Сделав глубокий вдох, Бейн поднялся, подступил к Гаррошу и преклонил перед ним колено. Это проявление покорности далось ему трудно, мучительно трудно, однако притворства в нем не было ни на грош. Бейн должен убедить Гарроша прислушаться. Любой ценой. Не ради себя, но ради тауренов – да что там, ради всей Орды!
– Таурены и тролли были друзьями орков от начала времен, – сказал он. – Мы восхищаемся вашей расой и почитаем ее. Но ты, Гаррош Адский Крик, не только вождь орков, ты – вождь Орды. – С этими словами он перевел взгляд на Малкорока, угрожающе возвышавшегося рядом с Гаррошем – руки скрещены на мощной серой груди, глаза поблескивают злым огоньком. – Ты правишь нами, нами всеми. Ты слишком умен, чтоб отмахнуться от этого совета. Мы не можем понять, отчего ты слушаешь только этого орка из клана Черной Горы.
Малкорок с негромким рыком двинулся вперед, но Гаррош поднял руку, и серокожий орк замер на месте, как вкопанный.
– Мне нужно, чтоб ты отослал сообщение на «Кровь и Гром» и другие суда, собравшиеся близ Тераморской гавани, – сказал Гаррош, глядя не на Малкорока, но на Бейна. – Передай: у меня есть для них новый приказ.
Обнадеженные, Бейн с Вол’джином радостно переглянулись. Быть может, Гаррош наконец-то послушает их?
Гаррош улыбнулся, хищно оскалив клыки, и с неожиданной резкостью продолжал:
– Вели флоту отойти от Терамора еще дальше. Так далеко, чтоб даже самые хитрые изобретения Альянса не помогали их разглядеть. Они там больше ни к чему.
– Что?! – сдавленно вскрикнул Вол’джин, не в силах поверить собственным ушам.
– Я хотел, чтобы Альянс узнал о возможной угрозе для своих берегов. Моя цель достигнута.
Бейн медленно поднялся на ноги.
– Ты… решил отвести флот? – упавшим голосом проговорил он.
– Да, – ответил Гаррош, также встав во весь рост.
Оба смерили друг друга взглядами.
– Вместо того, чтобы атаковать, пока тераморцы не успели позвать на помощь, ты… отступаешь?
– Да, таурен. И так тому и быть. Таков мой приказ. Может, ты сомневаешься в его разумности?
У костра воцарилось долгое, напряженное молчание, нарушавшееся лишь шипением жира на углях. Все замерли, в любой момент готовые выхватить оружие.
– Вождь Орды – ты, Гаррош Адский Крик, – в конце концов сказал Бейн. – Тебе и решать. Я же только молю Мать-Землю: пусть Орда переживет этот разгром.
С этим Бейн развернулся и, не дожидаясь новых насмешек Гарроша, двинулся прочь. Вол’джин последовал за ним. Провожаемые хриплым, утробным орочьим хохотом, оба направились к своим лагерям.
Терамор исполнился мрачной, непреклонной решимости. Военный дух, присущий городу со дня основания, выступил на первый план. Таверна из места, где можно всласть посидеть у огня за кружкой пива и дружеской беседой, превратилась в казармы: здесь, порой по восемь человек в комнате, разместились солдаты. Мало этого: постелями были застланы даже полы общих залов, а глубокие подвалы под самым сердцем Цитадели – битком набиты бобами, зерном и бочонками с пресной водой.
Но вот на горизонте показались паруса флота Седьмого Легиона, и город слегка воспрянул духом. Корабли – общим числом два десятка – несли на борту не только лучших из штормградских моряков, но и нескольких прославленных полководцев. Когда же флагман, «Дух Тиффин», ведя за собой остальные суда, подошел к причалу, атмосфера в городе сделалась едва ли не праздничной. Невзирая на спешку, морская пехота покинула борт флагмана спорым церемониальным маршем, под барабанную дробь, и выстроилась в шеренгу лицом к Джайне, Страдалице, Тервошу, Киннди, Верисе и магам Кирин-Тора. За спинами магов столпились жители Терамора. При виде солдат, пришедших на помощь городу, усталые, настороженные лица горожан озарились надеждой, над толпой загремело дружное «ура».
Вариан сказал Джайне, что пришлет всех, кого сможет, однако никаких имен не назвал – ведь он и сам не знал, с кем успеет связаться вовремя. Прикрыв глаза от солнца ладонью, точно козырьком, Джайна с нетерпением вглядывалась в строй прямых, как шомпола, солдат едва ли не всех рас Альянса, твердым шагом сходивших по трапу на пирс.
– Генерал Маркус Джонатан, главнокомандующий гарнизоном Штормграда, – представился один из прибывших.
Огромный, внушительный человек в тяжелом латном доспехе, двигаясь с изумительной легкостью, шагнул с трапа на причал. Обладатель пышной бороды и усов, рыжие волосы он стриг довольно коротко, а держался свободно, но при том – в постоянной готовности к действию. Стоило ему подойти и протянуть руку, Джайна при всем своем росте почувствовала себя совсем маленькой.
– Я был первым из тех, к кому обратился король Вариан, и первым, кто согласился помочь Терамору, – сказал он. – Вы, леди Праудмур, сделали для Альянса столько, что оказать вам помощь для меня немалая честь.
– Благодарю, генерал, – ответила Джайна. – Вы привезли с собой надежду.
Следующими оказались двое дворфов. С ними Джайна никогда прежде не встречалась, но знала и их имена, и трагические причины тому, что в Терамор прибыли именно они, а не пара других.
– Таддус Тяжкобой, клан Громового Молота, – хриплым басом сказал первый, вместо рукопожатия отсалютовав Джайне молотом.
– Хорран Рыжебрад, основной лагерь Седьмого Легиона, – отрекомендовался второй.
– Рада видеть вас обоих, – ответила Джайна. – Примите мои соболезнования по поводу гибели генерала Громового Рокота и генерала Марстона.
Таддус Тяжкобой коротко кивнул.
– Да, потеря командира – не тот способ, каким хотелось бы выслужить повышение, это уж точно.
– Но мы за них отомстим, – добавил Рыжебрад. – Рады прибыть на помощь, леди. Какая нам разница, где бить Орду? Главное – бить!
Пусть даже Орда встала лагерем едва ли не у порога, о необходимости воевать Джайна искренне сожалела, и кровожадность, проявленная дворфами, причинила ей немалую боль. Ограничившись ничего не значащим кивком, Джайна повернулась навстречу следующему полководцу.
Негромко стуча копытами по доскам трапа, к ней шел дренейский генерал Тирис’алан. Его появление было для Джайны приятным сюрпризом – особенно после откровенной, пусть и вполне понятной, враждебности дворфов к Орде. Тирис’алан присутствовал при исторической встрече леди Лиадрин, матриарха Рыцарей Крови, решившей отречься от Кель’таса и перейти на сторону Армии Расколотого Солнца, с наару А’далом. После всего того, что сотворили с Шаттратом эльфы крови, ее появление привело А’дала в ярость, однако он проявил милосердие и сострадание, и сам Тирис’алан вручил леди Лиадрин гербовую накидку Расколотого Солнца.
Джайна приветствовала дренея с дружеской теплотой, и тот учтиво склонился перед ней. Казалось, все его существо излучает силу и доброту, а броня окружена золотистым сиянием.
– Я пришел защитить и поддержать тебя, леди, – сильным, мелодичным голосом сказал он. – Весть о твоих великих делах и неустанных трудах на благо мира достигла даже Шаттрата. Терамор должен выстоять. Орда не восторжествует.
