Книга Желтая маска, страница 15. Автор книги Уилки Коллинз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Желтая маска»

Cтраница 15

Мажордом расхохотался.

— А что, если я предложу тебе столько, что ты сможешь оплатить комнату за год вперед? — спросил он.

Нанина смотрела на него в немом изумлении.

— Что, если я предложу тебе именно такую сумму? — продолжал мажордом. — И что, если взамен я попрошу тебя только надеть нарядное платье и предлагать угощение в красивой комнате гостям маркиза Мелани на его большом балу? Что бы ты на это сказала?

Нанина ничего не сказала. Она отступила на шаг или на два, и вид у нее был еще более растерянный.

— Ты, верно, слыхала про этот бал? — кичливо произнес мажордом. — Последний бедняк в Пизе знает о нем. Об этом толкует весь город.

Нанина все еще молчала. Чтобы ответить правдиво, ей пришлось бы признаться, что то, о чем «толкует весь город», не представляло для нее интереса. Последняя новость из Пизы, которая пробудила отклик в ее душе, была новость о смерти графини д'Асколи и об отъезде Фабио в чужие страны. Она была так же мало осведомлена о его возвращении в родной город, как и о слухах по поводу бала у маркиза. Что-то в глубине ее сердца, какое-то чувство, в котором она не имела ни желания, ни способности разобраться, привело ее назад в Пизу, в старое жилище, теперь связанное для нее с самыми нежными воспоминаниями. Думая, что Фабио все еще отсутствует, она считала, что теперь ее возвращение никак нельзя будет истолковать дурно; и она не могла устоять перед искушением вновь посетить те места, где она познала первое великое счастье и первое великое горе своей жизни. Среди всех бедняков Пизы она, пожалуй, была последней, чье любопытство могли возбудить и чье внимание могли привлечь слухи об увеселениях во дворце Мелани.

Но она не могла признаться во всем этом. Она могла только с великим смирением и немалым удивлением слушать, как мажордом, снисходя к ее невежеству и в надежде прельстить ее своим предложением, описывал ей подготовку приближавшегося празднества, восторженно останавливаясь на великолепии аркадских беседок и красоте пастушеских туник. Когда он кончил, Нанина робко заметила, что ей будет не по себе в пышном чужом наряде и что она очень сомневается в своей способности должным образом услужить важным людям на балу. Однако мажордом не хотел слушать никаких возражений и потребовал вызвать Марту Ангризани, чтобы она засвидетельствовала добропорядочность Нанины. К тому времени, как эта формальность была закончена к полному удовлетворению мажордома, появилась и Ла Бьонделла, не сопровождаемая на этот раз обычным спутником всех ее прогулок, ученым пуделем Скарамуччей.

— Вот сестра Нанины, сударь! — сказала добродушная сиделка, пользуясь первым удобным случаем, чтобы представить Ла Бьонделлу великому слуге великого маркиза. — Очень хорошая, прилежная девочка; и большая мастерица плести циновочки под блюда — на случай, если его сиятельству понадобятся. Куда ты дела собаку, дорогая моя?

— Я не могла протащить Скарамуччу мимо мясной лавки, в трех улицах отсюда, — ответила Ла Бьонделла. — Он уселся и желал любоваться колбасами. Боюсь, как бы он не стянул их!

— Прелестный ребенок! — сказал мажордом и погладил Ла Бьонделлу по щеке. — Она пригодилась бы нам на балу. Если его сиятельству понадобится купидон или юная нимфа или что-нибудь этакое маленькое и легонькое, я приду еще раз и скажу вам. А пока что, Нанина, считай себя пастушкой номер тридцать и завтра приходи в комнату экономки во дворце примерить свой наряд!.. Чепуха, не говори мне, что ты боишься и смущаешься! Все, что от тебя требуется, это быть миловидной, а зеркало уже давно сказало тебе, что это ты можешь. Вспомни, моя милая, о плате за комнату и не лишай хорошего случая себя самое и сестренку. Малютка любит сладкое? Ну, конечно! Так вот, если ты придешь услуживать на балу, я обещаю принести ей целую коробку засахаренных слив!

— Ах, пойди на бал, Нанина, пойди на бал! — закричала Ла Бьонделла, хлопая в ладоши.

— Конечно, она пойдет, — сказала сиделка. — Надо с ума спятить, чтобы упустить такой замечательный случай!

Нанина была в замешательстве. Она немного поколебалась, потом отвела Марту Ангризани в уголок и шепотом спросила ее:

— Как вы думаете, во дворце у маркиза не будет священников?

— Господи! Деточка, что за вопрос?! — возразила сиделка. — Священники — на костюмированном балу! Скорее ты увидишь турка, служащего обедню в соборе. Но допустим даже, что во дворце ты встретишь священников, что же из этого?

— Ничего, — глухо произнесла Нанина.

Она побледнела и отошла в сторону. Великий страх владел ею при возвращении в Пизу: страх снова встретить отца Рокко. Она не могла забыть о том, как впервые узнала во Флоренции о его недоверии к ней. От одной мысли снова встретиться с ним, после того как ее вера в него навек была поколеблена, она слабела и у нее замирало сердце.

— Завтра в комнате экономки, — сказал, надевая шляпу, мажордом, — ты найдешь свое новое платье готовым для примерки.

Нанина сделала реверанс и больше не выставляла возражений. Перспектива обеспечить себе кров на весь будущий год среди людей, которых она знала, да к тому же совет Марты Ангризани и горячее желание сестренки получить обещанный гостинец, — все это примирило ее с тяжелым испытанием, каким она считала свое появление на балу.

«Какая радость, что все наконец улажено! — подумал мажордом, как только опять очутился на улице. — Посмотрим, что теперь скажет маркиз! Если он не извинится в том, что назвал меня негодяем, в ту же минуту как увидит номер тридцатый, он будет самым неблагодарным человеком на свете».

Дойдя до дворца, мажордом нашел перед ним рабочих, занятых устройством наружных декораций и иллюминации для бальной ночи. Уже собралась небольшая толпа и глазела, как устанавливали лестницы и сколачивали помосты. Среди тех, кто стоял ближе к краю толпы, мажордом, пылкий почитатель прекрасного пола, обратил внимание на даму, поразившую его своей красотой и изяществом фигуры. Когда он на миг задержался поглядеть на нее, косматый пудель (облизывавший морду, словно он только что славно угостился) протрусил мимо, потом вдруг остановился возле дамы, подозрительно понюхал и начал рычать на нее без малейшего видимого вызова с ее стороны. Мажордом, который вежливо подошел, чтобы прогнать палкой собаку, увидел, как дама вздрогнула, и услышал, как она воскликнула с изумлением:

— Ты опять здесь, чудовище! Неужели Нанина вернулась в Пизу?

Это восклицание дало мажордому, человеку галантному, повод заговорить с изящной незнакомкой.

— Простите, сударыня, — сказал он, — но я слышал, как вы упомянули имя Нанины. Осмелюсь спросить, не имеете ли вы в виду хорошенькую молодую работницу, живущую близ Кампо-Санто?

— Именно ее, — ответила дама, которая очень удивилась и сразу же заинтересовалась.

— Может быть, вам приятно будет узнать, синьора, что она только что возвратилась в Пизу, — учтиво продолжал мажордом, — и более того, что она некоторым образом возвысится в свете. Я только что пригласил ее прислуживать на большом балу у маркиза, и мне едва ли приходится говорить о том, что при таких обстоятельствах, если только она сумеет пустить в ход свои козыри, ее судьба обеспечена.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация