Объективности ради хочу рассмотреть еще одну версию, по которой Гаон вовсе не наглец, а лицо скорее пострадавшее.
Вспомним открытое письмо, с которым он выступил в октябре 1997 года со страниц газеты «Московский комсомолец». В письме Гаон вспоминал 1992 год, когда руководство России «молило фирму «Noga» о помощи, прося ее спасти российский урожай от катастрофы, а народ России — от голода». «В то время, — пишет, Гаон, — ни один европейский или американский предприниматель не желал поставлять гербициды и пестициды, в которых так остро нуждалась страна, из-за того, что поставки за 1990 и 1991 годы так и не были оплачены. И ни один из западных банков не был готов предоставить России необходимые кредиты». Вмешаться согласилась только фирма «Noga», «подвергнув себя значительному коммерческому и финансовому риску».
Заложившись перед западными банками, он теперь, согласно этой версии, всего лишь просит вернуть ему свое. Ему трудно сделать это по суду, поскольку в документах действительно нет того, что он просит, а те скрытые соглашения, которые он юридически доказать не может — и есть та самая «конфиденциальность», на которую все время ссылается «Noga». Российская же сторона не выполнила встречные условия из-за непрекращающейся ротации в правительстве: Гаон о чем-то договаривался с одними людьми, но их постоянно меняли новые министры и чиновники. Все осталось на уровне неких высоких договоренностей…
А то, что договоренности такие были, у следователей Генпрокуратуры сомнений уже не вызывало.
Как выяснило следствие, сразу же после подписания основного контракта в одном из западных банков двенадцати российским высокопоставленным чиновникам были открыты личные счета. На них, как мы предполагали, и поступила часть кредитных средств, а потом и часть совместно полученного «навара» — от продажи в Россию товаров народного потребления по завышенным ценам и покупки здесь нефти и нефтепродуктов по заниженным. Максимальная сумма на каждом таком счете — свыше 300 миллионов долларов, минимальная — несколько десятков миллионов… Упоминались в этой связи имена П. Авена, А. Вавилова, А. Шохина, А. Головатого и другие. Утверждают также, что из более чем 600 миллионов долларов, которые потребовал еще тогда от России хитрый владелец «Noga», 40 миллионов предназначалось российским участникам этой аферы «ширпотреб в обмен на нефть»…
Любопытный нюанс: некоторыми из 32 заблокированных по требованию «Noga» в Швейцарии и Люксембурге российских счетов, считавшихся государственными, могли также распоряжаться и конкретные физические лица. И здесь сразу же появлялись вопросы: на основании какого российского закона они были открыты? Кто контролировал эти расходы? Кто они, эти лица, и какие ведомства представляют?
По некоторым предположениям, денежные «излишки», образовавшиеся в результате исполнения (или неисполнения) соглашений с «Noga», могли использоваться и в первой предвыборной кампании Бориса Ельцина весной и летом 1991 года, а также для реализации других политических планов. Причем технически это могли делать примерно одни и те же люди, работавшие как рядом с Горбачевым, так и рядом с Ельциным. На это косвенно указывали те обстоятельства, что интерес к делам «Noga» в разное время проявляли как сам Борис Ельцин, так и Александр Руцкой, Владимир Шумейко, Олег Сосковец и другие высокопоставленные российские политики, не чуждые связям с бизнесом.
* * *
Можно сколь угодно долго говорить сегодня о политической провокации, о том, что парусник и самолеты формально вообще не являются российской государственной собственностью, а принадлежат эксплуатирующим их предприятиям. Но пока конфликт с Гаоном не будет урегулирован, от повторения подобных инцидентов не застраховано ни одно российское судно (воздушное, морское ли), не говоря уже о зарубежных банковских счетах и недвижимости.
Но «у русских собственная гордость». Изощряясь по части подбора нелестных эпитетов в адрес истца, российские чиновники за прошедшее после ареста парусника «Седова» время мало что сделали для того, чтобы в судебном порядке доказать необоснованность претензий Гаона. Замминистра финансов Сергей Колотухин, на которого Путин в свое время возложил обязанности по разрешению конфликта с «Noga», вообще с циничной откровенностью стал намекать на преклонный возраст швейцарца. Дескать, куда России торопиться и «идти на уступки финансовому террористу», когда и так все скоро разрешится само собой.
Вот Лондонский и Парижский клубы, МВФ — действительно вечны. А престарелому и бесчеловечному финансовому «ваххабиту» незачем выплачивать даже некогда определенные стокгольмским арбитражем десятки миллионов долларов долга. И не беда, что штрафные проценты капают, и сегодня Гаон уже требует, учитывая набежавший за десяток с лишним лет процент, почти 800 миллионов долларов. Россия же, без всяких рациональных объяснений отказывающаяся выполнять решение международного арбитража, очень уж неловко выглядит в глазах делового сообщества…
Тем более что Гаон все никак не успокаивался.
Очередная попытка «Noga» заполучить российские деньги была сделана в Швейцарии. Там компания потребовала наложения ареста на 3 миллиона долларов, выплаченных Россией в качестве залога за освобождение обвиняемого в отмывании денег госсекретаря Союза «Россия — Беларусь» Павла Бородина. Но здесь «Noga» ожидало фиаско: Высший суд Швейцарии отказался удовлетворить это требование, сославшись на отсутствие у «Noga» достаточной аргументации по иску.
В последнее время дела у Гаона идут неважно. Увязший в судебных склоках коммерсант оказался на грани разорения, а сама «Noga» стала терять на Западе прежнюю поддержку: в конце 2003 года Парижский кассационный суд принял решение, что собственность России, находящаяся на территории Франции, отныне не может быть объектом судебного преследования по искам фирмы. Тем самым Франция присоединилась к шести другим странам Евросоюза, среди которых Швейцария и Бельгия, принявших ранее такое же решение.
Но Европа велика, и представители российских государственных учреждений, тем не менее, не перестают бояться вывозить свое дорогостоящее имущество на выставки, открыто называя Гаона террористом.
Примером тому служат решения конструкторов истребителей МиГ и «Сухого» не участвовать на некоторых международных авиасалонах, поскольку их устроители не смогли дать гарантий, что стоящие миллионы долларов машины не будут там арестованы по иску «Noga».
* * *
Запах коррупции в истории с «Noga» несомненен. В некоем «общем котле», который кипел где-то между Россией и Швейцарией, вываривались и отмывались, судя по всему, громадные суммы. Только специальное и сложное расследование могло бы показать, сколько денег ушло на политические цели, а сколько просто прикарманили отдельные участники.
Причем господин Гаон после наших с ним предварительных переговоров уже был готов дать признательные показания, кому из российских государственных чиновников он в свое время давал «на лапу». Забегая вперед, могу с уверенностью сказать, что, если бы мы доказали (а предпосылки для этого у нас все были), что Гаон, подписывая соглашение, действовал незаконно, России не пришлось бы впредь переживать столь неприятные и даже позорные для нее минуты ареста ее собственности за границей.
