— Показалась голова. Волосы белые. Ясмалея, у тебя будет блондин! Толкай, тужься сильнее, чтобы мы смогли увидеть его всего. Мы все хотим подержать его на руках.
— Я толкаю, уж вы мне поверьте. — В голосе чувствовался здоровый юмор. Все мысли и старания Ясмалеи были сосредоточены на ребенке. Взмокшая от пота, лежащая на кровати, пропитанной околоплодной жидкостью, отвергая боль, она приближалась к достижению своей цели.
Сайла вытерла ее лицо чистой тканью.
— Ты прекрасно держишься. Я горжусь тобой и твоим сыном.
Ясмалея повернула голову.
— Ты уверена, что это мальчик? Как ты узнала?
— Я просто надеюсь, так же как и ты.
Тяжело дыша, Ясмалея выдавила сквозь сжатые зубы:
— Он будет сильным. Могучим. Из него выйдет настоящий правитель, вот увидишь.
Время шло. Длинные волосы роженицы спутались и заблестели. Нетерпение исчезло с ее лица, уступив место растерянности, а потом безотчетному страху. Глухие стоны стали резче и громче.
Снова зазвучала ритмичная мелодия. Сайла не отрывала глаз от напряженной, слабеющей Ясмалеи. Обе Жрицы стали обмениваться все более тревожными взглядами.
Наконец Сайла решительно выпрямилась и многозначительно нахмурила брови. Ее голос оставался спокойным:
— Ясмалея, это очень большой ребенок. Если я помассирую вокруг его головы, то думаю, мы немного ускорим процесс.
— Хорошо. — Слово прозвучало отрывисто, в голосе чувствовались нотки отчаяния и понимания.
Голова находилась в хорошем положении — лицом к спине матери, подбородок прижат к груди. Поэтому Сайла видела только маленький белый затылок. Ясмалея, которая, похоже, справилась с волнением, продолжала тужиться. Голова ребенка выпрямилась. Ясмалея толкнула сильнее и вскрикнула скорее от напряжения, чем от боли.
Наконец голова полностью высвободилась.
— Его головка на свободе! — Сайла кричала. — Твой ребенок идет, Ясмалея, толкай изо всех сил!
Задыхающаяся, обессилевшая женщина попыталась.
Лицо ребенка застряло в плоти, которая не могла больше поддаваться. Сайла с ужасом наблюдала, как перед ней возникает еще одна тяжелая задача.
Плоть прямо под показавшейся головой была растянута до предела и уже не выдерживала нагрузки. Сайла пыталась массировать, но безрезультатно. Тогда она протянула руку к Ланте, и та подала ей обсидиановый нож.
— Ясмалея, это может вызвать боль.
— Все на свете причиняет боль, — с горечью ответила роженица. — Начинай.
Черное лезвие ножа скользнуло по натянутой коже. Поначалу была видна аккуратная красная полоска размером с фалангу большого пальца Сайлы. Такое незначительное действие столь опасного инструмента казалось пугающим. А потом края раны раскрылись и хлынула кровь.
Ребенок все еще отказывался выходить. Перед глазами Сайлы встали воспоминания об отвратительных последствиях использования хирургических щипцов.
Мягкими, неслышными шагами к Ясмалее подкрадывалась смерть. Мальчик был слишком велик. Нет гибели трагичнее смерти при родах, когда обессилевшая мать уносит с собой в могилу ребенка, еще не успевшего познать радости и горести бытия.
Детское личико стало покрываться мертвенной синевой.
Ланта заметила растерянность подруги. Сдерживая истерические нотки в голосе, Сайла быстро заговорила:
— Мы должны дать ему больше пространства. Ланта, помоги мне подвинуть нашу девочку к концу кровати, ягодицами на самый край.
Когда с этим было покончено, Ланта присоединилась к осмотру. Теперь голова ребенка была повернута набок. С тревогой в голосе маленькая Жрица прошептала:
— Посмотри на цвет! Закупорка. Наверное, пережата плацента. Я проверю.
— Хорошо, — согласилась Сайла.
Просунув руку за голову ребенка, Ланта осторожно нащупала плаценту. Потом быстро выпрямилась.
— Плечи зажаты возле лобковой кости. Я была права. Ты сильнее меня, тяни. Тяни!
Сайла колебалась. Вокруг запавших глаз проступили черные круги. На щеке дергался мускул.
— Я боюсь. Старшие целительницы говорили, если тянуть, можно повредить плечо. Это может привести к смерти.
С шокирующей резкостью в голосе Ланта произнесла:
— Будь проклят твой страх! И после этого ты хочешь называться целительницей, быть лидером? Пока ты тут скулишь, умирают те, кто доверил тебе жизнь.
Недоумевающий, обиженный взгляд Сайлы был все еще прикован к маленькой Жрице, но руки потянулись к голове ребенка. Прикосновение к ней принесло необходимую решимость. Она ухватилась обеими руками и потянула.
Ланта подошла к Ясмалее. В руках она снова держала свой музыкальный инструмент. Ритм теперь был более сложный, в него вплеталось биение уже двух сердец. Большое содрогалось и понуждало к действию, маленькое боролось. Комнату заполнила музыка жестокого сражения. Музыка любви, неистовой, непобедимой любви.
Голова Ясмалеи металась на подушке, но сквозь плотно сжатые губы пробивались лишь сдерживаемые стоны и скрип зубов.
Всхлипывая, Сайла опустилась на колени и заставила себя еще с большим усилием потянуть нежного, беззащитного младенца. Она снова потянула, кусая губы, чтобы заглушить чувства.
И вдруг почувствовала, что держит ребенка в руках.
Голова мальчика слегка напоминала по форме конус, но не была повреждена. Нос мог принадлежать разве что видавшему виды бойцу, но работал. Ужасный цвет кожи исправлялся с каждым ударом сердца. Волосы на голове были редкими и коротенькими. Он был мокрый, липкий, от него дурно пахло, но Сайла вскрикнула и заплакала от радости, пораженная его удивительной красотой.
Ясмалея облегченно вздохнула. Издав торжествующий звук, инструмент Ланты замолчал.
Сайла посмотрела на новоиспеченную мать. Она расслабленно лежала на кровати, широко раскрыв глаза, и тяжело дышала. Ясмалея протянула руки к ребенку.
— Мои малыш. Мой сын. Дайте его мне.
Сердце Жрицы наполнилось гордостью. Несмотря на все свои недостатки и многочисленные ошибки, Ясмалея выдержала главное испытание.
— Сначала я его помою, — рассмеялась Сайла. — Это займет всего несколько секунд.
При повторном осмотре ребенка Сайла заметила, как неестественно, безжизненно висит его левая рука. Случилось то, о чем предупреждали старшие, — плечо было повреждено. Это могло привести к инвалидности. Или смерти.
Сайла была очень осторожна, пока они с Лантой обмывали малыша и перевязывали пуповину. Затем она осмотрела все конечности, решив заняться левой рукой в последнюю очередь. Выпрямляя правую руку, она поразилась силе, с которой этот маленький, но обладающий несгибаемой волей человечек противился нарушению его неприкосновенности.
