Размышляя над этим, он возвращался домой, в Нексус, чтоб вновь поговорить со стаей. И… осознавал, что его действительно тянет домой.
Приблизившись, он отметил, что никто из собратьев не кружит в небе, оберегая покой Нексуса, как водилось у синих драконов с незапамятных времен. Это зрелище опечалило его сильнее прежнего. Подумав, Кейлек решил подождать с возвращением к стае. Прежде он поговорит с той, у кого найдется целительный бальзам для его души, либо нелегкие слова, которые ему нужно услышать.
Киригосу он отыскал в ее «любимом месте для раздумий» – там же, где разговаривал с нею в тот день, когда впервые услышал о похищении Радужного Средоточия. Увидев его, она ничуть не удивилась. Как и прежде, приняв человеческий облик, Кири сидела, прислонившись спиной к стволу блестящего серебристо-белого дерева, и даже в легком синем платье без рукавов не чувствовала холода.
Приземлившись на край парящей в небе платформы, Калесгос тоже сменил драконье обличье на человекоподобное, сел рядом и стиснул в ладони протянутую руку Кири.
Оба долго молчали. Наконец Кейлек заговорил:
– Я не вижу никого в карауле.
Киригоса кивнула.
– Многие ушли, – пояснила она. – Дня не проходит, чтоб кто-нибудь не решил, что дом его больше не здесь.
Новый приступ душевной муки – и Кейлек бессильно прикрыл глаза.
– Такое чувство, будто я проиграл, Кири, – тихо сказал он. – Кругом проиграл, во всем. Проиграл, как вожак стаи, не сумел отыскать Радужное Средоточие, и Джайне помочь не сумел… Не смог даже понять, какую рану нанесло ей случившееся в Тераморе.
В синих глазах Киригосы не отразилось ни намека на радость или торжество.
– Значит, оно у нее?
– Не знаю. Я больше не чувствую, не различаю его. Но… думаю, это возможно.
Понимая, чего стоит ему это признание, Киригоса крепко стиснула его пальцы.
– Как бы там ни было, я не считаю, что ты совершил ошибку, полюбив ее. Даже если любишь ее до сих пор. Однако… как ни велико твое сердце, оно должно быть и мудрым.
– А знаешь, – сказал Кейлек, пытаясь свести разговор к чему-то более легкомысленному, – некоторые сказали бы, будто из нас выйдет хорошая пара. И это убережет меня от… ухлестываний за кем попало.
Рассмеявшись шутке, Кири склонила голову ему на плечо.
– Не стану отрицать, Калесгос, однажды ты станешь хорошим мужем… кому-нибудь, но не мне.
– Выходит, плакала моя последняя надежда стать обычным, нормальным драконом.
– Лично я только рада, что ты не таков, – заверила Кири.
Искренняя привязанность в ее взгляде исполнила душу нежности. Да, Кейлек любил ее… только не как будущую жену. При этой мысли из груди вырвался вздох, нежность вновь уступила место грусти.
– Ох, Кири, я совсем сбился с пути. Я просто не знаю, что делать.
– По-моему, ты прекрасно знаешь, что делать, и путь твой тебе известен, – возразила Киригоса. – Сейчас ты на распутье, друг мой, как и мы все. Нужно ли синим твое мудрое правление? Или им нужнее свобода, собственный путь, возможность самим управлять своей жизнью? Вправду ли есть у нас цели превыше долга перед самими собой? А может быть, юные расы тоже имеют право свободно распоряжаться собственной жизнью? Самостоятельно принимать решения… и отвечать за последствия?
«Как поступил Гаррош, – подумал Кейлек. – И как готовится поступить Джайна».
– Перемены, – пробормотал он, вспомнив, что некогда говорил Джайне: «Ничто на свете не остается неизменным – даже драконы, живущие несказанно долго и якобы наделенные невероятной мудростью».
Вроде бы.
– Куда же отправишься ты? – негромко спросил он.
Этих четырех слов оказалось довольно, чтоб Киригоса поняла, каков его выбор.
– Я знаю этот мир не так хорошо, как ты, – отвечала она. – Говорят, на свете есть теплые, не скованные льдом океаны. Есть ветры, напоенные не стужей, а чудесными ароматами. Пожалуй, я бы взглянула на все это. И отыскала новое место для раздумий.
Больше разговоров не требовалось. Словно только и ждавшая, когда вожак отпустит ее на волю, Киригоса поднялась на ноги. Калесгос тоже встал, и оба крепко обнялись.
– Прощай, мой милый Кейлек, – сказала она. – Если понадоблюсь, ищи меня где-нибудь в тропических землях.
– Ну, а ты в случае надобности ищи меня в самом неподходящем для дракона месте. Уверен, там-то я и окажусь.
С болью в груди смотрел он, как Киригоса меняет облик, расправляет крылья и взвивается в небо. Вот она описала над ним прощальный круг… и полетела к югу.
Спустя полчаса Калесгос поднялся на вершину Нексуса. Больше здесь не осталось никого. Последним ушел Тералигос, старый друг и советник. В отличие от Киригосы, он направился на северо-восток: престарелого дракона манил к себе мир и покой холодных земель, родины стаи синих.
Решение Калесгоса не удивило никого из собратьев, и никто его ни в чем не винил. Что поделаешь? Раз уж пришла пора перемен, любые попытки борьбы и сопротивления, любые протесты, любые желания, чтоб все осталось, как раньше, напрасны. Перемены неумолимы. Что уготовано ему, единственному жителю опустевшего королевства? Куда ведет его путь?
«Все на свете меняется, Джайна, – и снаружи, и изнутри. Иногда довольно заменить лишь одну переменную», – так говорил он женщине, которую полюбил.
«И… мы – это тоже магия», – отвечала она.
– Да, – негромко сказал Калесгос. – Так оно и есть.
Он больше не сомневался. Он знал, что делать.
Сделав все, что могла, дабы остаться неузнанной, Джайна самым обыденным способом – никакой телепортации! – отправилась в Кабестан. Там она купила у оказавшегося на мели путешественника грифона и полетела на юг. Тем же путем Орда шла на крепость Северной Стражи. Горькая мысль… но ничего: пусть она жарче разожжет ярость в сердце.
Когда впереди показались руины крепости Северной Стражи, ныне занятые Ордой, пришлось сглотнуть комок, подступивший к горлу. При виде красно-черных знамен Орды и кораблей, оставшихся на страже, тогда как остальной флот ушел, окружив Калимдор, сердце словно пронзило осколком льда.
Направив грифона к земле, Джайна спешилась, еще раз проверила, на месте ли тот небольшой мешочек, что она постоянно держала при себе, и резко хлопнула ладонью по львиному крупу. Грифон, раздраженно захлопав крыльями, взмыл в воздух, и Джайна довольно кивнула. Вскоре он отыщет путь в Кабестан, а там и нового хозяина – чему тот, несомненно, будет очень и очень рад. Ей, Джайне, зверь был больше не нужен. Повернувшись лицом к востоку, она пробормотала заклинание телепортации и через пару секунд перенеслась на остров Битв.
– Эй, там, мисси, – грубо окликнул ее человек в рваных штанах по колено, в распахнутой на груди рубахе и с абордажной саблей в руке. – Явилась с пиратами поиграть, а?
