– Поможешь встретиться?
– Это как?
– Ну… например, после занятий скажешь ей, что кое-кто хочет встретиться с ней в… ну, например, шестьсот первой.
– Да запросто!
– Есть! – Подпрыгнул от восторга Лой. – Ты меня сильно выручил! Если что – можешь на меня рассчитывать. Помогу без оговорок!
Лин придирчиво посмотрел на него и на несколько мгновений задумался. Было видно, что он колеблется.
– Вижу, у тебя уже что-то есть и нужна помощь, – сообразил Лой. – Давай, выкладывай.
Лин даже смутился, но, видя, что Лой выражает полную готовность и понимание, решился.
– Слушай, а Ти Арвани, она твоя сестра или однофамилица?
– Сестра, – насторожился в свою очередь Лой. – Хочешь за ней приударить? – мгновенно сменив настороженность на хулиганский тон, спросил он.
Староста еще больше смутился от такой прямолинейности.
– Не! Я не против! – тут же отозвался первокурсник, увидев сильное смущение собеседника. – Даже очень «за»! Попробуй…
Сказано было это так, что Лин сразу заподозрил неладное.
– И в чем подвох? – осторожно справился он.
– Еще ни разу не видел кого-то, кто бы ей реально понравился, – пояснил Лой. – Она даже меня часто норовит по загривку приложить. Так что все в твоих руках!
Он подарил старосте ослепительную улыбку, отчего тот еще более потерялся.
– Хм! – Лин нахмурился и, почесав подбородок, уставился на несколько мгновений в потолок. Потом испытующе посмотрел на Лоя, продолжавшего изображать из себя ясно-солнышко.
– Ты понимаешь… – начал он, взяв Лоя под руку и увлекая за собой.
Через пять минут в тихом закутке друзья ударили по рукам. Заговор против сестры – на ее охмурение – состоялся.
* * *
Через полтора часа Лой с нетерпением ожидал в пустой в это время аудитории. Даже где-то красивый цветочек раздобыл.
Лин, что-то треща без умолку, вел свою новую однокурсницу. Но было видно, что настроение у нее далеко не радужное. Почему – поди угадай. С первого дня Виа показала себя несколько замкнутой. Возможно, ее что-то угнетало. Но из деликатности никто к ней с расспросами не лез. Захочет – сама скажет.
– И где меня ждут? – коротко спросила она, полностью пропустив мимо ушей то, что говорил ей староста.
– Тут, – коротко сообщил Лин, указывая на двери шестьсот первого
– А кто? Все равно не скажешь?
– Он сказал, что это будет для тебя сюрпризом!
Виа помрачнела лицом, отчего Лин заподозрил на мгновение неладное, но все равно, так как договорились, вынужден был исполнять до конца роль проводника.
Слегка поколебавшись, Ким открыла дверь и зашла. Плотно притворить дверь за собой она не догадалась, поэтому все, что произошло в дальнейшем, было хорошо слышно сверхлюбопытному старосте второго курса.
– Здравствуй, Виа! – скромно поприветствовал ее Лой.
– Опять ты?!! – без приветствий чуть ли не выплюнула Виа.
– Меня перевели в это отделение… – начал было Лой, но был прерван.
– Я тебе говорила не подходить ко мне больше! – раздался натуральный рык Ким.
– Мне очень жаль, что так сложилось тогда…
– Тебе жаль? Тебе жаль?!! – взревела Виа.
Раздался звук крепкой пощечины. Он был настолько резкий и неожиданный, что Лин вздрогнул, словно сам ее получил.
Через секунду в дверях показалась разъяренная Ким. Шагнула было, сжимая кулаки к старосте, но увидев его крайне ошарашенное лицо, фыркнула и быстро пошла прочь.
Спустя еще некоторое время появился и Лой. Тихо и печально притворил за собой дверь и виновато посмотрел на старосту.
– Хотел помириться… Мы расстались там не в очень хороших обстоятельствах, – будто оправдываясь, произнес он.
– Понимаю… – Лин кивнул, все еще вспоминая рык студентки.
– Надеюсь, у тебя с Ти выйдет получше, чем у меня, – потирая красную щеку, грустно сказал Лой и удалился.
На полу пустой аудитории так и остался лежать сломанный цветок, постепенно теряя упругость листьев, бледнея и увядая.
* * *
Это был настоящий кризис.
Кризис, через который в той или иной мере, с той или иной степенью болезненности проходит каждый студент Академии. И особенно жестко он наваливался на студентов, когда кончался очередной цикл. Особенно тяжело приходилось потому, что прибавлялась естественная усталость, копившаяся целый год.
Райя это понимал. Но кризис есть кризис. Как-то его надо преодолевать. И решать, стоит ли идти дальше, стоит ли продолжать учиться, ломая себя через колено, или лучше все-таки сдаться, уйти. Стать тем, в ком все равно будет нуждаться большое и счастливое общество Сферы. Пусть он не станет прогрессором, но он все равно, выучившись в другом университете, получит нужную людям профессию. Может, удастся даже стать где-то как-то Героем. Так или иначе, жизнь скучной не будет. А с его-то упрямством и авантюризмом тем более.
Но Райя хотел летать среди звезд, а не быть привязанным к Сфере, хоть и намечались здесь события воистину эпохального порядка. Но там, в пыли звезд, манили совершенно иные просторы и тайны. Потому и мучился.
Шел из упрямства, ибо звезды светили ему. Было больно. Но он все равно рвался к ним. Хоть и не видны они сейчас. Хоть и заложено все небо настолько плотными облаками, что даже свет «ночного солнца» едва пробивался сквозь плотные их слои. Ему заменили их свет разноцветные фонари, во множестве навешанные на стенах и шпилях Академии. И к одним из них с упорством, достойным иного применения, шел Райя.
Точнее, лез.
Маленький рюкзачок с «птицей» плотно прилегал к спине, в нем были Крылья. Те, которые он сможет раскрыть и отправиться в полет, когда достигнет небольшой площадки наверху, на самой середине шпиля главной башни Академии. Но сейчас надо было добраться до него.
Райя немного расслабился на маленьком карнизе, пролегающем под большими окнами. Удостоверившись, что стоит прочно, он расслабился еще больше. Усталость сказывалась. Но и цель была уже совсем рядом. Надежно уцепившись за выступы стены, он свесился и осторожно заглянул в светящееся окно. Уж больно любопытно, кто это так полуночничает.
Оказалось, что не спится ректору. Тот увлеченно листал какие-то информационные пакеты, быстро проглядывая их содержимое. Экран монитора, занимавший почти всю противоположную стену, был в каких-то текстах, схемах, графиках.
«Что позволено Юпитеру, не позволено быку!» – ядовито ухмыльнулся Райя, вспомнив, что им, студентам, вот такие нарушения режима не позволялись. Хоть и не наказывались, но все равно, по возможности, пресекались.
Не боясь быть увиденным, Райя вернулся на удобное ребро башни и полез дальше. Вообще, башни Академии, для таких как он любителей полазить по вертикальным стенам, были, как магнит для стальных опилок. Среди стенолазов даже укрепилось убеждение, что сам создатель этого архитектурного шедевра был одним из них – тоже любил полазить. Иначе он не стал бы делать столько заманчивых маршрутов наверх.
