— Поразительно! С тех пор, как ты решила, что с Налатаном все в порядке, ты стала совсем домашней, — сказал он.
— Как-как? Домашней?! Глаза Тейт округлились, ноздри расширились. У нее в руках был красно-желтый вымпел Гэна. Свесившись с седла, она потрясла им перед лицом Конвея.
— Я покажу тебе «домашней»! Затолкать тебе эту тряпку в нос, а?!
— Ой, ой, ой! — Конвей предостерегающе помахал пальцем. — Сейчас нет времени для твоих сладких речей, моя златоустая дорогуша. — Он полуобернулся и подмигнул Налатану: — Она всегда будет любить меня сильнее, чем тебя!
Конвей едва увернулся от пинка Тейт. Смеясь, как школьники, он и Гэн трусцой направились к реке.
— Тебе следует быть более уважительной, Доннаси, тихо проговорил Налатан. — Другое мужчины могут это неправильно истолковать.
— Плевать! — невозмутимо ответила Тейт. Она крикнула воину, чтобы принесли масло и брусок для заточки, а затем направилась на другой участок берега реки. — Разумеется, они не понимают, — продолжила Тейт разговор, — но ведь у них не с чем сравнивать. Они видели, что Мурдат смеется и спокоен. Это должно им прийтись по душе.
Налатан засмеялся.
— Ты с каждым разом меня удивляешь все больше и больше. А ты сама как себя чувствуешь?
Поблагодарив молодого Волка, принесшего масло и брусок, Тейт стала начищать кольчугу.
— Неважно, вот как. Просто будь рядом со мной, слышишь? Пожалуйста.
Вместо ответа Налатан положил свою руку на ее плечо и крепко сжал его. Потом он присел рядом и занялся заточкой меча Гэна.
Вскоре, стоя у кромки плещущихся волн Внутреннего Моря, Гэн поднял вверх белый флаг. С одного из челнов ему ответили таким же сигналом. Из челна выдвинулись весла, напомнив ноги паука-водомера. Быстро двигаясь, челн подошел на расстояние полета стрелы от берега. Челн развернулся бортом к берегу. Роняя серебристые капли, весла одновременно поднялись вертикально вверх. С носа и кормы со всплеском были брошены якоря. На висевших вдоль бортов щитах ярко светились в солнечных лучах дикарские рисунки. Мягко покачиваясь в унисон с мачтой и частоколом весел, акулий челн, казалось, рвался в бой.
— Смотри, Мэтт, — тихим голосом, в котором чувствовалось восхищение, проговорил Гэн. — Он как живой. Такой же живой, как наши боевые собаки или кони.
Конвей с опаской согласился. Разглядывая вырезанную из дерева голову медведя, презрительно взирающую на мир с носа челна, Конвей вспомнил о своем коне Вихре. Тот тоже был уверен, что против него не устоять целой армии.
— Если эта операция сорвется, — сказала Тейт, взяв Конвея за руку, — ты займешься тем медведем. Со мной будут Леклерк и Бернхард, мы обеспечим вам огневое прикрытие. Если мы откроем огонь, возвращайся на берег с удвоенной скоростью, ладно?
— Если смогу. Я его не брошу.
Он ждал ответа, боясь встретиться с Тейт взглядом.
— Именно этого я и опасалась. — Она вздохнула. — Ну, седлай, простофиля. И береги свою задницу!
Конвей смотрел прямо перед собой. Так было легче скрыть улыбку. Тейт разговаривала с ним точно так, как разговаривала бы с другим морским пехотинцем.
Он решил, что с удовольствием отказался бы от такой привилегии.
Конвей устроился на корме, подняв вымпел Гэна. Мондэрк стоял в передней части лодки, опершись спиной о мачту. Четыре Волка налегли на весла.
Молодой Волк у руля был смертельно бледен. Его широко раскрытые глаза не отрывались от зловещих челнов. Конвей его хорошо понимал. Как только по корпусу лодки перестали скрежетать камни и она пошла по воде, он с удивлением отметил, что челн Скэнов стал казаться гораздо больше.
Вскоре он заметил, что между щитами стоят изготовившиеся к стрельбе лучники.
Сзади раздался гром скрытно расположенных боевых барабанов Волков. Конвей надеялся, что в этих звуках Скэны услышат решимость, а не отчаяние, которое слышалось ему.
Глава 12
В средней части челна Скэн поднял щит с изображенной на нем стилизованной медвежьей лапой. Гэн обернулся к «лодочнику».
— Ты видишь, куда они велят нам пристать?
С трудом сглотнув, юноша кивнул.
— Когда будешь на челне Скэнов, не отходи далеко от борта, — сказал Конвей. — Я должен все время тебя видеть.
Гэн рассеянно кивнул. Он повернулся к берегу и посмотрел на флаги, ярко выделявшиеся на фоне леса. Вдали возвышались покрытые снегом Горы Дьявола. Гэн смотрел мимо них, думая о своем.
Оставалось время для нары.
Спокойствие. Медленно и спокойно дыша, он прислушался к своему сердцу, закрыл глаза.
Конвей зачарованно наблюдал за своим другом. Бледное спокойное лицо Гэна покрылось ровным румянцем. Нервные пальцы расслабились. Превозмогая боль в раненой шее, голова медленно покачивалась. Расслабились напряженные мышцы вокруг глаз.
— Гэн, мы у цели! — сказал Конвей, когда они почти приткнулись к боку акульего челна, и был удивлен мгновенным переходом Гэна в состояние полного самообладания.
Какой-то воин, перегнувшись через борт челна, протянул руку, всю в красно-черной татуировке. Приняв предложенную ему помощь, Гэн легко вспрыгнул на палубу. Он прислушался к хлопанью паруса и плеску воды, когда его спутники отвалили от борта акульего челна. Во рту у него появился солоноватый привкус. Силой воли он прогнал его прочь.
Захромавший ему навстречу человек был обнажен до пояса. Его свободные штаны достигали щиколоток. Мягкие кожаные сапоги облегали ноги. С наружной стороны каждого сапога в чехлах были прикреплены кинжалы. Кроме того, на широком поясе висел массивный меч. Его темные волосы были заплетены в тугие косички. Гэн не пересчитывал их, но был уверен, что их не менее восьми. Это соответствовало бы числу щупальцев осьминога, вытатуированного на торсе этого человека.
— Меня зовут Лорсо, — заявил Скэн. У него был низкий голос, каким, должно быть, выкрикивались четкие приказы, перекрывающие рев бури или шум боя. Его молодые черты будто были покрыты патиной, которую могли создать только годы, проведенные на ветру под солнцем. Бледно-голубые, почти серые глаза вызывающе уставились на Гэна. — Мне известно, что ты победил Ква, — продолжил он. — Они глупцы. Им следовало подождать нас. Но они вас ослабили, иначе тебя бы не было тут для переговоров!
— Ква глупцы уже потому, что они вообще на нас напали. Мало кто из них вернется домой.
Лорсо жестко улыбнулся.
— Ты послал вслед за ними Эмсо с большей частью своей кавалерии. У меня на этих челнах почти восемьсот человек. Мы можем высадиться где угодно. Ты пытаешься не замечать очевидного. Твоя рука почти беспомощна, а голова неудобно сидит на раненой шее.
— Неудобно, но прочно! Ты думал выманить меня подальше от стен Олы. Я заставил тебя сидеть на месте, пока подходила помощь от Людей Собаки.
