Кузнец с помощниками плавили медь и отливали слитки, затем ковали их, нагревали и вновь ковали, разбивая в пластины. Леклерк требовал совершенства, а кузнец не мог его добиться. Листы получались с дефектами — волнистыми, с многочисленными утолщениями и впадинами. Но хуже всего, что часто встречались мелкие, шириной в волос, трещины.
Труд целого дня уже трижды возвращался обратно в тигель. Леклерк и Смитти работали не покладая рук две ночи и день, отказываясь принимать помощь даже от Бернхард. Утром работа была выполнена, Леклерк разбудил Кейт, постучав в дверь дома приютившей ее хозяйки.
— Кое-что получилось, пойдем, я покажу тебе. Ты одета? — нетерпеливо спросил он.
— Да, конечно, входи, — ответила Бернхард, — я уже заканчиваю завтрак. — Но ее слова оказались ненужными — Леклерк влетел в комнату. Он схватил девушку за плечи и приподнял, сметая посуду со стола.
— Он работает, работает!
— Так я, в конце концов, могу увидеть это чудо техники? — Бернхард изобразила на лице притворное раздражение. — Эту штуковину, позволяющую решить все наши проблемы и сделать мир лучше?
— Я не мог показать ее тебе раньше, — громко рассмеялся Леклерк. — Не знал, будет ли она работать. — Он выглядел уже почти спокойным. — Я видел, как на тебя действуют наши постоянные неудачи, и не хотел доставить еще одно огорчение.
Девушка вздрогнула, надеясь, что он этого не заметит. Забота — вот то, чего она опасалась больше всего. Доброта, теплый взгляд, дружеское прикосновение — все это могло уничтожить ее самообладание. Она постоянно твердила себе, что открытое проявление чувств изменит жизнь Леклерка далеко не к лучшему, заставит его суетиться и совершать необдуманные поступки. Какую бы боль это ни причиняло Кейт, она надеялась просто находиться рядом с Луисом. Женщина, стоящая сейчас перед Леклерком, была без ума от него, и единственное препятствие для откровенности — Джалита, эта чертова девка.
— Ну что, пойдем? — уже стоя у двери, обернулся Леклерк.
— Не торопи меня.
— О, женщины! Сначала вы жалуетесь, что приходится ждать, а когда все готово, не желаете поспешить.
— Мое ожидание закончилось, а твое только начинается. — Резким движением Бернхард набросила накидку.
Непринужденно перешучиваясь, они прошли к мастерской по узкой тропинке, протоптанной в снегу. Леклерк широко распахнул дверь — машина, находившаяся в центре комнаты, была невысокой, примерно по пояс, выглядела очень устойчивой и совершенно простой. Бернхард и не знала, как реагировать, но энтузиазма Леклерка хватило на двоих.
— Ну что, разве она не хороша? — спросил он. — Смитти и его ребята здорово помогли мне. Готов поспорить, другой такой нет в этом мире. Хочешь ровные медные полосы? Подожди минутку, я тебе покажу.
Он помчался к машине, представлявшей собой просто два стальных валика, один выше другого. Леклерк покрутил ручку и вставил продолговатый кусок меди между валиками. Затем он принялся вращать другую, большую рукоять — валики повернулись, и медная полоса сдвинулась с места. Появившись с обратной стороны машины, она стала явно тоньше и длиннее.
— Это прокатный стан, Кейт! — закричал Леклерк, размахивая куском металла. — Теперь мы можем сделать медные листы тонкими, как бумага. Да и стальные тоже. Никаких бугорков, впадин и наростов.
Стремительно подойдя к Луису, Бернхард обняла его, затем взяла руки Леклерка, нагретые медью, в свои и мягко произнесла:
— Я горжусь тобой, Луис. Никто из нас никогда бы не додумался до такого устройства. Ведь это именно то, что нам нужно?
— Ну, в общем, да. — Леклерк внезапно стал скромным, почти застенчивым. — Если у Жреца Луны нет чего-либо подобного, его конденсаторы будут вести себя довольно непредсказуемо. А наши теперь выйдут очень надежными благодаря длинным, очень тонким листам меди. Мы разместим ролики в нескольких местах стана. Я прокатаю металл за один раз. У Смитти есть печь для обжига — без нагрева металл становится ломким, а с такой машиной у нас почти не будет швов, что увеличит эффективность. — Его улыбка превратилась в гримасу. — Мы еще, впрочем, ничего реально не сделали.
— Весь день впереди.
— Хорошо, давай попытаемся. Ты позаботишься о навощенной ткани и проследишь, чтобы все было соединено?
— Чем скорее мы начнем, тем лучше — я очень волнуюсь. Да и работники уже пришли.
Вечерело, когда Леклерк подозвал сияющего Смитти и помощников, чтобы собрать первый конденсатор. Остальные, стоя поодаль, с интересом наблюдали за происходящим.
Двое мужчин осторожно развернули на столе тонкую медную пластину шириной около фута. Третий покрыл ее навощенной тканью. Хлопок был прижат еще одним медным листом. Бернхард убедилась, что края ткани почти на дюйм высовываются из-под металла и по ширине, и по длине.
Все застыли, когда медь тихо хрустнула, — они помнили суровое предупреждение Леклерка насчет трещин. Осторожно, но туго свернутые пластины напоминали слоеный рулет. Края ткани Кейт и двое ее помощников загнули, чтобы изолировать один медный лист от другого.
Диаметр получившегося свертка был примерно равен его высоте. Растопленный воск скрепил высовывающиеся края ткани. Два торчащих толстых зажима отмечали верх. Один из помощников примотал конденсатор ремнем к рамке и поднес прибор к генератору Леклерка, установленному на рабочей скамье.
Другой присоединил зажимы к выходам генератора. Он был заметно напуган, и все же, усмехнулся Луис, слишком любопытен, чтобы поддаться страху. Повинуясь кивку Леклерка, он взялся за рукоять.
Вскоре Луис остановил его, затем показал, как закрепить свинцовое луженое копье на конденсаторе. Он еще раз предостерег всех от прикосновения к торчащим проводам:
— Если они соединятся, оружие будет разряжено. Если дотронется человек, он погибнет.
Мороз пробежался по коже окружающих. Их внимание было приковано к Луису.
С конденсатором, закрепленным в рамке на спине, Леклерк был в полной готовности. Медная пластинка, примотанная к толстому шесту кожаным ремнем, служила мишенью. Медная же проволока заземляла ее.
Один из работников попросил Луиса подождать; озадаченный, тот остановился. Юноша бросился к нахмурившемуся Смитти. Взяв полированный железный диск из кармана передника кузнеца, молодой человек закрепил его в центре медной мишени ремнем, протянутым сквозь дыры у ее края.
Повернувшись к Леклерку, он осенил себя Тройным Знаком.
— Это амулет Танцующих-под-Луной, Луис Леклерк. Во имя Церкви, порази его! — сказав так, юноша вернулся на свое место.
Маленькая группа разразилась приветственными криками и хлопками. Леклерк собрался, одновременно смущенный и приободренный всеобщим вниманием. Никогда ему еще не аплодировали вот так, заставляя сердце биться с тем же торжествующим ритмом. Он приподнял металлическое копье, неожиданно показавшееся ему легким, как перышко. Тяжелый конденсатор просто давил на плечи, совсем не сковывая движений. Луис сделал фехтовальный выпад, парировал невидимый удар. Благодарная аудитория выразила криками свой восторг. Глубокий голос Смитти требовал:
