– Двести двадцать.
Добрых пять минут стороны оживленно торговались и наконец пришли к согласию:
– Двести тридцать тысяч рублей.
Затем прозвучало предложение обсудить детали, и запись была остановлена.
– Это фальшивка! – выкрикнул Хрящев.
Никита Говоров обернулся на голос и методично озвучил цифры и факты. Кто сделал запись, какой техникой и когда, дату и время.
Он также весомо добавил:
– Уважаемый суд, участники процесса. Хотел бы сделать важное пояснение. Поскольку прокуратурой проводилась плановая проверка деятельности медицинских косметологических клиник и салонов нашего города, в рамках которой был выявлен ряд нарушений и действий сомнительного характера, часть материалов была передана в подразделения органов внутренних дел, которые, получив соответствующие санкции и разрешения, произвели все оглашаемые здесь и сейчас действия. Мы на стороне Закона и строго следим за его неукоснительным соблюдением.
Я с гордостью посмотрела на свою давнюю симпатию Никиту Ясный Свет Говорова и мысленно представила его джедаем из «Звездных войн».
«Мы на стороне света! Да пребудет с нами сила!»
А мой Оби-ван Кеноби продолжал:
– Окончательное решение по данным фактам еще предстоит принять компетентным лицам, продолжающим проведение проверки. Но для правильного и законного разрешения этого судебного спора по письменному запросу представителей истца полученные результаты частично озвучены в нашем судебном заседании.
Прозвучало это весьма убедительно. Малиновый и потный, как из бани, Бегемот, не дослушав, крикнул в зал:
– Потапов, вы подлец! Вам это с рук не сойдет!
Он махнул рукой, будто швырнул невидимую перчатку, и зашагал к выходу, бросая гневные взгляды по сторонам и шаря по бедру, где по закону жанра должна была находиться шпага.
Хрящев немного отстал от коллеги, но после короткой паузы схватил свою папку и, прикрываясь ею, как щитом, поспешил за напарником.
– Стреляться, господа, стреляться сей же час! – картинно грассируя, выкрикнул какой-то шутник из журналистов.
Потапов стиснул зубы и закрыл глаза.
Я не стала останавливать этих дезертиров, но, чтобы угомонить ропот зала, мягко стукнула судейским молотком. Затем обратилась к Никите:
– У вас все?
– Нет, ваша честь! Помилуйте, как можно! Продолжим сей же час! – ответил он, смеясь одними глазами.
В зале, еще не отошедшем от недавних перипетий и оттого излишне возбужденном, шумно взоржали.
Я снова взмахом волшебного инструмента правосудия остановила гам и потребовала тишины и продолжения.
– Би-ип!
Следующая запись тоже представляет собой телефонный разговор.
– Здравствуйте, Владлен Сергеевич.
Этот сильный глубокий голос присутствующим в зале уже хорошо знаком. Телефонный собеседник Владлена Сергеевича – адвокат Максим Трубач.
– Добрый день, Максим Петрович! Как здоровье, как дела?
– Наши с вами? Да надо бы обсудить.
– Затем и звоню. Хочу порадовать: в нашем полку прибыло, у вас будут помощники. Адвокаты Врунов и Хрящев, знаете таких?
– Видел, слышал, не в восторге.
Судя по голосу, Трубач действительно недоволен.
– Владлен Сергеевич, у вас есть основания полагать, будто сам я с вашим делом не справлюсь?
– Ну что вы, Максим Петрович! Мы же с вами уже так много лет, вы постоянно представляете интересы нашей клиники, можно сказать, давний коллега, проверенный боевой товарищ!
– Тогда зачем нам эта пара клоунов? Все, что они могут, – это шуметь…
– Вот именно, Максим Петрович, вот именно! Эти, как вы говорите, клоуны как раз и должны поднять шумиху. Зарядить СМИ, мелькать в телевизоре… Они это умеют, у них есть свои специалисты и все нужные связи, а мы специально для покупки нашей дорогой продажной прессы дадим им немного денег… Кстати, мы ведь по случаю недорого наняли еще одну, так сказать, актрису. Некая Виолетта Громова, приятельница нашей дорогой Элеоноры Константиновны, за пятилетний абонемент на процедуры будет всем и всюду рассказывать о своем печальном опыте лечения в «Эстет Идеаль»!
– А у нее есть такой печальный опыт?
– Опыта нет, зато фантазия богатая! – Потапов смеется. – Чего мадам сама не видела, то с легкостью придумает. И свой бесплатный абонемент будет отрабатывать и на ток-шоу, и в зале суда, вы только проинструктируйте ее предварительно.
– Хорошо, но одного свидетеля будет мало, нужно еще кого-то ангажировать.
– Ангажируем, не вопрос! Так я отправлю вам контакты Врунова с Хрящевым и этой Громовой, да, Максим Петрович? Вы же у нас будете играющий тренер…
Запись закончилась.
Говоров, упреждая протесты защиты, снова скороговоркой озвучил скучную, но важную информацию, касающуюся получения и оформления данного доказательства. Перебить его никто не попытался. Лариса Айвай склонилась над собственным мобильником, спешно разыскивая что-то в его памяти, а Максим Трубач терпеливо дождался, пока Говоров закончит.
Наконец в зале стало тихо. Все взгляды, включая мой, устремились на пожилого адвоката.
Выдержав драматическую паузу, Акела встал. Расправил плечи, гордо поднял голову. Нарочито спокойно, с достоинством произнес:
– Существует такое понятие – профессиональная тайна. Она есть у медиков, есть и у нас. Для того чтобы отстоять интересы клиента, адвокаты применяют самые разные методы. Какие именно – широкой публике знать не только не обязательно, но даже не нужно и вредно. Предположим, прозвучавшая запись телефонного разговора адвоката и его клиента достоверна. Что это меняет?
Максим Петрович оглядел присутствующих – внимательно, словно выискивая того, кто ему возразит. Не нашел, убежденно кивнул своим мыслям, озвучил их:
– Я уверен, что мой клиент «Идеаль Бьюти» – хорошая клиника. Ее специалисты делают благородное дело и помогают тысячам людей. Кто-то скажет, что «Эстет Идеаль» делает то же самое, но проверенная веками народная мудрость гласит: «Нет дыма без огня». Нашлись уважаемые люди, которые подвергли работу клиники «Эстет Идеаль» аргументированной критике, публично высказали свои претензии. Я убежден, что они поступили правильно, поэтому буду выполнять свой долг – отстаивать позицию своего доверителя. Это моя миссия, моя работа, таких дел у меня было, есть и будет немало. Поэтому прямо сейчас я прошу уважаемый суд объявить перерыв, так как у меня есть и другое срочное важное дело. А всем присутствующим, полагаю, не помешает осмыслить происходящее.
Акела отвесил мне изящный полупоклон, получил мой согласный кивок и снискал аплодисменты у публики.
– Максим Петрович, вы лучший! – выкрикнула какая-то экзальтированная дамочка.
