— Бедная Джалита. Если бы она не была покорной, она бы никогда не выжила среди Скэнов. Для нее покоряться — значит выживать. Эта жуткая настоятельница Фиалок только укрепляет в ней эту веру.
Тут раздумья Сайлы были прерваны — где-то далеко впереди завыли волки. Всадники, все, как один, повернулись на восток. Лошади навострили уши. Шара и Чо замерли в стойке, вглядываясь в Горы Дьявола. Шерсть на их холках вздыбилась, а хвосты вытянулись в струну. Дикий вой повторился.
Гэн оживился.
— Мои братья. Это их приветствие. — Женщины оглянулись на него и снова посмотрели вдаль. Но Налатан продолжал смотреть на Гэна. Поэтому только он заметил то, что очень его взволновало. Один только Налатан слышал, как Гэн прошептал: — Знаю, братья, знаю. Дни становятся все короче, а темнота покровительствует выслеживающим добычу. Спасибо за предупреждение. Удачной вам охоты.
Последний раз вой прозвучал совсем близко и замер. В наступившей тишине казалось, что лес вздыхает. Собаки расслабились. Гэн продолжал ехать вперед как ни в чем не бывало. Женщины отстали. Пока они не успели догнать их, Налатан сказал:
— Я слышал, что о тебе рассказывают. Это правда. Волки разговаривают с тобой.
Гэн махнул рукой, и было видно, что он смущен.
— Они не говорят со мной. Просто я чувствую и понимаю их.
Налатан решил, что не стоит продолжать этот разговор.
Было видно, что в душе Гэна происходит борьба, и его слова только подтвердили это. Налатан заглянул в глаза вождя и увидел впившийся в горизонт взгляд узника. Налатан замедлил шаг, так что Гэн не мог его видеть, и покачал головой. Он не должен вмешиваться. Нет человека, обладающего такой мудростью, чтобы решить эту задачу. Гэн должен сделать свой выбор сам, на свой собственный страх и риск.
Их приветствовал густой дым, поднимавшийся из трубы дома Леклерка. Повернув, четыре всадника подъехали к аккуратному забору из прутьев. Гэн сказал Налатану:
— Отсюда до моря рукой подать. Оно вон за теми деревьями восточнее полей Леклерка. — Он указал на деревья, а игривый годовалый жеребенок по другую сторону забора сделал вид, что испугался. Он радостно заржал и, взбрыкнув копытцами, поднимая вокруг себя тучи снега, стал радостно скакать.
Колдар издал радостный возглас. Он так яростно пытался повернуться, заинтересовавшись жеребенком, что его мать рисковала остаться без накидки. Любопытный жеребенок подскочил к самому забору. Из его пасти вырывался пар, а на лохматую шкурку налип снег. Тая, эти островки снега стекали по его телу, отчего по спине жеребенка пробегала дрожь.
Несмотря на то что сын Мурдата должен сохранять достоинство, Колдар не выдержал. Настойчивые ручки высунулись из-под накидки. Нила отклонила голову назад, так что ее лицо было в нескольких сантиметрах от маленьких пальчиков, жадно хватающих воздух.
— Мое! — закричал Колдар, и, когда жеребенок по-прежнему остался по другую сторону забора, он крикнул уже громче: — Мое!
Гэн расплылся в счастливой улыбке. Не обращая внимания на яростный крик малыша, Нила засунула его ручки обратно под накидку. Свирепо взглянув на мужа, она сказала:
— Этот малыш — прирожденный вождь. Ты слышал, что он кричал? «Мое» — это его любимое слово.
Гэн сделал невинное лицо.
— Что плохого в том, чтобы хотеть лошадь? Разве у тебя самой не было никогда такого желания?
Наклонившись, он увернулся от ее ботинка. Налатан замедлил шаг. Бесконечный оптимизм друга приводил его в восторг. Гэн прервал его мысли:
— Как ты думаешь, Леклерк продаст этого жеребенка? Это, конечно, не боевая лошадь Людей Собаки, но из него может вырасти что-нибудь дельное.
Налатан злорадно ухмыльнулся.
— Я могу спорить о будущем. Или говорить с тобой о религии. Или о войне и мире. Но если ты думаешь, что я стану разрешать твой спор с женой по поводу лошади для вашего сына, то ты глупее, чем твои враги думают о тебе.
— Конечно, ты ведь слишком умен для этого.
Леклерк вышел встретить гостей. Он нервно улыбался.
— Рад видеть вас. — Из-за угла появился конюх. Когда он приблизился к боевой лошади Гэна, тот осадил животное назад. — Она может ранить тебя, сынок. Я пойду вместе с тобой и сам устрою ее в стойле. — Побледнев, юноша отступил назад и столкнулся с лошадью Налатана. Испугавшись, он попытался схватиться за поводья.
Леклерк спустился с крыльца.
— Я бы хотел показать вам, чем мы занимаемся в новой мастерской. Гэн, ты присоединишься к нам? Это возле амбара.
Гэн кивнул и ушел за конюхом. Леклерк повел своих гостей в мастерскую — длинный бревенчатый сарай без окон.
Масляные лампы создавали удивительно светлую и теплую атмосферу внутри помещения. На скамьях вдоль стен усиленно трудились как минимум двадцать человек. В дальнем конце центрального коридора, возле задней двери, стояла катапульта. Когда гости осторожно стали ее осматривать, Гэн уже присоединился к ним. Он обошел произведение Леклерка, похлопывая и ощупывая его.
— Сайла говорит, что в стенобитном орудии снаряд величиной с человека. — Это прозвучало скорее как замечание, чем как вопрос.
— Разрешите мне показать все, что мы теперь можем, — самодовольно сказал Леклерк. Он подошел к двери и распахнул ее настежь. — Представьте, что ствол вон того дерева — это стенобитное орудие. Мы на стенах Олы. Я думаю, что дерево в пределах досягаемости этого орудия, ну, может быть, чуть дальше. В любом случае смотрите, что произойдет. — Он махнул рукой.
Бывшая наготове команда сразу же бросилась вперед. Остальные отступили в сторону.
Мужчины зарядили тяжелую стрелу в скользящий желоб на центральном стволе устройства. Пока они накручивали лебедку, Леклерк рассказал о достоинствах орудия.
— Стрела, естественно, попадает в этот желоб в самом центре. Видите вот эти три детали спереди на крестовине? Теперь смотрите, они закрепляют эти шнуры, идущие от двух внешних деталей, на лебедке. Жидкость, капающая со шнуров, — это растительное масло. Мы берем жилы растений, освобождаем их от волокон и сплетаем в веревку. Затем, ее вымачивают в растительном масле. После каждых нескольких выстрелов нужно смазывать ее маслом снова, так как она высыхает от трения.
Главный в команде, обслуживающей катапульту, вопросительно посмотрел на Леклерка. Тот кивнул, и он слегка стукнул колотушкой по верхней части спускового крючка. Деталь завертелась, высвобождая упругий шнур. Скользящий желоб заскочил в центральную колею и со щелчком остановился. Катапульта задрожала, как гигантское разъяренное насекомое. Огромная стрела просвистела мимо с такой скоростью, что показалась всем не больше песчинки. Она попала прямо в дерево. Горы снега взмыли в воздух и каскадами посыпались на землю. Через секунду звук от удара отразился от стен мастерской.
Сайла услышала свой собственный голос, произнесший:
