Человек, которого звали Эмсо, седой, покрытый шрамами воин, вынул из ножен свой меч. Он был среди первых, присягнувших Гэну в те времена, когда тот был только блуждающим отверженным. Теперь он нес свой мурдат точно так, как это делал его вождь. Эмсо плашмя ударил мечом по своему щиту.
— Мурдат! — В его крике слышалось дикое ликование воина. Эмсо повторил свой клич еще громче. Его подхватили бароны.
Услыхав этот дружный рев, Волки присоединились к нему.
Как буря, их клич пронесся над полями и отразился от стен города. «Мур-дат! Мур-дат!» Хор голосов гремел все время, пока выходили из города остальные полки со своими барабанами.
Гэн вслушивался, наблюдая за потоком воинов, змеившимся вдоль дороги. Закусив губу, он пытался справиться с комком в горле. Он не был уверен, чем именно вызваны навернувшиеся слезы: гордостью и любовью, которые он испытывал к этим людям, или страхом за их судьбу. Он страстно желал, чтобы время остановилось и это мгновение длилось вечно.
Глава 3
Кейт Бернхард ждала у Восточных ворот, когда к ней подъехал Леклерк. Она куталась в черный широкий плащ служительницы Церкви, который носила почти всегда, как и две другие женщины, пережившие Апокалипсис в криогенных капсулах и теперь оставшиеся в Оле. Четвертая, Доннаси Тейт, была единственной среди них, ищущей приключений.
Бернхард глубоко сочувствовала жрицам Церкви и их усилиям придать некое подобие цивилизованности мириадам существовавших в этом мире культур. Это вызывало у Леклерка уважение. Он уважал за это и Сью Анспач с Дженет Картер, хотя ему казалось, что они уж чересчур увлеклись делами Церкви. Еще немного, и они станут большими ортодоксами, чем их духовные наставницы.
Бернхард помахала ему. Он махнул в ответ; его неожиданный взмах заставил шарахнуться в сторону проходившую рядом вьючную ламу. Леклерк обернулся, собираясь извиниться перед торговцем, и по бело-черному полосатому поясу узнал в нем выходца из Джалайла.
— Никаких проблем, Луис! — Он рассмеялся, увидев удивление Леклерка. — Это мое первое возвращение в Олу. Почти год назад я вместе с Гэном Мондэрком мчался в атаку через эти поля. Я сражался под красно-желтыми цветами стаи Джалайла. Будет чем похвастаться перед своими внуками! Расскажу им о чужестранцах, которые нам помогли. Ты тот, кто дал нам гром, разбивший двери короля Алтанара. Благодаря тебе многие из нас сегодня живы. — Немного помолчав, он продолжил, как показалось Леклерку, с нарочитым весельем: — Как только распродам эти меха, присоединюсь к добровольцам на стенах. На тот случай, если Ква оттеснят Мурдата обратно в город. Не думал, что доживу до того дня, когда буду предлагать свои услуги для защиты старой каменной коробки Алтанара!
На прощание он отсалютовал, прижав правый кулак к челюсти около уха.
Слова этого человека напомнили Леклерку о беседе с Гэном, и его снова охватило раздражение. Построенный из камней и кирпича, город представлял собой вполне пригодную для обороны позицию. Окруженный стенами замок стоял на краю скалы, круто обрывающейся к Внутреннему Морю. Перед замком расстилался ровный луг, где у нападавших не было ни малейшего шанса укрыться от стрел. Или от огнестрельного оружия. Стены города и замка были высокими, крепкими, с башнями, удобными для фланговой стрельбы. Кроме того, противники Алтанара когда-то построили под городом сеть подземных ходов.
У ворот Леклерк снова посмотрел на Бернхард. Без особой надежды он поискал глазами Картер и Анспач. Бернхард догадалась, кого он ищет, и, поймав его взгляд, с упреком сказала:
— Сожалею. Дженет и Сью… — Она указала рукой на то место, где рядом с ней должны были бы находиться ее подруги. — Им не по душе, что ты уезжаешь на войну с Гэном. Они считают, что нужно попытаться вести переговоры, найти компромисс.
— Разве они не погашают, что это — борьба не на жизнь, а на смерть?
Подойдя ближе, Бернхард положила руку на удила пританцовывающей лошади Леклерка.
— Успокойся, Луис. Ты заставляешь лошадь нервничать, а ведь ты не очень хороший всадник.
— Лошадь в порядке. Едва ли можно считать, что я отправляюсь на войну. Я просто обеспечу огневую поддержку…
— Мы. Мы обеспечим огневую поддержку. Я тоже еду.
Леклерк преувеличенно поморщился.
— И ты сказала об этом Дженет и Сью? Тут потребовалось больше храбрости, чем на войне!
Смех Бернхард был под стать ее дородной фигуре и манере держаться. Она была плотной женщиной, невысокой, но крепкого сложения. Никто не посчитал бы ее красавицей, но изначально присущая ей женственность была намного привлекательней, чем ей самой это могло прийти в голову. Леклерку всегда казалось, что, когда Бернхард расслабляется, ее лицо принимает выражение скрытой грусти, будто есть нечто такое, чем она хочет поделиться, но никак не решается это высказать.
— Я хорошо стреляю, — сказала Бернхард. — Я сильная. До того места, где Гэн собирается встретить Ква и их союзников, всего два дня пути. Мы однажды уже столкнулись с Дьяволами, Луис. Я знаю, что нас ждет, если они победят. Бой будет отчаянным.
— Все не так уж плохо. — Леклерк тревожно оглянулся. Не хватало еще и моральных проблем.
— Я работала в лечебнице вместе с целительницами. Раненые и больные, еще не оправившиеся после эпидемии, заставляли себя подняться с постели и вернуться в войско. Целительницы не помнят, чтобы прежде здоровые терпели рядом с собой только что выздоровевших. Ты знаешь, как они обычно избегают всех, кто соприкоснулся с эпидемией, и даже тех, кого лишь подозревают в этом. Дела обстоят даже хуже, чем просто плохо.
— Тем больше причин, чтобы ты осталась здесь. Нам надо бы обучить некоторых Волков, как пользоваться этим оружием.
Бернхард сжала губы.
— Мы все согласились, что последний наш шанс в этом мире — «вайпы» и пистолеты, умение с ними обращаться. Если кто-то убьет одного из нас и завладеет оружием, он не сможет обратить его против наших друзей. Так должно быть.
Тихо засмеявшись, Леклерк спешился. Бернхард пошла вслед за ним к его жилищу.
— Наша жизнь — сплошная ирония, — проговорил Леклерк. — Я вызвался участвовать в опыте с капсулами, посчитав, что оказаться в выжившем мире будет волнующим приключением. Я покинул свой мир с надеждой, что, проснувшись, воссоздам точно такую же культуру.
Бернхард следила за ним краем глаза.
— Я всегда подозревала, что ты обрадовался, когда оказалось, что мы пробыли в пещере с капсулами века, а не десятки лет.
Леклерку снова стало страшно. Он не мог поднять глаза на Бернхард. Ведь она могла заметить того трепещущего перед смертью человека, с которым он вел борьбу. Неестественно громким голосом Леклерк сказал:
— К стыду, должен признаться, что мне действительно здесь нравится. Но все равно, прежде всего я — технарь.
Он неестественно рассмеялся. Пренебрежительно махнув рукой, Леклерк продолжил:
