— Да, они не очень сложны. Но движет ими не только жажда. Или доброта. Прости меня, мне опять нехорошо. Я скоро вернусь.
Выходя из комнаты, Ланта вцепилась в дверной косяк, стараясь удержать равновесие, душевное и физическое. Пришло время сказать Сайле всю правду; она должна увидеть Капитана в его истинном обличье, даже если это разрушит их дружбу.
Как могла Сайла не видеть, что он собой представляет? Сайла, с ее проницательностью и интуицией, была слепа ко всему, что она не желала замечать.
А чем она, провидица, лучше? Вопрос этот для Ланты был как нож в сердце. Она пытается открыть Сайле глаза? А зачем? Все это — пустая трата времени, а результатом может быть лишь разрыв между ними. Кто она такая — жертва, которой стыдно признаться в этом и недостает мужества предупредить других, как опасно недооценивать мужчин? Не в силах обратиться к Сайле, Ланта закрыла лицо руками и выбежала из комнаты, отгоняя прочь готовые нахлынуть воспоминания и мучительные уколы совести.
Сайла смотрела вслед убежавшей подруге. Мысли и догадки беспорядочно кружили в ее сознании, подобно осенним листьям. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять причину ее гнева, как не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что, говоря о мужчинах, она имела в виду Конвея. Чем больше Сайла думала об этом, тем большее раздражение овладевало ей. Ланта, должно быть, столкнулась с ним во время поездки на остров. Возможно, она увидела Конвея вместе с Ти.
С Лантой надо поговорить начистоту. Конвей волен сам распоряжаться своей судьбой. Слепая ревность может стать навязчивой идеей и разрушить всю жизнь. Кроме того, все это может повредить поискам не меньше препон, которые ставит Капитан.
Среди медицинского снаряжения Сайла нашла чехол из оленьей кожи. Внутри было зеркало из полированной меди. Поправив ворот платья и уложив выбившиеся волосы, она подумала, что в поведении Ланты отсутствует логика. Это можно объяснить неразделенной любовью, но с точки зрения выживания это недопустимо. Страдая от того, что Конвей вновь сошелся с Ти, она считает всех мужчин неразумными. И даже жестокими.
Иногда этот мир вынуждает действовать жестоко, и у мужчин нет выбора.
Клас на Бейл был сильным мужчиной. С несгибаемой волей. Но тут же Сайла вспомнила, что он был и жестоким воином, который не отказывался от своей доли добычи.
Даже Клас мог поступать неверно. Но она любила его. Тосковала без него, жаждала его увидеть, услышать его голос, ощутить поразительную нежность его силы.
Встряхнув головой, Сайла прогнала прочь нахлынувшие фантазии и заставила себя вернуться к проблемам Ланты.
Думающий человек должен научится докапываться до самой сути. Не позволять себе стать заложником опасных иллюзий, таких, как физическая привлекательность. Это поможет преодолеть многие трудности, в том числе и одиночество. Тот, кто прошел подготовку в Церкви, может не опасаться даже тех неудержимых тревог и страхов, которые возникают в самых дальних и потаенных глубинах сознания, где царит первозданный хаос чувств и инстинктов.
Вот почему Сайла могла иметь дело с такими людьми, как Капитан, а Ланта не могла. Бедная Ланта. Ей бы немного опыта, и она бы легко справлялась с такими пустячными проблемами, как неуместная любовь к Конвею.
С Капитаном нельзя порывать. Не на все вопросы получены ответы, не все тайные планы раскрыты. Он им нужен, как никто другой. Если и удастся отстранить Жнею от управления Церковью, то ключевую роль здесь должен сыграть Капитан. Ланте трудно возразить — он действительно жесток. Хотя нет, скорее суров.
Сайле хотелось, чтобы Ланта поняла его суть, посмотрела на него как на мужчину. Будь он кем угодно, но не Капитаном, его бы любили, ценили, дорожили бы его дружбой. Его суровость была чертой Капитана, а не его натуры. Любой другой, лишенный общения с людьми, их дружбы, стал бы точно таким.
Поправив последнюю складку на платье, Сайла придала своей осанке более уверенный вид и направилась в тронную комнату. Решительным шепотом она сказала себе: «То, что не в силах изменить, прими».
Эта фраза неожиданно поддержала ее. Настроение улучшилось. Она почувствовала, что на многое способна.
Глава 69
Весь день в форте царило необычное оживление. Вооруженные конные патрули проверяли, чтобы никто ни проник на полуостров и не покинул его без разрешения. Луч зеркальной установки, расположенной на стене, то потухал, то загорался снова. Вместо двоих вестников сегодня там было четверо.
В форте находились и другие вестники. Сайла вспомнила, как отзывался об этих людях Гэн Мондэрк, сравнивая их с птицами, питающимися падалью. Она поморщилась. Вестники, конечно же, не были столь плохи. Одетые в яркие плащи, они в основном бесцельно шатались по крепости. Некоторые развлечения ради гарцевали на своих прекрасных лошадях среди разъезжающих патрулей, выставляя напоказ свою свободу. Сайле показалось, что в последнее время количество вестников резко увеличилось, и слова Гэна снова всплыли в памяти, вызвав неприятные предчувствия. Она отвернулась.
Бухта, обычно переполненная рыбацкими лодками и другими судами, теперь почти опустела. Улицы Гавани также были пустынны. Даже вездесущие мальчишки оставили свою охоту за мелкими рыбешками и покинули доки. Клубы дыма, поднимавшиеся от очагов, и те как будто старались побыстрее растаять в воздухе.
Сайла беспокоилась о своих друзьях, которые все еще оставались на Острове купцов.
Днем Капитан был слишком занят, чтобы принять ее. Когда усталое солнце наконец скрылось за горами между фортом и Великим Океаном, в дверь постучали два воина. Один из них был чем-то сильно взволнован. Второй, более спокойный с виду, заговорил:
— Капитан требует, чтобы Жрица Роз немедленно присоединилась к нему.
Он сделал ударение на слове «требует» и, прежде чем повернуться, позволил себе многозначительную улыбку. Сайла осталась на месте, и первый солдат занервничал еще больше. Он покосился на своего товарища и жестом попросил Сайлу поторопиться. Второй, вняв его беззвучной мольбе, обернулся. Жрица не собиралась терпеть унизительное обращение простых воинов, ее охватил гнев.
— Я не привыкла к подобному обращению, Коссиар.
Мелодичный выговор Коссиара лишь усилил насмешку, написанную на его лице.
— Мы с Доро обычно не выполняем поручения, если они касаются нелюдей. Но ради тебя было сделано исключение.
Тот, которого звали Доро, не выдержал.
— Ладно, Хелдринг, перестань. — Это была скорее просьба, чем приказ.
Лицо Хелдринга исказилось от злости.
— Ты начинаешь меня раздражать, Доро. Она снюхалась с ведьмами, это ты понимаешь? Мне все равно, что хочет от нее Капитан, а мы всех ведьм убиваем.
— Из-за тебя нас обоих высекут!
Хелдринг ухмыльнулся.
— Я слышал полоумную болтовню этой Церкви. Нехорошо причинять боль людям, но у нелюдей нет ни чувств, ни прав. Здесь, в Косе, нам не нужна ни Церковь, ни сумасшедшие ведьмы. И если Капитан хоть пальцем до меня дотронется, он будет иметь дело со всеми воинами Коса, кроме тебя, конечно.
