Сначала в страну приходят и оседают большие деньги сомнительного происхождения. Что последует дальше? После этого человек, у которого в банке на счету появились эти деньги, решает, что неплохо было бы за ними приехать и даже слегка потратить: он пытается легализоваться, то есть купить в Швейцарии недвижимость. Но по закону иностранец не имеет права купить здесь землю или дом. Тогда он начинает договариваться о фиктивном оформлении недвижимости на какого-то подставного швейцарца. Потом, если это получается, иностранцу уже хочется получить гражданство или вид на жительство. Это сложно, и он начинает давать взятки.
С этого момента начинается постепенное развращение и коррумпирование швейцарского государственного аппарата, его чиновников — явление для законопослушной страны чрезвычайно опасное.
Купив за деньги и недвижимость, и гражданство, владелец денег наконец-то переезжает в Швейцарию на постоянное жительство. Причем отнюдь не один. За ним наверняка потянутся его компаньоны, другие члены мафиозных групп. Сначала, как в случае с «Мабетексом», это владельцы грязных денег от строительных подрядов. Потом это будут люди, «заработавшие» грязные деньги на наркотиках, игорном бизнесе, торговле оружием.
Причем Россией здесь не ограничится. Следом за нашими деньгами в маленькую Швейцарию потекут грязные деньги с Украины, из Китая и так далее — список может быть сколь угодно длинным. Точно так же вслед за деньгами приедут их хозяева — бандиты. И вот все эти «бизнесмены» начнут делить новый для них рынок: давать взятки, вкладывать свои деньги в легальный бизнес, в недвижимость, пытаясь отмыть их. Начнутся разборки, убийства…
Стань этот весьма недалекий от фантастики сценарий реальностью — и из добропорядочного, процветающего бюргерского государства Швейцария превратится в проблемную страну, зараженную вирусом коррупции, мафии и террора.
Какой же порядочный человек после этого доверится их банкам? И вообще, нужна ли такая атмосфера самим швейцарцам?
Именно поэтому Швейцария так упорно боролась с казавшимся ей преступником россиянином Сергеем Михайловым, закрывая ему въезд в страну. Именно поэтому, увидев, какие обороты с Россией имеет «Мабетекс», а также уровень российских чиновников, замешанных в его махинациях, швейцарская прокуратура всполошилась. Она начала скрупулезно фиксировать, кто приезжал к Пакколи, кто заходил в «Мабетекс». Более того, швейцарская прокуратура передала нам списки и попросила выяснить, связаны ли все эти люди с российским криминалитетом или нет?
Неприкрытый интерес швейцарцев к России мне был вполне понятен. Он назревал все последние годы, когда из России в Европу хлынули тысячи наших соотечественников, многие из которых делали это далеко не с туристическими намерениями. Российские деньги уже начали серьезно беспокоить европейцев. Я думаю, что дальновидной и мудрой политике швейцарцев по профилактике проникновения в страну зарубежного криминалитета нам стоило бы не только позавидовать, но и поучиться.
Архив Туровера
Изучив показания Туровера, мы поняли, что подошли к очень серьезному, можно сказать, переломному в этой работе этапу. Наступила необходимость произвести выемку интересующих нас документов. Но, не заведя уголовного дела, сделать это было по закону невозможно. 8 октября 1998 года я решил подстраховаться и особым распоряжением наделил своего советника А. Мыцикова специальными полномочиями по проведению процессуальных действий. Перед этим мы официально возбудили дело по «Мабетексу», надзор за которым я взял лично на себя.
Но оставалась еще одна сложность. В России существует единая система учета уголовных дел, и находится она в ведении МВД. Каждому делу там присваивается свой учетный номер. Зарегистрируй мы это дело официально — огласки не избежать: моментально все бы раскрылось. Вновь нас выручили все те же «неформальные связи». По моей просьбе Мыциков попросил, не говоря зачем, зарезервировать для нас один учетный номер в Управлении по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры России. Естественно, возражать ему никто не стал, хотя известный интерес коллеги проявили.
После возбуждения уголовного дела Мыциков и я вновь встретились с Туровером, и тот по нашей просьбе передал нам большую часть своего архива. Сделал он это не второпях, а очень тщательно, описав в подробностях содержимое буквально каждой папки. Документов было очень много. Согласно акту выемки — 49 папок, в которых находилось 4919 страниц архивных документов, датированных 1992–1998 годами. Принимали мы папки у меня в кабинете, и они заняли практически всю поверхность моего далеко не маленьких размеров стола. Много времени у нас ушло и на то, чтобы рассортировать их, разложить по темам, а также выбрать приоритетные для дальнейшей работы.
В папке № 1 на 29 листах находилась переписка с Марийским машиностроительным заводом; папка № 15 под заголовком «Антей» содержала 31 страницу; папка № 27 — 243 страницы под общим заголовком «Документы Марий Эл». Как пояснил Туровер, эти официальные документы подтверждали попытки продажи за рубеж совершенно секретного зенитно-ракетного комплекса «С-300В». Как показывали бумаги, к этим попыткам продажи имели прямое отношение как глава администрации Марий Эл, так и один из тогдашних вице-премьеров, курировавший оборону, а также и кое-кто повыше. Папка № 12 (134 страницы) и папка № 33 (164 страницы) содержали постановления правительства и другие закрытые документы.
Туровер объяснил, что основу этой подборки составляют уникальные секретные постановления правительства. К примеру, там имелось особо засекреченное постановление, дающее квоту на ввоз и транзит через территорию России некоторых наркотических веществ. Водном из пунктов этого постановления стоял кокаин, причем в очень большом количестве. Но кокаин — это продукт, потребляемый только наркоманами, медицине он не нужен. Во всех странах мира путь кокаина только один — на уничтожение. В России же были разрешены ввоз и дальнейший транзит кокаина. Еще одна квота позволяла «Сибнефти», а точнее, Березовскому и Абрамовичу экспортировать 3 миллиона тонн нефти, причем без всяких акцизов. Иными словами, одним росчерком пера этим двум деятелям было подарено что-то около 30 миллионов долларов.
Там же, в архиве, имелась и целая пачка официальных бумаг, связанных со скандалом со швейцарской компанией Noga, которых, по словам Туровера, было побольше, чем по «Мабетексу», да и суммы там фигурировали покрупнее, а также огромное количество других документов.
Информации было столько, что уже после беглого просмотра туроверовских материалов я сразу дал поручение провести доследственную проверку в отношении одного из работников Администрации президента, высокопоставленного сотрудника МИДа.
Просмотрев материалы Туровера, я принял решение возбудить дело и по фирме «Noga», хотя с момента подписания того самого, невыгодного для российского государства, договора минуло уже более шести лет. Причем глава этой компании господин Гаон после предварительных с ним переговоров был готов дать показания, кому из российских государственных чиновников он в свое время давал взятки. Возбудив это дело, мы могли оспорить решение Стокгольмского арбитражного суда, вынесенное в пользу «Noga». Забегая вперед, могу с уверенностью сказать, что, если бы мы доказали (а предпосылки для этого у нас все были), что наши чиновники, подписывая соглашение, действовали незаконно, России не пришлось бы переживать столь неприятные и даже позорные для нее минуты ареста ее собственности за границей.