Но самое главное, появилась бы возможность проследить всю цепочку событий и нарушений, породивших в конечном итоге дело «о вмешательстве в частную жизнь Ю. Скуратова».
* * *
В этой цепочке я видел по крайней мере четыре звена.
Первое — это сама пленка. Кто непосредственно осуществлял видеозапись? Кто ее «вбросил»? Кто делал монтаж, склейку, производил звуковое наложение? Кто на кассете заснят? У меня есть приятель, который живет сейчас в Германии. Он как-то показал мне фотографию человека, поразительно похожего на меня — и лицом, и фигурой — всем! Была бы поставлена задача, а отыскать похожего на меня человека и в России можно…
Следующее звено — публикации на эту тему в СМИ. Кто их сфабриковал, как эта информация попадала в газеты и на телевидение?
Здесь факты, как говорится, лежали на поверхности. Как я уже писал, еще до ночного показа видеопленки по телевидению некто Кузнецов, адвокат, обслуживающий Управление делами президента, разослал в СМИ письма, к которым приложил целую пачку «документов», повествующих о якобы моих махинациях с квартирами, о шикарном коттедже на Рублевке и так далее. Эти письма стали важной частью направленной против меня провокации. Основываясь на них, многие газеты стали активно распространять дезинформацию о моей частной жизни.
Многие детали можно было вскрыть, допросив Швыдкого, который утверждал, что сам принял решение о показе пленки по центральному телевидению. Юрий Щекочихин, известный журналист и депутат Госдумы, говорил тогда по этому поводу:
— Лет тридцать знаю Михаила Швыдкого и, хоть убейте, не поверю, чтобы он самостоятельно принял решение показать эту кассету на своем телеканале.
Пленку, в свою очередь, как «признался» будущий министр культуры, а тогда — председатель ВГТРК, ему принес какой-то аноним. Не слишком ли это напоминает поведение Бордюжи — как будто один сценарий разыгрывают?!
Что это был за «аноним» — еще один вопрос, на который следствие так и не ответило. А ведь пленку показали еще и в Грузии, на одном из частных каналов. Передал ее туда, на свою родину, в Кутаиси, Бадри Патаркацишвили — один из заместителей Березовского, объявленный сейчас в международный розыск. Ее показали в Швейцарии, в некоторых других странах Европы — дело рук все того же Березовского.
Третье звено в цепи этого преступления — действия Хапсирокова. 17 марта он привез кассету в Совет Федерации. Но кто-то же ему эту кассету дал, кто-то приказал передать ее сенаторам?
Четвертое звено — это эпизод шантажа. Провокационная, подтвержденная не фактами, а эмоциями видеозапись была использована Ельциным во время встречи со мной в качестве грязного инструмента шантажа: вот кассета — пишите заявление и уходите. Но кто-то же вручил ему кассету? Поэтому в рамках расследования моего дела я рассматривал допрос экс-президента как один из наиболее важных эпизодов.
Что касается экс-министра культуры России Швыдкого, то одного того обстоятельства, что он «взял на себя» ответственность за показ этой пленки, уже было достаточно для предъявления ему обвинения. Никто это сделать даже не подумал.
Думаю, какую-то ясность в расследование дела мог пролить арест Вячеслава Аминова, одного из людей Березовского, который, по оперативной информации, был причастен к фабрикации пленки. Дело в том, что, по сообщению многих газет, при аресте у него нашли огромное количество видеоматериалов, компрометирующих многих важных российских персон.
* * *
Иными словами, слегка «поприжав» всех «героев» дела, можно было подойти к решению самого главного вопроса — выйти на заказчика направленной против меня провокации.
Практически ничего для этого сделано не было.
А теперь представим себе, что расследование проводилось бы объективно. Сколько же высокопоставленных особ, начиная от Ельцина и заканчивая Швыдким, могли бы попасть на скамью подсудимых!..
Закономерный финал
После отстранения Петра Трибоя расследование моего дела передали другому следователю Главного следственного управления Генпрокуратуры — Ширани Эльсултанову. Ставку сделали на то, что они с Трибоем не очень между собой ладили, и в пику своему недругу Эльсултанов вынесет нужное властям решение.
Но расчет не оправдался и здесь. Новый следователь стал проводить линию предыдущего, пытаясь честно разобраться в деле. Николай Бордюжа, вызванный на допрос в прокуратуру по этому делу, именно ему рассказал, откуда взялась пресловутая кассета. Вспомним, как долго Бордюжа настаивал на том, что понятия не имеет, как кассета попала ему на стол. Пообщавшись с Эльсултановым и поняв всю абсурдность своего заявления, он признался, что кассету принес начальник его секретариата. Если бы Эльсултанову дали возможность и дальше двигаться в этом же направлении, полагаю, через короткое время можно было бы выйти и на заказчика провокации.
Когда на принадлежащем Березовскому канале показали интервью Сергея Доренко с одной из проституток, следователь решил с журналистом побеседовать. Выяснилось, что девицу нашли и доставили к Доренко оперативники МВД. Доренко обманул ее: сказал, что просто хочет с ней поговорить, а на самом деле весь разговор против ее желания был снят скрытой камерой и затем показан в эфире.
Следователь неоднократно приглашал Доренко на допрос в прокуратуру, но тот все вызовы проигнорировал. Пришлось отправить двух милиционеров, чтобы доставить журналиста с «почетным эскортом». Доренко от эскорта отказался, покрыв милиционеров матом и пригрозив суровыми санкциями. Тогда Эльсултанов поехал к Доренко сам. Журналист не изменил своему стилю — стал хамить и ему. Поведение зарвавшейся телезвезды Эльсултанова нисколько не обескуражило. Он резко оборвал Доренко, сказав, что даст поручение оформить протокол на задержание его на 15 суток за хулиганство. Журналист испугался и обещал, что непременно придет в прокуратуру для дачи показаний.
Однако Доренко следователь так и не дождался. Утром следующего дня в Генпрокуратуре раздался звонок из Администрации президента РФ: следователю было жестко указано на «нецелесообразность» допроса Доренко…
* * *
Вскоре начальник Управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Владимир Казаков был приглашен в Кремль. Как рассказывал мне сам следователь, приглашение последовало от тогдашнего руководителя президентской администрации Волошина. Надо сказать, Волошин регулярно делал заявления, что у возбужденного против Скуратова «кремлевского» дела хорошие перспективы и что Скуратова вот-вот посадят. По словам Казакова, он долго объяснял Волошину, что ни при каких вариантах перспектив у дела нет, на выходе будет «ноль». Волошин остался очень недоволен…
Наверное, это была кульминация расследования.
Наконец-то поняв, что нужного результата добиться не удастся, «семья», судя по всему, дала указание постепенно спустить дело на тормозах.
* * *
23 января 2000 года я выступил на радио «Свобода» с критикой деятельности Путина. Тут же заменили следователя В. Паршикова, который вел мое дело, но отказывался предъявлять обвинения, так как не видел для этого никаких оснований. Дело поручили некоему Василию Пименову, который какое-то время служил в органах военной прокуратуры Казахстана, а затем по чьей-то протекции был принят на работу начальником отдела в Управление по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ. Пименов быстро сообразил, чего хочет от него начальство. С такой «мелочью», как закон, можно было не считаться.
