— Я знаю свой долг. И знаю своих врагов. Я приведу Церковь на подобающее ей место!
— И не одна! — сказал Конвей.
Сайла ясно различила нотки ласкового упрека в его словах. Она стала менее надменной. Благодарно взглянув на Конвея, Сайла обернулась к Эмсо.
— Прости меня. Я хватила через край. Я вижу дальше Трех Территорий. Я вижу Церковь такой, какой она была раньше, всегда ищущей, всегда ведущей людей к лучшей жизни. Для достижения такой цели требуется лидер, Эмсо, а я — Цветок. Я хотела отыскать Врата, но никогда не желала выйти за пределы собственной личности. Теперь я обязана принести миру силу Учителей.
Злость Эмсо прошла, и он принял свой обычный недовольный вид. Прежде чем ответить Сайле, он бросил раздраженный взгляд на Гэна.
— Все здесь присутствующие озабочены тем, как принести добро. Я требую возвратить эти книги потому, что иначе любой глупец, способный сколотить шайку воров, будет стремиться украсть это «сокровище». Еще больше глупцов захотят убить Сайлу, обладающую этим «сокровищем». В их число входят все простаки, исключая нас. А нас слишком мало, чтобы править всеми остальными. Если только ваши книги не способны останавливать армии. Если уж суждено, чтобы кто-то вонзил свой меч в мои кишки, то пусть это будет из-за его или моей земли, а не этих глупостей! — И он взмахом руки указал на книги, а затем быстро осенил себя Тройным Знаком, будто невольная близость к ним могла его заразить. Подняв подбородок, он с вызовом закончил: — Я не могу даже читать, Сайла, и горжусь этим! Вот так.
— А ведь я приказал, чтобы все мои начальники научились читать, — ласковым тоном сказал Гэн. — Мы обсудим вопросы твоей чести позже.
То, с какой яростью Эмсо посмотрел на книги, ясно показывало, кого он считал виновником того незадачливого положения, в котором оказался.
Гэн опустился в большое деревянное кресло, вдали от свечей у самой Стены. При слабом освещении его глаза казались темными и ввалившимися. Кулак, подпирающий его скулу, растянул рот в каком-то оскале. Над ним на спинке кресла было резное изображение пумы, защищавшей добытого ею оленя от стаи койотов.
Тейт сопоставляла симметрию изображений, когда кто-то дотронулся до ее плеча. Обернувшись, она увидела Сайлу, которая жестом показала, что хочет с ней поговорить на балконе. Тейт проследовала за Сайлой и стала терпеливо дожидаться, пока та соберется с мыслями.
— Доннаси, ты была очень смелой этой ночью. Никто не хотел рассказать Гэну о том, что он уже подозревал. Клас был бы горд тем, что ты не посрамила чести его крови.
Тейт промолчала, но подумала о том, как она оттеняла правду, придавая ей нужную для себя окраску. Она не рассказала о самой потрясающей находке, обнаруженной за Вратами. Только Тейт и Конвей понимали важность маленькой красной записной книжки, подтверждавшей существование других пещер с криогенными капсулами, созданных миром, который сам себя уничтожил. В записной книжке указывались и их приблизительные координаты.
— Я знаю, — сказала Сайла. — Ты могла бы еще больше ему рассказать. У меня все время были определенные подозрения о вас — чужеземцах из далекой страны. Они еще больше усилились с тех пор, как мы открыли Врата. Возможно, когда-нибудь мое любопытство будет удовлетворено.
Сайла засмеялась, однако этот веселый смех закончился задумчивостью. Глядя на звездное небо, Сайла проговорила:
— Я упомянула о своих подозрениях, чтобы ты поняла, что я не боюсь их признать. Подозрение не обязательно равносильно недоверию. Ты мой друг. Я — твой. Наши цели не всегда совпадали. Они будут отличаться и впредь. Однако я люблю тебя, как свою сестру, и, когда мне нужна помощь, — я обращаюсь за ней к тебе. — Набравшись сил, она продолжила: — Все, что говорилось об опасностях, заключающихся в книгах и познании, — правда. Познания Леклерка помогли Гэну покончить с жизнью многих людей. Какое еще средство разрушения вложила я в руки Леклерка? Или в руки других, не столь добрых людей?
— Познания и мудрость не всегда произрастают на одном и том же дереве. Люди будут прибегать к любым мерам, чтобы добиться своего. При всеобщей мудрости мы бы все желали одного и того же.
— Целей Церкви. Всеобщего блага.
— Теперь уже нет, — повернувшись лицом к Сайле, Тейт положила локти на ограждение балкона. На фоне теплого света свечей и людей, двигавшихся внутри комнаты, Сайла выглядела почти загадочно. Черты ее лица были скрыты капюшоном, руки она спрятала в рукава. — До тех пор, пока Жнея правит в качестве новой Сестры-Матери, Церковь будет попросту еще одной фигурой в бесконечной борьбе за власть. Если Церковь будет силой, направленной на общее благо, то это должно начаться сейчас, Сайла. С тебя.
— Я не смогу это сделать. У меня не хватит сил. Все, что я хотела, — это быть свободной, Доннаси, ты это знаешь. — Сайла прошла вперед. В своем достигавшем пола плаще она, казалось, плыла по воздуху. Бледная рука, мелькнув в воздухе, легла на рукав Тейт. — Я хочу оградить себя от приказов и послушания. Я надеялась, что Врата дадут мне свободу, позволят разорвать те границы, которые устанавливают мужчины или Церковь. Я оказалась еще большей пленницей, чем прежде. Избравшая и оказавшая мне помощь настоятельница сделала меня Цветком. Отчего же она мне ничего не объяснила? Она же знала, чем это закончится. Я хочу встретиться со своим мужем. Я хочу быть сама собой, а не Цветком. Отчего же мне это не дано?
Взяв в свою смуглую руку трепетную светлую руку Сайлы, Тейт успокаивающим тоном сказала:
— Оглянись вокруг. Гэн оправдывает предсказание. Ты думаешь, что ему не хочется бросить все это и вырастить кучу маленьких Гэнов и Нил? А Леклерк? Бедняге хотелось приключений, и теперь у него их по горло. Ты видишь Картер, Анспач и Бернхард? Первые новые Наставники. Одухотворенные. И напуганные до смерти потому, что понимают, насколько эта задача опасна и что кроме них с ней никто не справится. Мы все бьемся, как кошки в мешке. По крайней мере у тебя и Гэна есть миссия. Вы не можете стать свободными до тех пор, пока не расчистите путь другим. Конечно, ты можешь очень просто получить свободу. Просто уйди. Иди к Класу. Но ты никогда не обретешь внутренней свободы. До тех пор, пока не совершишь то, что обязана совершить.
Сайла заплакала. Не было ни рыданий, ни всхлипываний. С невыразимой грустью слезы текли по ее лицу, как капли весеннего дождя.
Задыхаясь, Тейт обняла ее. Они стояли так, пока Сайла не отклонилась, взглянув в глаза подруге.
— Умом я понимаю, что ты права, но сердце хочет, чтобы ты оставила меня и ушла.
В ответ Тейт задорно усмехнулась.
— Меня не так-то просто отвадить! Я достаточно упряма!
— Сестра моя!
Прежде чем Тейт смогла ответить, их позвал Гэн. Он стоял возле одного из стульев, положив руку на его резную спинку. Гэн обратился к Сайле:
— Сайла, мы снова в одной упряжке. От этих книг исходит нечто, действующее на меня. Это пугает меня и будоражит мне кровь. Мы построим мир или потерпим поражение, но в любом случае покроем себя невиданной славой. Кто со мной?
