Внушительная фигура вновь прибывшего показалась мне знакомой. Я пригляделась и узнала своего золотого друга-опера.
Интересно девки пляшут – по четыре пары в ряд!
Явление Таганцева народу представлялось мне чем-то вроде знамения. Не иначе, кони апокалипсиса уже бьют копытом…
– Позволите продолжить? – поинтересовался тем временем Говоров, ничуть не расстроенный бегством свидетельницы.
Я отвела взгляд от Таганцева, благополучно опустившегося на стул, и кивнула Никите.
– Также прошу приобщить к делу ряд аудиозаписей, сделанных смартфоном Samsung модели Galaxy Note 9, сохраненных в памяти этого аппарата, переданных нотариусу непосредственно на вышеназванном устройстве и официально заверенных такого-то числа, в таком-то часу, – сказал Говоров. – Первая из записей – телефонный разговор, входящий звонок осуществлен с номера, зарегистрированного на Виолетту Павловну Громову, на аппарат Владлена Сергеевича Потапова, коммерческого директора клиники «Идеаль Бьюти».
– Ах! – тонко вскрикнула Громова, со стуком сложив и до хруста стиснув веер.
Адвокат Максим Трубач вытянул шею, всматриваясь в зал, Врунов и Хрящев синхронно оглянулись. Я отыскала взглядом среди публики Потапова и отследила превращение его самоуверенной улыбки в гримасу недоумения.
– Би-ип! – прозвучало громко, на весь зал.
– Потапов, слушаю. – Владлен Сергеевич в записи был энергичен и деловит.
– Владлен Сергеевич? Добрый день, это Виолетта Громова, я звоню вам по совету Элеоноры Сушкиной, она – моя добрая подруга…
– О, друзья наших друзей – наши друзья! – Голос Потапова стал мягким, бархатным. – Дорогая Виолетта, я очень рад вашему звонку, жаль, что мы еще не имели возможности встретиться, поскольку вы пока не вошли в число наших пациенток. Но вы же не откажетесь поделиться со мной вашими впечатлениями о клинике «Эстет Идеаль»?
– Ну-у-у… – протянула собеседница Владлена Сергеевича. – Вообще-то там неплохо, уютно, чисто, приятный персонал, широкий спектр услуг и цены не самые высокие…
– Ах, Виолетта, Виолетта! – вздохнул Потапов. – Признаюсь, мне хотелось услышать о наших конкурентах совсем другое…
– Ну-у-у… Я справедливости ради отметила отдельные достоинства, но в целом в той клинике мне очень не понравилось.
– Наверное, вы недовольны тем, как изменилась ваша внешность в результате проведенных в той клинике процедур? – предположил Потапов.
– Ну-у-у… Да…
– Я понимаю, что это деликатная тема и не буду выспрашивать у вас шокирующие подробности, но полагаю, вы готовы их поведать журналистам ведущих российских СМИ?
– Ну-у-у… Я должна об этом подумать. Вы же понимаете, это очень личное, мне придется сделать над собой усилие, как-то убедить себя в том, что мои интимные переживания стоит вынести на публику…
– Возможно, мы вместе найдем подходящие аргументы? – задушевно спросил Владлен Сергеевич. – Скажите, что для вас по-настоящему важно?
– Ну-у-у… Красота!
– Не истина?
– Ах, вы же понимаете: перед красотой никакая истина не устоит! – Виолетта Павловна мелодично засмеялась. – Именно поэтому я готова вам помогать, ведь ваша клиника может позаботиться о моей красоте…
– В таком случае вы позволите предложить вам пятилетний абонемент на необходимые вам процедуры профессионального ухода? – Потапов снова стал деловит. – Безвозмездно, как доброму другу нашей клиники, всегда готовому рассказать широкой аудитории о том, как хороши мы и как плохи наши конкуренты…
– Ах, как это мило… Когда мне подъехать за абонементом?
Разговор закончился, я посмотрела на Громову. Она вновь развернула свой веер и прикрыла им лицо до самых глаз. Перья трепетали – видимо, рука Виолетты Павловны дрожала.
– Протест! – высокая и худая, Лариса Айвай распрямилась во весь рост и стала похожа на воздетый меч. В ее голосе красиво зазвенел металл: – Заявляю решительный протест! Во что превращается этот процесс? Какое безобразие! Мало ли, о чем представитель клиники разговаривает с клиентом, это приватное дело, и соответствующая информация должна защищаться законом о персональных данных и тайной переговоров!
– Кстати, о переговорах! – Говоров не смутился, наоборот, оживился. – Следующая запись сделана как раз во время переговоров, участниками которых являются присутствующие здесь адвокаты Егор Врунов и Олег Хрящев – с одной стороны, и все тот же Владлен Потапов – с другой.
– Требую прекратить! – крикнул Слизень.
Бегемот только открыл и закрыл рот, багровея, словно ему не хватало воздуха. Потапов нерешительно привстал и снова опустился на стул. А вот Громова резко поднялась и боком, боком, как краб, заспешила между рядами к проходу. Ломакина было дернула ее за юбку, пытаясь удержать, но схлопотала веером по лбу и громко, басом, выругалась.
– Вия? – жалобно позвала Элеонора Константиновна.
Ее подруга, даже не оглянувшись, исчезла вслед за свидетельницей Першиной.
– Продолжайте, – сказала я Говорову.
Что-то стукнуло, цокнули каблучки, приятный женский голос доложил:
– Владлен Петрович, к вам господа адвокаты.
Зашуршали шаги, скрипнул паркет.
– Егор Врунов, очень приятно.
– Олег Хрящев, рад познакомиться.
– Взаимно, Владлен Потапов, наслышан о вас, господа. Прошу! Чай, кофе? Нет? Тогда сразу к делу. Чем обязан?
– Владлен Петрович, у нас к вам предложение, – сказал Врунов. – Будем говорить прямо, развитию вашего бизнеса серьезно мешают конкуренты. Клиника с похожим названием, не будем его произносить, уводит у вас из-под носа новых клиентов и перетягивает старых. Что вы скажете, если мы свалим этих ваших конкурентов?
– Ничего не скажу, буду молча аплодировать. А вы можете это сделать?
– Мы это уже делаем, – в разговор вступил Хрящев. – Можно сказать, такова наша с коллегой специализация. К ней прилагаются знания, опыт и связи. Мы можем организовать шоу на ТВ, поднять шум в газетах, погнать волну в соцсетях…
– И все это очень профессионально! – подхватил Врунов. – У нас есть свои технологи по черному пиару, есть бойкие журналисты, лидеры мнений, да мы и сами уже вполне медийные личности – и на ток-шоу выступаем, и в суде…
– Наймите нас, – продолжил Хрящев. – Вам это обойдется недорого, мы не гонимся за миллионными гонорарами, можно сказать, берем оптом – у нас таких дел немало.
– Сколько? – деловито спросил Потапов.
– Дел или денег? – так же деловито уточнил Хрящев.
– Назовите сумму.
– О, всего-то двести пятьдесят тысяч рублей!
– Двести.
– Владлен Петрович, помилуйте, мы же и так почти даром… Двести сорок.
