Быстро сотворив заклинание телепортации, Джайна услышала за спиной его зов, но заставила себя сдержать слезы.
Они причиняют бо2льшую боль, если держать их в себе.
Отправляясь в Терамор, Джайна думала, будто вполне готова к тому, что увидит. Увы, она жестоко ошибалась. Ничто на свете не в силах подготовить здравый ум к тому, что сотворил с городом взрыв мана-бомбы.
Первой на глаза попалась ее башня – вернее, место, где еще вчера стояла ее башня. Прекрасное белокаменное строение, и обширная библиотека, и маленькая уютная гостиная – все это исчезло, как не бывало. Осталась лишь дымящаяся воронка, пугающе напоминавшая ту, что до сих пор зияла среди предгорий Хилсбрада, на берегу озера Лордамер. Вот только та брешь в земле была оставлена городом, отправившимся на войну, а эта являла собою итог отчаянной попытки Ронина предотвратить катастрофу. Попытки, стоившей ему жизни…
Смерть окружала Джайну со всех сторон, обволакивала, ошеломляла. Смерть чувствовалась в силуэтах опустевших домов, ни один из которых не остался нетронутым. Смерть чувствовалась в земле под ногами, и в грохочущем, буйном небе над головой. И, уж конечно, явственнее всего смерть чувствовалась в телах погибших, распростертых там, где застал их взрыв.
Целители покоились рядом с теми, кто нуждался в их помощи, так и не сняв рук с пациентов. Всадники и в смерти не расстались с лошадьми. Солдаты погибли, не успев обнажить оружия – столь неожиданен и неотвратим оказался удар. Насыщенный магией воздух потрескивал, шипел, гудел, поднимая дыбом побелевшие волосы. Двигаясь, точно сомнамбула, осторожно переставляя ноги, Джайна шла по развалинам собственной жизни. Шла и со странной безмятежностью окидывала взглядом все, что взрыв разбросал по земле. Вон там – щетка для волос, а там – оторванная рука… а здесь, у края воронки, трепещет на ветру россыпь книжных страниц. Джайна машинально нагнулась, чтоб подобрать их, но одну из страниц взрыв мана-бомбы изменил столь основательно, что бумага рассыпалась в прах при первом же прикосновении. У арсенала лежал в луже крови один из солдат, а в трех шагах от него, на уровне глаз, парил в воздухе другой. Из пробоины в его латах лениво струились вверх замерзшие капельки алой жидкости.
Вдруг под ногу подвернулось что-то мягкое. Поспешно отпрянув назад, Джайна опустила взгляд. На земле, у самых ног, лежало тельце крысы, мерцавшее неярким пурпурным светом. В пасти зверька до сих пор был зажат кусочек совершенно обычного, вполне съедобного на вид сыра. Да, Кейлек предупреждал: такого взрыва не пережить никому. По-видимому, даже крысам…
Джайна покачала головой. Нет. Нет, хоть кто-то да должен, обязан был уцелеть. Не может же эта бомба губить всё и вся!
С мрачной решимостью она шла вперед, а где могла – разбирала завалы, надеясь услышать сквозь гул и треск в расколотом небе зовущий на помощь голос. Таким образом она отыскала Страдалицу, лежавшую поверх тела орка, очевидно, ею же и убитого. Склонившись над павшей воительницей, Джайна смахнула с ее лица пряди длинных темно-синих волос… и ахнула: волосы треснули, рассыпались на мелкие осколки, будто тонкие стеклянные нити. Страдалица погибла с мечом в руке и с тем самым, издавна знакомым мрачным выражением на лице. Погибла так же, как и жила, защищая Джайну и Терамор.
Притупленная ужасом, боль в сердце зашевелилась, дала почувствовать себя вновь, будто онемевшая во сне рука. Стараясь не думать о ней, Джайна двинулась дальше. Вот и они, дорогие друзья, Обри и Маркус Джонатан, Тирис’алан и оба дворфа. А вон, поперек конька проломленной крыши – тело лейтенанта Адена. Взрыв сделал его сверкающие латы пурпурно-черными.
Внезапно в голове прояснилось, точно Джайна разом пришла в себя и вновь начала мыслить рационально.
«Остановись. Прекрати. Кейлек был прав. Уходи, Джайна. Ты видела довольно. Теперь ты точно знаешь: живых здесь нет. Уходи же, да поскорее, не то увидишь слишком много».
Но Джайна не могла уйти. Страдалица найдена, теперь нужно отыскать остальных. Где Тервош, что так долго был ей другом? Где стражник Байрон, где жрец Аллен Брайт, где хозяйка таверны Джанин, наотрез отказавшаяся покинуть город? Где они все? И где же…
С первого взгляда тело казалось детским – тем-то и привлекло внимание Джайны. Детей из Терамора эвакуировали всех до одного. Кто это может быть?
В следующий миг ей все сделалось ясно.
Едва дыша, при всем желании не в силах отвести взгляд в сторону, Джайна замерла на месте, а затем ноги сами собой, шаг за шагом, как деревянные, понесли ее к мертвому телу.
Киннди лежала ничком в недвижной луже собственной крови. При виде алых клякс, запекшихся в ее волосах, Джайне отчаянно захотелось плюхнуть ученицу в ванну, помочь ей отмыться дочиста, переодеть в свежие, новые одеяния мага…
Упав на колени, она взяла девочку за плечо, чтобы перевернуть ее на спину… и тело Киннди рассыпалось, превратившись в блестящую пурпурную пыль.
И тогда Джайна закричала.
Пронзительно завопила от ужаса, лихорадочно сгребая с земли мелкий кристаллический порошок – все, что осталось от умной, веселой, полной жизни молодой гномки. Завыла от скорби, от горечи утраты, от чувства собственной вины, а больше всего – от ярости. От ярости на Орду. От ярости на Гарроша и всех, кто следовал за ним. От ярости на Бейна Кровавое Копыто, который предостерег ее, однако позволил всему этому произойти. А может, даже знал, что произойдет?
Мало-помалу крик перешел в сдавленные хриплые рыдания, отдававшиеся болью в горле. Плача навзрыд, Джайна сгребала и сгребала в горсти пурпурный песок, чтобы хоть так удержать Киннди при себе, но прах упрямо сочился на землю сквозь пальцы, и чем дальше, тем громче, тем горестнее звучал ее плач.
Нет, это уже не война. Даже не бойня. Это – полное, окончательное уничтожение, издали, с безопасного расстояния. Самый жестокий, самый трусливый способ убийства, какой только можно себе вообразить.
На мертвой земле что-то блеснуло, словно бы подавая сигнал. Взглянув на солнечный зайчик, Джайна медленно, с трудом поднялась на ноги и, покачиваясь, точно пьяная, двинулась в сторону странного отблеска.
То был осколок серебристого стекла, не больше ее ладони. Нагнувшись, Джайна подобрала его. Поначалу она не сумела понять что это, но затем душевная боль пронзила грудь сильнее прежнего. Как много воспоминаний! Веселая, оживленная улыбка болтающего с ней Андуина… шрам на лице Вариана… Кейлек, прячущийся во время разговора за углом… Ронин…
Вдруг сбоку, невдалеке, раздались шаги. Вопреки всем доводам разума надеясь, что хоть кому-то да удалось уцелеть, Джайна резко обернулась и подняла взгляд.
Огромные, закованные в латы, зеленокожие… По крайней мере, двадцать пять, а то и более тридцати орков деловито обшаривали развалины. Вот один бросил находку в кошель на поясе, что-то сказал остальным, и к неумолчному треску и грохоту прибавился резкий, лающий орочий хохот.
Забыв об осколке зеркала, почти не замечая боли в порезанной острыми гранями ладони, Джайна крепко стиснула кулаки.
