Нет, на поверхности качалось не скорчившее гримасу чудовище, а кое-что пострашнее – подросток, меньше суток назад с особой жестокостью убивший четверых и одного искалечивший. Человек, на чьем лице и под микроскопом не разглядеть было мук совести, наоборот – там застыла жажда новых смертей и крови. За долгие годы на районе скопилось столько ублюдков, что даже под сывороткой устанешь расшибать им головы. Соседи, шайки с других улиц, крейдеры, шуховцы – по всем плачет бита, и если укротить ярость, не дать захватить разум – каждый гад получит по заслугам. Это ли не счастье? Не в этом ли суть жизни, путь на вершину которой вымощен макушками.
Он хмыкнул и зачерпнул горсть безвкусной влаги. Вспомнилось сердце утки – сморщенное и черное, что вяленое мясо – сердце матери, защищавшей единственного ребенка. Интересно, как теперь выглядит его собственное?
– Пришел? Это хорошо.
Злата в очередной раз подкралась, не выдав себя ни звуком, ни запахом. Вернее, ни то, ни другое никуда не исчезли, просто Герман по привычке нырнул в раздумья и перестал замечать все вокруг.
– Почему? Боялась, папка наругает?
– Нет. – Девушка присела на корточки у края оврага и положила копье поперек острых коленей. – Боялась, что ты не вернешься.
– С чего вдруг? Сказал же – буду к утру. Я порожняк не гоню: говорю – значит, делаю.
– Ты не понял. – Охотница обнажила белые зубки. – Я верю твоим словам, но Вавилон все еще опасен и мог забрать тебя навсегда.
– Кончай уже. – Грид опрокинул вторую ладонь в рот и фыркнул. – Заладила – Вавилон, Вавилон… Это просто город, который построили люди. И кнопки жали тоже люди. И воевали, когда никаких городов вообще не было. При чем тут твой Повелитель машин и телевизоров?
– Ты так говоришь, потому что родился и вырос в нем. И не ведаешь правды.
– А ты несешь чепуху, потому что всю жизнь торчишь в лесу с поехавшим древолюбом. – Слепая вера Златы бесила парня еще больше, чем издевки Ярослава. – И не видела ничего, кроме сраных дубов.
Девушка притихла, с любопытством наблюдая, как собеседник пьет прямо из лужи.
– Расскажи о нем.
– Сходи да посмотри. – Грид умылся и обтер шею.
– И стать такой, как ты?
– А какой я?
Он обернулся, но Златы и след простыл. На всякий случай осмотрел место, где сидела отшельница – нет, не морок, буйная головушка не барахлит. По крайней мере, пока.
До вечера Герман носился по лесу, проверяя зверя на прочность и ставя все новые и новые рекорды: бег с препятствиями, тяжелая атлетика с буреломом, подтягивания, отжимания… В спокойной, тепличной обстановке тварь вела себя послушнее вышколенного щенка, не прячась и не пытаясь отжать побольше территории в разуме владельца. А значит, рано или поздно получится совладать с ним самостоятельно, однако у отшельника имелось свое мнение на этот счет.
Вернувшись на закате, парень застал Егеря у входа в бункер – под пятой великана дрожал окованный сталью деревянный ящик, внутри которого что-то скреблось и билось об стенки.
– Ну, здравствуй, прогульщик. Любишь филонить? Так вот, я нашел отличное средство научить тебя порядку.
Глава 6. Урок терпения
– Знакомься.
Ярослав мыском откинул крышку, и из коробки выбралось нечто, напоминающее полежавшего в костре бульдога, с пиявками на загривке, острой, облезлой мордой и загнутыми, как у кабана, клыками. Существо принюхалось, хрюкнуло и развалилось на траве, высунув длинный черный язык. Желтые бусинки в глубине глазниц пялились то на одного человека, то на другого, но, судя по выпирающим ребрам, тварь слишком ослабла, чтобы напасть на похитителей или хотя бы облаять.
– Фу, блин! – Герман поморщился от трупного душка – не такого ядреного, как у взрослых сородичей, но все равно малоприятного. – Фу, на хер! Что это за дичь?
– Сам ты… дичь, – буркнул охотник. – А это – Желудь. Его мамку загрызли – похоже, нарвалась на Свору, а кутенок забился под тушу и уцелел.
– Какой еще кутенок?
– Щенок, – подсказал Фельде, нянча в ладони кружку отвара, и с улыбкой добавил: – Не ты один странно изъясняешься.
– Вот-вот. – Егерь кивнул. – С этой минуты берешь Желудя на поруки. Холишь, лелеешь и выхаживаешь. Если с ним что-нибудь случится – не серчай.
– Согласен. Хватит отлынивать, у нас мало времени.
– Вы шутите? С какого перепоя я должен выхаживать это дерьмо? Чтобы оно мне башку откусило?
Старик поднял палец и тоном тибетского мудреца изрек:
– Какой хозяин – такая и собака. И вообще, я устал с тобой пререкаться. Все устали. С бешеными псами известно, что делают, поэтому угомонись и работай.
– Тише, не нагнетай, – вступился за подопечного Марк. – Герман, пожалуйста. Мы же не просим чего-то запредельного, не заставляем идти против воли и совести. Просто присмотри за щенком – это поможет тебе справиться с яростью.
– Каким, блин, образом? – никак не мог догнать Грид.
– Попробуй – и узнаешь.
– Чертов цирк. – Парень сцепил пальцы на затылке и запрокинул голову. – Ладно, хрен с вами, все равно не отгребетесь. Что делать-то?
– Для начала – накормить и напоить, – подсказал Ярослав. – А опосля сам сообразишь, если не совсем дурак.
Они разошлись, оставив одного пленника на попечение другому. Маленькая мерзость проводила людей тихим лаем и умостила морду на передние лапы. Стоило Герману шагнуть к чудовищу, оно вскинуло башку и зарычало, роняя зеленоватую, вонючую слизь.
– Ну, и урод же ты… – Грид занес ногу, постоял так пару секунд и опустил.
Плевать. Задачка на самом деле довольно легкая. В бытность шестеркой приходилось выполнять «просьбы» и похуже.
Обойдя бункер, он взял со стола выкидуху и, наслаждаясь знакомым щелканьем, отправился в кладовую, где разжился ломтем вяленого мяса. Отрезал щедрый кус и сунул в рот, второй – поменьше – бросил в псину, но не рассчитал сил. Снаряд врезался во впалый бок, тварь заскулила и попыталась отползти, подволакивая задние лапы. Когда боль унялась, Желудь ткнулся носом в подачку, засопел, коснулся разок кончиком языка, но в итоге отвернулся. Та же участь ждала и выпрошенный у Банана сухпай – ни галеты, ни консервы не пришлись песику по вкусу, зато их с радостью стрескал Герман.
Предложенную воду кутенок вылакал до дна – значит, не капризничал, не строил из себя объявившего голодовку отказника, просто привык к свежатине (либо, наоборот – к тухлятине). Но где ее достать, новоиспеченный собаковод даже не догадывался. Во время лесных забегов на глаза не попалось ни дичи, ни падали, уж мертвечину-то он бы учуял за километр. Идти же за добычей в город после встречи на мосту не очень хотелось. С другой стороны, это верная причина слинять на весь день, и за пустые руки вряд ли спросят. А если вдруг и наедут – отбрешется, мол, голяк, не фартануло. И если совсем повезет, долбаный хвостатый прицеп сдохнет в его отлучку, и не придется с ним возиться. Как ни крути – сплошная выгода.
