Обнаружил Виктор Курдаев и то, что Березовский, «будучи заместителем Секретаря Совета безопасности, в нарушение Федерального закона «Об основах государственной службы в Российской Федерации» состоял в руководстве многих коммерческих организаций. Сведений о передаче им находящихся в его собственности пакетов акций в уставном капитале этих компаний в доверительное управление под гарантию государства не имеется»…
Налицо явный состав преступления, что давало нам возможность возбудить уголовное дело против (в чем мы были уверены) главного лица дела «Аэрофлота» — Бориса Березовского. 19 января 1999 года мы приняли решение не только возбудить уголовное дело о хищении средств государственной авиакомпании «Аэрофлот», но и арестовать его вдохновителя — Бориса Абрамовича Березовского.
Но… информация об этом как-то просочилась за стены Генеральной прокуратуры.
Узнав о возможном аресте, Березовский срочно задержал свой вылет из Киева в Москву; одновременно бешено закрутились запущенные «семьей» кремлевские жернова, и… через десять дней я был вызван в кабинет Бордюжи для ознакомления с похождениями «человека, похожего на Генерального прокурора».
Уже после моего отстранения от должности Генпрокурора адвокаты Березовского принялись бомбардировать суды исками, обвиняя российскую прокуратуру во всех смертных грехах, но всякий раз получали обоснованный юридический отпор.
Тогда Березовский всполошился не на шутку и стал предпринимать самые активные усилия, чтобы выкрутить руки Чайке и спустить дело на тормозах. Когда встал вопрос об очередном продлении сроков следствия, Березовский обратился к Чайке — пора, мол, это дело закрывать. Чайка же, прекрасно понимая все последствия, сделать это отказался. Тогда Чайку вызвал к себе «на ковер» Волошин и постарался надавить на него. Чайка, надо отдать ему должное, устоял и здесь. Реакции Кремля долго ждать не пришлось: вскоре Чайке было предложено покинуть Генпрокуратуру, его заменил Устинов.
Дело «Андава» — «Аэрофлот» долгое время находилось в суде. Но… без Березовского. Следователи заморозили счета «Андавы» и «Форюса», а также сумели проследить всю цепочку, по которой следовали деньги, — очень длинную цепочку. Я бы не удивился, если бы последним звеном этой цепи оказались личные счета самого Березовского. Что это так, сомнений уже не вызывало, поскольку оказался битым главный козырь Березовского — что он, дескать, в штатах «Аэрофлота» не состоял, ни одной акции не приобрел.
А ведь с самого начала, представьте себе, казалось, что Березовский не лукавит.
Как выяснил следователь Николай Волков, который стал вести дело «Аэрофлота», Березовский приватизировал финансовые потоки «Аэрофлота» и того же АвтоВАЗа, не потратив ни цента ни на скупку акций, ни на инвестирование. Придуманную Березовским и уже знакомую читателю схему («Андава» — «Гренджланд» — ФОК — «Аэрофлот») Волков назвал едва не гениальной. Вскоре Волков сделал еще одно открытие. Толчком послужили два документа, поступившие из Берна буквально накануне его увольнения. Согласно первому, 936 акций «Андавы» приобретены Борисом Березовским, второму — 839 акций прикупил Николай Глушков. И на тебе: ни в первом, ни во втором документах нет подписей покупателей — ни Березовского, ни Глушкова. Вместо них расписался некий Ханс Питер Йени, член административного совета все тех же компаний «Андава» и «Форюс». Сюрприз? И вдруг в одной из 20 коробок с документами из Берна Волков увидел долгожданное: нотариально заверенную подпись господина Йени и подтверждение, что он действует в интересах Бориса Березовского и Николая Глушкова.
Этот эпизод мог стать одним из ключевых. Но…
Надо сказать, что к тому моменту дело «Аэрофлота» усилиями Волкова уверенно шло к победному для следствия завершению. Вновь в поступавших в прокуратуру документах все чаще стала появляться фамилия Березовского. Но шансов закончить свою работу у Волкова не было. Стало понятно, что реакция «семьи» не заставит себя долго ждать: уже через две недели после возвращения из очередной поездки в Швейцарию, в августе 2000 года, Николай Волков в пожарном порядке был уволен.
* * *
Несколько слов о самом следователе — Николае Волкове. Также, как и я, он — выпускник Свердловского юридического института, долгое время работал в МВД. По рекомендации Катышева мы пригласили его в Генпрокуратуру, поскольку нам был нужен хороший следователь, разбирающийся в экономике, — именно экономические проблемы были специализацией Волкова.
Это очень отзывчивый, доверчивый, немного провинциальный человек. Мы ему дали небольшую служебную двухкомнатную квартиру. Тем не менее он очень комплексовал, страдал от своей бытовой неустроенности. Почувствовав это, Хапсироков с подачи Бородина мгновенно сыграл на этой слабости, предложив ему роскошную квартиру бывшего ельцинского врача Акчурина. Преподнесено это было в такой форме, что Волков, ничего не подозревая, согласился. Единственная ошибка, но… капкан уже захлопнулся. После этого правая рука Березовского Бадри Патаркацишвили и Хапсироков, не церемонясь, додавили его в деле «Андава» — «Аэрофлот». Волков был вынужден прекратить дело в отношении Березовского, продолжая его по всем другим оставшимся фигурантам.
Несмотря ни на что, я Волкова отношу к числу тех специалистов, кто всегда имел свою собственную позицию по любому вопросу, кто старался во всем руководствоваться законом. Этот следователь — личность. Как профессионал он зарекомендовал себя настолько хорошо, что в Швейцарии, где ему доверяли практически безоговорочно, он получал не только материалы по «Андаве» — «Аэрофлоту», но и по «Мабетексу».
* * *
После увольнения Волкова российское расследование дела «Аэрофлота» шло, как говорится, ни шатко ни валко и только недавно перешло в свою финальную плоскость. Дело это очень сильно политизировано, Березовский находится за границей, и все понимают, что следствие вряд ли его когда-либо получит.
По сути, незаконно выведя Березовского на первоначальном этапе из процесса, его организаторы превратили это громкое дело в нечто заурядное. Чтобы как-то довести его до конца, Генеральная прокуратура предъявила обвинение заместителю гендиректора ОАО «Аэрофлот» Николаю Глушкову, заместителю по коммерции и рекламе Александру Красненкеру, главному бухгалтеру авиакомпании Лидии Крыжевской. Всего семь человек. Забегая вперед, скажу, что спешка здесь была явная и очевидная: тот же Волков не сомневался, что даже при несменяемости следователя о результатах расследования можно было бы говорить не раньше чем через два-три года.
Ну а чтобы уж совсем чувствовать себя спокойно, Генпрокуратура решила подстраховаться. Логика, полагаю, у прокуроров была такова: пока еще неведомо, будет ли арестован Березовский, а какая же группа без главаря? Глушков? Красненкер? Жидковато, не тянут.
И тут на тебе: поздним вечером 11 апреля находящегося на лечении в гематологическом центре Глушкова вдруг «ловят» при попытке к бегству. В организации побега обвинили Бадри Патаркацишвили — правую руку Березовского. И это при том, что еще за день до «побега» Глушков беспрепятственно был отпущен врачами ночевать домой и утром спокойно вернулся обратно в больницу. Действительно ли он решил податься в бега, или вся эта едва ли не киношная сцена была подстроена спецслужбами — результат один и тот же, прокуратуре выгодный. Хоть один фигурант, оказавшись в эпицентре скандала, разом выделился среди остальных и оказался привязанным к делу уже двумя статьями.
