— Ты слышала о Камне Истины? Так смотри и укрепляйся в вере. Вглядись внимательно, дитя мое, и узнай, кому служишь. Узри наше сердце.
Это был крупный необработанный аметист неправильной формы, имевший лишь одну отполированную поверхность. Ланта никогда не слышала о том, чтобы он покидал Дом Церкви, поскольку считался главным талисманом Ордена. Как только тот перестал раскачиваться, она сосредоточила все свое внимание на его безупречной шлифовке. Взгляд Жрицы погрузился в камень, и вскоре, проникая все глубже и глубже, она обнаружила, что какое-то невидимое течение подхватило ее и уносит к сверкающей мистической точке в центре аметиста. Это было совершенно невероятно, но полностью совпадало с тем, что Ланта знала из преданий об этой реликвии. Часть ее сознания, еще способная к сопротивлению, говорила, что это лишь игра света в кристалле. В центре она наконец увидела, или скорее даже почувствовала, крест, святейший и в то же время самый запретный символ всей Церкви. Мужчины воспользовались им для убийства Единого в Двух лицах и были навечно опозорены своей кровожадностью. Ни одной женщине не позволялось даже упоминать это имя или крест. Само существование Камня Истины создавало серьезную угрозу для всей обители Фиалок.
Она моргнула.
Камень, цепь и рука пропали. Не успела Ланта повернуться, как невидимая собеседница предостерегающе зашипела на нее. Жрица снова опустилась на скамью со словами:
— То, что ты от меня требуешь, невозможно. Как я смогу убедить Сайлу разрешить мне сопровождать ее? Или как я смогу передать донесение для хранительницы? Или она хочет, чтобы я воспользовалась для этого Видением? Но я не могу…
— Следуй данным тебе указаниям. Все остальное приложится. Никогда никому не рассказывай о нашей встрече. А теперь слова самой хранительницы: «Если ты не выполнишь нашего поручения, Фиалки найдут способ изгнать тебя из своих рядов. Ты будешь жить, но лишь для того, чтобы служить уроком тем, кто пренебрегает нуждами Церкви. Твоя жизнь превратится в нескончаемую молитву о прощении». Я достаточно ясно выражаюсь?
— Да. — Ланта с трудом узнала свой голос.
На все, чему ее учили о святости и единстве Церкви — ее матери и семье — легла тень сомнения.
Всего лишь одно слово пробралось в ее сознание и осталось в мыслях, придавая всему зловещий оттенок.
Предательство.
Глава 6
Стоя рядом с лошадью, Сайла с улыбкой наблюдала за тем, как ее маленькая спутница осторожно спускалась на землю. Сложный маневр завершился прыжком, который можно было принять и за падение. Когда миниатюрное личико повернулось к Сайле, та попыталась спрятать улыбку, но Ланта заметила ее старания и ответила заливистым смехом.
Сайла извинялась, как могла.
— Я знаю, Ланта, это нехорошо, но удержаться от смеха было невозможно. Никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь так слезал с лошади.
Ланта приняла оскорбленный вид, выпрямившись в полный рост. При этом ее голова оказалась на несколько дюймов ниже подбородка Сайлы.
— Маленькая стрела побеждает большого тигра.
Не скрывая недовольства, Сайла огляделась вокруг.
— Не надо шуток насчет тигров. Помощь слишком далека, и такой юмор может быть опасен.
Ланта беспечно отмахнулась.
— Их скорее встретишь среди зарослей кустарника, чем в старом лесу. — Она указала на бесконечные стволы массивных деревьев. Женщины спешились на ровном участке дороги, уходящей далеко на юг. Мохнатые ветви переплетались между собой, образуя густой зеленый свод; солнечный свет, проходя через него, превращался в бледное мерцание. Воздух был так насыщен резким запахом смолы и перепрелой хвои, что казался жидким. Когда лошади заржали, то звук как бы застыл на месте, окруженный со всех сторон тишиной.
Нависающий густой лес на самом деле лишь подчеркивал гнетущее состояние, овладевшее Сайлой. Ланта была не лучшей спутницей, хотя в этот день никто из служителей Церкви не мог быть спокоен. Вестник встревожил всех. Церковь учила своих Жриц подмечать неосознанные движения и манеры, с помощью которых можно узнать о самых тайных мыслях любого человека. Кроме того, они хорошо научились скрывать собственные чувства. Сайла чувствовала себя неуютно, так как беспокойство Ланты было совершенно явным.
Конечно, если та не притворялась расстроенной, преследуя какие-то свои цели. Эта мысль настораживала больше всего.
Ощущение того, что разворачивается какая-то странная и непонятная игра, чувствовалось при встрече с самого начала. Сайла решила форсировать события.
— Ты меня удивляешь. Когда я заговорила о тиграх, то ты просто отмахнулась, как будто они не представляют ни малейшей опасности. Однако тебя нельзя было назвать спокойной, когда ты настаивала на встрече.
Пришел черед Ланты обеспокоиться.
— Я действительно выглядела озабоченной? Это мог заметить кто-то еще?
— Кто мог заметить? Мы же были одни. — Сайла еще раз бросила быстрый взгляд вокруг. — Так же, как и здесь. А почему такая секретность? Это из-за того, что тебя вызвали в Дом Церкви?
— Ты только представь себе, что теперь люди будут из вежливости называть меня «та, которая видит». — Судорожная улыбка исказила ее черты.
Темп их странной игры убыстрялся.
— Если ты уже готова к путешествию, то можешь отправляться с нами. Так будет безопаснее.
Ланта быстро кивнула. Ее темно-зеленые глаза, напоминающие окружавший женщин лес, в упор смотрели на Сайлу.
— Вестник рассказал настоятельнице Фиалок о кочевниках и их предводителе, Каталлоне. — Ланта набрала побольше воздуха. Когда она заговорила, ее взгляд скользнул мимо Сайлы, к дальним деревьям. — Вестник сказал, что никто из его гильдии не собирается путешествовать поблизости от кочевых племен, и потому охотно рассказал все, что о них знает. Он говорил о том, что несколько лет назад в Дом Церкви пришел торговец, рассказавший о молодом государстве кочевников, образовавшемся на востоке и юге. Сестра-Мать предоставила моей настоятельнице честь наставить их на путь истины и исцеления. Было послано пять Жриц, три целительницы и две военные целительницы. Наши сестры были приняты с почетом и отправили вестника, поведавшего нам об этом. Когда пришло время, Сестра-Мать, как обычно, послала им замену. Сестры прибыли одновременно с началом военных действий. Несколько месяцев они скакали на восток, пока наконец не встретили пять Жриц из первой группы, которые отказались вернуться в Дом Церкви. Не указывая причины, они просили покинуть эти места и никогда не возвращаться. Сестра-Мать послала еще одну экспедицию. К тому времени, как торговец принес вести о них, прошло уже два долгих месяца. — Ланта как-то неловко подняла руку, не глядя на поводья. Она сжала их так, что побелели костяшки пальцев. — Вождь кочевников, Каталлон, передал через торговца ящик для Сестры-Матери. Подарок, как он сказал. Сестра-Мать открыла его в присутствии советниц и хранительниц всех Орденов — Фиалок, Ирисов, Лилий, Незабудок — и всех остальных. Там была соль. Они решили, что это символ, как наше весеннее подношение Единственной. Затем Сестра-Мать высыпала ее на стол. В ящике оказалась голова. Хорошо сохранившаяся. Одной из нас.
