— Всегда рад принять твой вызов, настоятельница. Но не более. А сейчас, я полагаю, ты покинешь землю Трех Территорий и заберешь своих целительниц. Мои Волки позаботятся о безопасности твоего перехода в земли Людей Реки.
Настоятельница гордо направилась к двери. Но прежде чем переступить через порог, широко раскинув руки, — свисающая мантия почти заслонила проход, — обратилась ко всем присутствующим:
— Церковь не ссорится с теми, кто страдает от твоего правления. Но ты не можешь так просто лишить нас права владения. — Она повернулась к Бернхард: — Ты и твои друзья играете душами беспомощных детей. Храни их от чар ведьмы Сайлы и ее сторонников. Я повелеваю и предупреждаю.
Она развернулась и ушла, словно черный сгусток беспорядочно пляшущих жутких теней.
Одна из девочек потянула Картер за рукав и шепнула ей что-то на ухо. Лицо Картер вспыхнуло; она выпрямилась резким судорожным движением. Голос ее был мягок, но решителен:
— Нет, маленькая, вы не умрете, и никто не заберет вас. Настоятельница не понимает нашего дела. Но все должны увидеть: мы — добрые люди. Ты согласна?
Однако в словах следующего ребенка прозвучали еще более глубокие опасения:
— У нас нет настоящих отцов и матерей. Мы должны идти туда, куда велит Церковь. Настоятельница главнее тебя. Она может заставить нас сделать все, что захочет. И тебя тоже.
— Больше никогда, — слова Картер прозвучали твердо и окончательно, хотя рука все так же нежно касалась маленьких головок. — Теперь есть две Церкви, моя девочка: ее и наша. И мы должны решить, какая из них истинная.
— А Мурдат, на чьей он стороне?
— На нашей. Мы многим ему обязаны, но он только хочет, чтобы мы были счастливы.
— Он страшный.
— Я знаю. Иногда мужчины бывают такими.
— Настоятельница не мужчина, но тоже страшная.
Картер мягко кивнула:
— Мы не будем обращать на нее внимание.
Изучающе поглядев на Гэна, одна из девочек спросила:
— Ты обещаешь остаться в аббатстве Ирисов со Жрицей Роз Сайлой и Жрицей Фиалок Лантой?
Гэн внимательно посмотрел на детей и ответил с полной серьезностью:
— А вы обещаете слушать их? Верить им и внимать их наставлениям? Они мои друзья. И я хочу, чтобы они гордились вами. Вы обещаете стать такими?
От волнения голос у одной из девочек неуверенно дрогнул:
— Я обещаю.
Гэн пристально смотрел на своих немногочисленных слушательниц, пока от каждой не услышал слов:
— Я тоже обещаю.
Ответы звучали тихо, слегка неуверенно, словно робкое эхо от соприкосновения стеклянных бокалов. Гэн сохранял неумолимый вид и, когда прозвучал последний ответ, сказал:
— Даю слово Мурдата. Вы останетесь со своими друзьями. Теперь они — ваша семья. — Он повернулся ко взрослым и, заметив улыбки на их лицах, помрачнел. — Это серьезное дело. Вы — новые Учителя. И если мне суждено погибнуть, я поручаю всем вам сдержать мое слово. — Выдержав паузу, он позволил детям вернуться к Сайле. — Ты одна, но как бы во многих лицах. Военная целительница. Жрица Роз. Цветок. Жена моего ближайшего друга. Мой друг. Теперь ты — Церковь.
Серьезность этих слов сразу же приобрела особое значение для детей. Перед ними стояла уже совсем другая Жрица. На какой-то миг Сайла ощутила в их взглядах непонимание, как у пойманных животных с человеческими глазами.
В ней пробудились воспоминания о той ночи резни и пожара, когда погибли родители. И она почувствовала себя хуже осиротевшего ребенка. Вещью. Принадлежностью, которой полностью владели. И Гэн был владельцем.
Гэн мягко продолжал:
— Мы становимся теми, кем должны стать. Мы разные силы, ты и я. Огонь и вода. Мрак и свет. Помолись, чтобы мы всегда понимали друг друга.
Неосознанно Сайла коснулась его руки, обнажая свой массивный браслет, золотом вспыхнувший между ними. Гэн медленно освободил свою руку и стал рядом с женой.
Три служительницы Церкви поспешно вывели Избранных из комнаты. В наступившей тишине Сайла внимательно рассматривала людей, оставшихся в обеденных покоях. Ее даже развеселило то, как все улыбаются друг другу, пытаясь скрыть настоящие чувства. Кроме Нилы, открытой и совершенно не способной притворяться. Выражение ее лица всегда было красноречивее любых слов, и сейчас на нем читался испуг.
Конвей и Тейт стояли с мрачным видом. Они полностью осознавали угрозу, таящуюся в словах, брошенных настоятельницей Фиалок, знали истинную силу Летучей Орды и Жреца Луны и видели, какую опасность несли Скэны незащищенному побережью Трех Территорий.
Налатан держался покровительственно. Его взгляд говорил, что ни Церковь, ни этот мир больше его не побеспокоят.
Сайла боялась взглянуть на Ланту, заранее зная выражение лица своей маленькой подружки. Ланта подчинялась силам, стоящим выше ее и Конвея; ей требовалось серьезно подумать.
Яркое воспоминание о немой маске страдания на лице Гэна вспыхнуло резкой болью в сознании Сайлы. Мысли стали путаться, и ей захотелось ощутить присутствие Класа на Бейла, прикоснуться к нему, вдохнуть его запах, почувствовать тепло его влажного дыхания.
Леклерк наклонился к Джалите, нарушив своим движением сладостные грезы Сайлы. Ее встревожила неестественность улыбки, которой Джалита ответила собеседнику. Хитрый, озорной взгляд скользнул украдкой мимо Леклерка и остановился на Эмсо, призывая обратить на себя внимание, вызвать к себе интерес.
Эта игра прекратилась так же резко, как и началась. Джалита опять внимательно слушала Леклерка. От смущения лицо Эмсо застыло. И, не вполне уверенный в том, что произошло, после нескольких неловких движений он отвернулся и направил свой взгляд на Сайлу.
Гнев. Эту реакцию она ожидала меньше всего. Затем поняла: было еще что-то. Страх. Почему? Чем взгляд Сайлы испугал Эмсо? Или он думал о чем-то еще? Или о ком-то?
Но ее сознание уже само собой вернулось к прежним мыслям об обеде, товариществе, хорошем застолье, музыке и компании.
Все разрушено. Разграблено.
Неприятный смех короля Алтанара резкими раскатами доносился до Сайлы сквозь грохот убиравшейся со стола утвари. Стоявшие на столе свечи медленно плавились в подсвечниках, какой-то незначительный звук вдруг напомнил жестокие самодовольные шепотки его последователей. В звоне упавшей ложки, эхом отразившемся от холодных стен, она услышала скрежет дверей подземной темницы, отделявших ее от света, жизни и любви.
Воспоминания о тех ужасных днях преследовали ее даже сейчас. Сайла опять чувствовала себя пленницей, и силы зла росли у нее на глазах. Неужели ее жертва была напрасной? И сможет ли она снова спастись?
Глава 29
Охрана замка возлагалась на воинов Оланов, носивших традиционные доспехи бывшего королевства. Конический шлем, кольчуга под железным панцирем и латы, прикрывающие передние части ног, тянули к земле. Подвижность воина была невелика, но амуниция выдерживала сильные удары. Все двери на первом этаже охранялись; у главных смотровых бойниц стояли солдаты; зубчатые стены замка патрулировались.
