ты не понимаешь.
– Нет, если честно.
– Группа держит!
– Блин, какой ты тугой, Тянь, – хлопнул парень по ногам. – Определись!
– Пытаюсь. – Толик кивнул и пошел к выходу, понурившись.
– И это все? – возмутился Максим, выпрыгнул из-за установки и тряхнул парня.
Тот как-то сразу одеревенел, а потом обмяк и сполз по стене, опустив голову Только руки в замок сцепил. И желваки туда-сюда заходили.
– Ты хочешь со мной поговорить? Сам треплешь всякую ерунду! – заорал с высоты своего роста Максим. – Знаешь, я не люблю шарады разгадывать. И в душах чужих ковыряться – это не ко мне, это к Марине Сергеевне.
– Мне нравится Карина. Очень, – еле слышно пробормотал Толик.
Значит, точно Димка расстарался? Присев рядом, окинул парня беглым взглядом, вроде синяков не видно.
– И чего? Мало ли кто кому нравится. Она ведь сама за себя решает.
– Решает.
Вот как с этим челом разговаривать, если он мало загадками говорит, так еще и со всем соглашается?
– А ты сам за себя. Группа – это одно. Чувство – другое. Играешь ты нормально. – Максим сглотнул. – Ладно, классно играешь! Карина… Ну, что Карина? Она же хорошо к тебе относится. Может, ты ей нравишься! Как там в пабликах пишут: смеется рядом, губы облизывает, смотрит. Понаблюдай, может, так оно и есть.
Чуть не добавил, что Смелкову как раз это все и показалось, но вовремя остановился. Понимал, что сказанное – бред.
Тянь впился в Максима взглядом. Но теперь в его глазах плескалась какая-то непонятная ирония. Смех через боль.
– Мне не надо, чтобы я ей нравился.
– Прикольно. – У парня головка бо-бо? – Почему?
– У меня вся родня полтора метра с кепкой. Я не вырасту больше! А Карина – красивая! Высокая! Умная! Она… Самая лучшая! – фанатично выпалил Толик с напором, которого от него и ожидать-то было сложно.
Так вот где собака зарыта! Блин! У Тяня комплексов метра на три выше его самого! Если еще и Димыч поспособствовал, то не мудрено.
– А Смелков с тобой не говорил? – осторожно поинтересовался Максим.
– Нет. А должен был? – настороженно ответил парень. – Он со мной вообще особо не общается.
– Да я так…
Максим уже не знал, что и думать. Мышкины слезки оказались едкими, как соляная кислота. Тем более намекнула же Карина, что кто-то ей очень нравится, а кто именно, так и не выдала. Прикольно будет, если это кто-то из группы и у девушки с ним срастется. Придется Димке и Толику периодически наблюдать романтические сцены и молча страдать. Арцеутова, ешки-матрешки!
Глава 19
Катюха написала, что рассталась с Марком.
Так ведь все было красиво! Идеально! И такой резкий поворот на сто восемьдесят градусов.
Я принялась ее утешать, вместо того чтобы рассказывать, что собираюсь на свидание с Ромео (хотя как бы я объяснила, что оно первое?), а она оборвала меня: мол, все абсолютно нормально. И тут же принялась описывать нового тренера, даже фотку скинула. Не знай я Катюшку как облупленную, решила бы, что она ветреная и влюбчивая. Но она-то далеко не такая.
Переписывались полчаса. Потом решили перейти на телефон и еще говорили, наверное, с час. Даже деньги закончились, пришлось кидать «попрошайки» родителям.
Но зато результатом нашей болтовни стало признание Кати в том, что она просто переросла Гальченко. Несмотря на все его ухаживания, красивые фотки, общие соревнования, он – маленький беззащитный мальчик. А ей хочется чувствовать маленькой и беззащитной себя.
(Из дневника Юлии Радостиной)
Карина сосредоточенно посасывала чупа-чупс, сидя на подоконнике в школьном коридоре. Юлька понимала, что так непринужденно делать это на виду у всех точно бы не смогла, поэтому постукивала своим по ладони, как молоточком, не разворачивая, но и абсолютно не беспокоясь, что он может растаять или упасть. Движения помогали сосредоточиться и не потерять мысль. Девушка советовалась, куда можно пойти на первое свидание с тем, с кем знакома только виртуально. Не называла ни себя, ни Ромео. Якобы это подруга спросила, а Юлька не знает, что отвечать.
– Вообще я бы сказала подруге, что виртуальные знакомства – это как бы несерьезно, – прищурившись, откомментировала Карина. – Мало ли кого он из себя строит. А может, маньяк какой?
– Да нет. Он нормальный, – горячо принялась защищать девушка. – Шекспира цитирует, пишет грамотно.
– Ты считаешь, что маньяк должен быть обязательно безграмотным идиотом? – поиграла бровями Арцеутова.
– Нет, наверное, – неуверенно ответила Юлька.
– Да, есть романы, где сетевой знакомый в процессе развизуализации…
– Разуви… Чего?
– Раз-ви-зуа-лизации, переходе из интернета в реал, – мимоходом объяснила Карина и продолжила: – Оказывается милашкой или даже твоим знакомым, просто общавшимся с тобой инкогнито. Но… Это только чья-то выдумка. Жизнь не книга. Она гораздо прозаичнее на самом деле, – вразумляла советчица.
Юлька читала подобные книги. И даже верила тому, что в них написано. Хотелось думать, что все герои существуют на самом деле, что, если приглядеться, можно их встретить в соседнем дворе. И все случившееся вполне реально. Откуда узнал об этом автор? Мистика или просто стечение обстоятельств. Рассказали ему, а он запомнил и вставил в роман.
А Карина, получается, читает историю, только как историю? Или выводы делает другие? Понимает по-своему, даже не так, как писатель задумывал? Забавно, может, сколько читателей, столько и вариантов одного произведения? Надо эту мысль ввернуть как-нибудь при случае на литературе, Августа Владимировна это любит.
