— Мы не сможем уйти от акульего челна, — взмолился Сарис, — разрешите мне остановить паром, я с ними поговорю. Они меня знают.
Перебив иронический смех Конвея, Сайла сказала:
— Доставь нас на берег, Сарис. Если мы оторвемся, обещаю, что ты будешь свободен. Даю слово.
— Они нас настигают, — сказал Налатан. — Так быстро не может двигаться даже лошадь!
— Я заставлю их снизить скорость! — сказала Тейт. Ухнул выстрел «бупа». Мгновением позже, когда заряд взорвался в воде, она пробормотала: — Если удастся попасть в них!
Она снова выстрелила. Налатан преданно подбодрил ее при очередном промахе.
Передав Сариса на попечение Налатана, Конвей присоединился к попыткам Тейт.
Очередной заряд угодил в палубу челна. Скэны, оправдывая свою репутацию бесстрашных воинов, не обращая внимания на потери, продолжали погоню. Потом весла стали падать за борт. По мере того как расстояние между суднами невероятно быстро сокращалось, Конвей и Тейт перешли на фосфорные заряды.
Из-за защищавшего гребцов планшира повалили клубы дыма. Появились языки пламени. Вопли раненых оттеняли пронзительный визг кожаных снастей парома.
Не отрывая взгляда от стремительно приближавшегося челна, Тейт крикнула Налатану:
— Они потеряли руль. Пусть пройдут рядом с нами. Мы разнесем их «вайпами»!
Вдохновляемый острием кинжала Налатана, приставленного к его горлу, Сарис выполнил требуемый маневр. В последнее мгновение он провел неуклюжий паром на расстоянии корпуса от беспомощного челна. Челн Скэнов, весь в клубах дыма, валившего из палубы и в обрушившихся снастях, скользил мимо парома. За завесой дыма было видно, как метавшийся по палубе экипаж челна пытался загасить пламя, черпая воду ведрами. Делая все возможное, чтобы удержать челн на курсе, многие гребцы оставались на своих местах. Ослепленные дымом и никем не предупрежденные, они оказались застигнутыми врасплох. Их весла, ударившись о борт парома, вырвались из рук. Двигавшийся корпус массивного судна зацепил весла и послал их вперед, превратив в огромные дубинки. Раздавленные гребцы были сметены со своих сидений, как гнилые овощи.
Конвей и Тейт видели побоище. Они опустили свое оружие даже до того, как челн прошел мимо.
Река предъявила свои права на челн. Кружась и зачерпывая воду бортами, он понесся вниз по течению.
Вскоре паром со скрежетом причалил к берегу. Сайла и Ланта допрашивали Сариса, пока остальные спускали лошадей на берег. Прежде всего Сайла объяснила Ланте:
— Он схватился за грудь, когда приказал своим людям напасть. Я хочу знать почему.
Обнаружив на горле Сариса тонкую цепь, она вытащила из-под его одежды плоский, сверкающий на солнце серебряный диск.
— Культ Луны, — в устах обеих женщин это произнесенное шепотом слово прозвучало как проклятие.
Оскалив зубы, Сарис прижался спиной к корпусу парома.
— Сила Луны раздавит вас всех: и Церковь, и ведьм.
— Кто меня называет ведьмой? — спросила Сайла.
— Ты с теми, кто повелевает молнией. Разве Ланта не провидица? Все они ведьмы, и все равно, называет ли их так Церковь или нет. Всем известно, что черная женщина околдовала монаха Налатана. Она заставила его отречься от Церкви.
— Им все это известно, да? — В противоположность Ланте, которая кипела от ярости, Сайла сохраняла спокойствие.
Тон Сариса стал евангелическим.
— Мы, Люди Реки и Летучая Орда, объединились со Скэнами. Мы заключим мир с Коссиарами. И Гэн Мондэрк увидит, как мы наступаем на него со всех четырех святых сторон. Воды и горы поднимутся против него и всех тех, кто противостоит нам. Три Территории и Церковь дадут обильный урожай рабов!
Сайла не заметила, как к ней приблизился Налатан. Не удостоив Речного взглядом, он сказал:
— Лошади на берегу. Если ты присоединишься к остальным, я позабочусь об этой мрази. Я видел проклятый диск! — И он поднял свой меч.
Сарис пронзительно закричал:
— Я умру, чтобы навсегда воскреснуть на Луне. Я буду отомщен! Луна, Луна!
— Освободи его, — отступив, сказала Сайла.
С искаженным от презрения лицом Налатан рассек кожаные путы.
Быстро наклонившись к щиколотке, Сарис выхватил из прикрепленных там ножен короткий кинжал и выпрямился. Ухмыляясь в религиозном экстазе, он сделал выпад в сторону Сайлы. Как во сне, Сайла видела свои медленно поднимавшиеся руки, слишком медленно, чтобы отразить предательский удар.
Нож заполнил все пространство.
Вдруг перед ней мелькнуло что-то блестящее с неясными очертаниями. В куртке Сариса возникла дыра. Кинжал выпал из его рук. Его экстаз сменился ошеломлением. Он остановился, прижав руки к груди, с недоумением глядя на заливавшую его грудь и руки алую кровь.
Налатан приготовился нанести последний удар.
Сайла схватила своего товарища за руку и держала ее, пока он не успокоился. Тогда она принялась оказывать помощь Сарису.
Сарис прижал левую руку к груди, сжав пальцами рану на своем правом бицепсе. Снова погрузившись в состояние экстаза, он забормотал:
— Посмотришь, ведьма, еще посмотришь. Ты проклянешь тот день, когда ты меня пощадила. Проклянешь так, как я проклинаю тебя!
— Ты оказываешь милосердие там, где ему не рады, и там, где оно не нужно, — сказал Налатан Сайле.
— Милосердие именно тогда больше всего и требуется, — спокойно ответила Жрица Роз.
Глава 9
Через сложенные из камня и дерева стены форта Скэнов переваливался дым. Сине-серые клубы дыма казались продолжением зеленых волн холодного моря, разбивавшихся о берег на расстоянии полета стрелы от форта. Смешавшись с дымом, утренний туман придавал стенам угрюмый вид.
Прихрамывая, Лорсо шел по узким боевым мосткам, тянувшимся с внутренней стороны вдоль частокола. Через каждые несколько шагов он проходил мимо бойниц для лучников — узких вертикальных прорезей в местах соединения двух бревен. Достигнув юго-западного угла квадратного форта, Лорсо повернул налево. Лучи рассветного солнца, встающего над горизонтом, согрели его лицо. Впереди на гладкой поверхности естественной гавани к востоку от форта застыли акульи челны. Взглянув на яркое отражение рассвета в воде, Лорсо подумал о лезвии бритвы. Он услышал шелест лезвия по коже ремня.
Это был его любимый звук. Еще с детства он находил в нем успокоение. Никогда прежде Лорсо не думал, что этот шепот стали может вызывать сексуальные чувства.
Джалита.
Если всего лишь звук был способен разжечь желание, то Джалита была единственной женщиной, необходимой ему, чтобы это желание продолжало гореть. И чтобы погасить его. Так противоречиво. Как заточка ножа. Успокаивающе. Возбуждающе. Как это могло быть?
