— Бороться с пожарами. Несколько таких машин — и опасность их во время обороны на стенах значительно уменьшится.
— Но если все будут драться, кто же будет у машин? И вообще, вся Ола в основном построена из камня и кирпича. Ты зря неделями напролет отвлекал лучших кузнецов от работы. Они могли бы отливать наконечники для стрел, делать кольчуги.
— Вспомни, ведь я им показал, как можно получать лучшую сталь в коксовой печи. Люди, помогавшие мне с емкостями, многому научились. Они узнали, что такое окружность, диаметр, радиус. И моя машина только первый этап в программе обучения. А за наконечники не волнуйся, ты их получишь.
— Ты их заставил это выучить? — Раздражение Эмсо усилилось. — Что ты сейчас сказал? Ты делаешь с кузнецами то же самое, что и твои друзья с Избранными? Это так? Ответь.
— Да, я учил их. Это слово тебя так шокирует? Я учил их, чтобы помочь всем нам. И даже тебе, — Леклерк не удержался от колкого тона.
Толпа замерла. Эмсо побледнел, пристально глядя на Леклерка. И лишь когда он напряженно засопел, все облегченно вздохнули.
— Только потому, что ты друг Гэна Мондэрка, я не стану произносить вслух слово, которым называют людей, умеющих делать такие штуки. Но запомни одно: никогда не говори, что помогаешь мне. Никогда.
Воин бросил мимолетный взгляд в сторону Гэна, который уже спешил к ним, обеспокоенный возникшим конфликтом.
— Ну что еще случилось, мой старый друг? Леклерк не сделал ничего предосудительного, построив свой… — Он обернулся, беспомощно посмотрев на Леклерка.
— Насос, — Леклерк словно выплюнул слово.
— Свой насос, — продолжил Гэн, вновь обращаясь к Эмсо. — Это против старых традиций, но посмотри, что мы получаем взамен. Пожар — самая страшная беда, которая может случиться с городом или замком. А у нас уже теперь есть возможность успешнее бороться с ним.
— Ты — мой повелитель. — Взгляд Эмсо был непроницаем. — С момента твоего появления по эту сторону Гор Дьявола я всюду следовал за тобой. И что бы ты ни делал, ты всегда был прав.
— Потому что ты всегда был рядом со мной, — Гэн облегченно вздохнул. — А теперь скажи правду: если Леклерк сделает еще что-то новое, ты сможешь проявить большее воодушевление? Если это будет орудие, еще более действенное для спасения людей и их жилищ?
— Существует много способов потерять даже такую большую штуку, как город, — загадочно произнес Эмсо. Его губы шевельнулись в напряженной улыбке. — Но я думаю только о сражении, весне и тех, кто готовится уничтожить тебя.
— Мы встретим их достойно. Даже эта машина может стать оружием.
Окинув толпу испытующим взглядом и покачав головой, Эмсо ушел. Некоторые с нескрываемым одобрением смотрели ему вслед.
Леклерк подпрыгнул, услышав сзади голос Налатана:
— Ты разозлил Эмсо.
— Он всегда не в духе. Ты же знаешь.
— Он сердит на весь мир. Когда такой человек концентрирует на ком-то всю свою злобу, ему сложно противостоять.
— В этом случае оставшимся следует выше меня ценить, — непринужденно заметил Леклерк и пошел отсоединять шланг, надеясь, что Налатан поймет намек и оставит его в покое.
Надежды не оправдались. И Налатан присоединился к нему, помогая укладывать шланг в бухту.
— Эмсо раздирают сомнения. Он придерживается старых взглядов. А ты расшатываешь устои и запреты прошлых поколений.
— Ты как будто бы и сам не возражаешь против этого. — Слова были сказаны быстрее, чем Леклерк понял их подлинный смысл. Он запнулся. — Извини, я не то хотел сказать… Я дал себе слово — как и все, — что ни единым намеком не заставлю тебя думать о… — Леклерк испуганно замолчал.
Но Налатан принял его жалкие извинения.
— Я все понимаю, Луис. Правда. Думаешь, мне неизвестно, что все вокруг только и говорят о Доннаси? Или о Ланте? Неужели ты действительно полагаешь, что я не замечаю этих ухмылок и не слышу сплетен?
— И ты не можешь остановить их? — Леклерк бросил свернутый шланг в пустую повозку. — Почему ты не расправишься с идиотами, думающими, что все это очень забавно?
— С этими презренными? Я бы покрыл себя позором, поступив так с ними, — он горько усмехнулся. Леклерк почувствовал столь глубокое разочарование, спрятанное за этими словами, что у него перехватило горло. Следующие слова Налатана принесли некоторое облегчение. — Оставляя Церковь, чтобы жениться на Доннаси, я изменил себя и надеялся, что она тоже изменится.
Картина страданий, открывшихся под внешней сдержанностью Налатана, вызвала у Леклерка желание схватить Тейт за плечи и хорошенько встряхнуть ее. Никто не имеет права обращаться с человеком так, как она обращается с Налатаном.
Между тем Налатан спокойно продолжал:
— Знаешь, она очень похожа на Эмсо. Он в плену у своих представлений. Доннаси тоже присуща эта черта. Эмсо защищает свои верования. Доннаси ищет свою веру.
— Ты все очень хорошо понимаешь.
В задумчивости Налатан посмотрел на восток.
— Я понимаю Доннаси. Мне безразлично чужое мнение. Каждый раз приказываю себе не обращать внимания на все эти разговоры и сплетни обо мне, о нас. Но иногда приходит вопрос: а если с ней что-нибудь случится? Если в одно прекрасное утро я проснусь и мне будет далеко не наплевать на все эти разговоры? Что тогда скажет Налатан о старых традициях? Что станет с его душой?
Он ушел не оглядываясь, оставив Леклерка гадать: адресовались ли эти слова кому-либо конкретно.
Завершив работу, Леклерк смешался с толпой и вскоре увидел Бернхард, беседующую с Картер и Анспач. Подруги украдкой поглядывали в его сторону. Оставив их, Кейт направилась к Леклерку, который, однако, попытался сделать вид, что ничего не заметил. Его беспокоило отсутствие Джалиты. Но действительно неприятным было бы ее неожиданное появление в момент, когда он останется наедине с Кейт.
Бурлившие в нем сейчас раздражение и чувство вины не давали успокоиться. Кейт Бернхард была другом, соединенным с ним общим происхождением, наиболее близким из всей группы.
Истинность последней мысли только сильнее разозлила Леклерка. Если сейчас вдруг появится Джалита, ему будет еще неприятней необходимость отделаться от Кейт.
Однако он не приглашал Кейт составить ему компанию. И если она обидится, пусть винит только себя.
— У нас мало времени, — Кейт мягко коснулась его руки. — Я лишь хочу сказать, что горжусь тобой. Наш вклад в этот мир никогда еще не был так значителен. Ты стараешься больше всех. Эта античная пожарная машина — пока твоя лучшая идея. Поздравляю, Луис. И спасибо.
Ее лицо светилось восхищением и теплотой. Если бы Джалита увидела это, она и впрямь могла бы подумать какую-нибудь глупость.
— Обыкновенный насос, — пробурчал в ответ Леклерк. — Надеюсь, удастся найти ему и другое применение. В любом случае настоящую работу здесь делаете только вы втроем. Вы воспитываете новое поколение Учителей, а это и есть прогресс. Я же мастерю какие-то игрушки.
