Человек-Огонь вскочил на нога.
— Ты и раньше так говорил. Но мне трудно в это поверить. Церковь всегда была добра ко мне.
— Да, но не ко мне. Не надо больше об этом. Когда я убью Каталлона, Жрец Луны поведет Летучую Орду на штурм Церкви. Если бы Каталлон сам хотел сделать это, я бы никогда не стал ссориться с ним. Вот все, что тебе нужно знать.
Человек-Огонь стоял перед Конвеем. Он нервничал, неуверенно переступал с ноги на ногу, руки совершали бессмысленные движения. Подбородок агрессивно выдвинулся вперед. В конце концов Конвей потерял терпение. Он сердито произнес:
— Ну давай же. Что там еще? Мы что, все утро так будем стоять, ты словно под тяжестью чего-то, а я пытаюсь выяснить, о чем же ты думаешь?
Собаки у себя в углу внезапно замолчали. Не обращая внимания на этот явный признак настороженности или просто не замечая его, Человек-Огонь произнес:
— Возможно, пришло время поделиться некоторыми новостями. Я не так невежествен, как кажусь. И не глуп. Я знаю о тебе. — Увидев, как Конвей отступил на шаг назад, Человек-Огонь начал говорить быстрее: — Около лагеря Людей Длинного Неба остановился торговец. Рабы и торговцы чувствуют, что они — родственные души. Так всегда бывает с теми, кого презирают. Они обмениваются слухами. Любой раб в Летучей Орде и почти каждый человек, живущий между этими местами и Гаванью, знают о том, как ты потерял женщину по имени Ти.
Зарычав, Конвей потянулся к горлу Человека-Огня. Собаки вскочили со своего места и с лаем кинулись в атаку. Только увидев их, Конвей пришел в себя. Он едва успел спасти Человека-Огня. Развернувшись на месте, он собственным телом заслонил раба от разъяренных псов, одновременно приказав им лежать. Продолжая рычать, собаки все же повиновались.
Человек-Огонь, облизывая губы, попятился назад.
— Кто-то должен был передать тебе слова торговца: маленькая жрица не предавала тебя. — Человек-Огонь чуть присел, готовый прыгнуть к выходу. Собаки рычали, словно далекая гроза.
Конвей устало проговорил:
— Ты ничего не знаешь. Торговец ничего не знает. Убирайся с моих глаз. Иди к рабам Каталлона, передай им, что я возвращаю тебя. Еще раз подойдешь, я спущу на тебя собак. — Отвернувшись, Конвей наклонился подбросить дров в огонь.
Из своего укрытия в десяти шагах от жилища Конвея Алтанар видел, как Человек-Огонь поспешно выскочил из шатра, как он, нервно оглядываясь через плечо, пошел прочь от него. Когда Человек-Огонь поравнялся с лошадьми, за которыми скрывался Алтанар, тот вышел из укрытия и загородил ему дорогу. Человек-Огонь мгновенно остановился и занял оборонительную позицию.
Об улыбку Алтанара, казалось, можно порезаться.
— Ты сказал ему, что знаешь о женщине? — Человек-Огонь кивнул. Алтанар протянул руки и ухватил ладонь Человека-Огня. Упершись большими пальцами в тыльную сторону ладони и переплетя остальные снизу, он вывернул руку вниз и назад. По лицу Человека-Огня пробежала волна боли. Он дернул руку, но не настолько сильно, чтобы освободить ее. — Никогда не тряси передо мной своей пустой башкой, — произнес Алтанар. — Мне нужен нормальный ответ. Не обязательно разумный, но по крайней мере такой, который я могу услышать. — Выпустив ладонь, он продолжил: — Как он реагировал?
Человек-Огонь угрюмо опустил голову.
— Он схватил меня. За горло. Собаки бросились на меня. Я чуть не погиб.
— Чуть. — Алтанар повторил это слово нараспев. — Конвей во всем винит Церковь?
— Да.
— Хорошо. Это объясняет сразу несколько вещей; видимо, Торговец говорил правду. Да, когда Конвей будет драться с Каталлоном, он воспользуется оружием-молнией?
— Нет.
— Ты уверен? — Это был скорее вызов, а не вопрос.
— Он так сказал.
— В таком случае нам нечего бояться. Каталлон убьет его. — Алтанар нагнулся вперед и похлопал Человека-Огня по больному запястью. — Никогда не забывай о манерах. Сломанные запястья редко срастаются правильно. — Он двинулся прочь пружинистым шагом, насвистывая какую-то мелодию.
Человек-Огонь провел по лицу ладонью. Она оставила след на блестящей пленке холодного пота. Поглядев на руку и увидев, как она трясется, он раздраженно покачал головой и двинулся дальше, пробормотав сам себе:
— Величайшее желание Конвея — уничтожить Церковь. Величайший враг Жреца Луны — Церковь. Алтанар, который существует лишь благодаря Жрецу Луны, хочет уничтожить Конвея. Это значительно ослабит позиции Жреца Луны и может даже погубить его. Алтанар может причинить вред кому угодно и в любое время. Да. Я знаю об этом. Но Жрец Луны умнее. Так зачем же уничтожать Конвея?
Немного не доходя до бараков, в которых жили рабы Каталлона, Человек-Огонь оглянулся. Вроде бы за ним никто не шел. Он быстро проскользнул между двумя шатрами и развернулся, чтобы проверить, нет ли преследователей. Какие-то дети заметили его и стали, смеясь, тыкать пальцами. Женщина, стоявшая у входа в шатер, крикнула, чтобы он убирался отсюда.
Выбравшись из-за шатров, Человек-Огонь направился к кустам, росшим на берегу ручья, протекавшего позади купальни. Двигаясь по течению, он подобрался к самому шатру. Убедившись, что поблизости никого нет, громко крикнул, подражая ястребу. Потом улегся и стал ждать.
Вход в шатер открылся. Вышла Баек. Сделав несколько шагов, она встряхнула перекинутую через руку тряпку и вернулась внутрь.
Убедившись, что все спокойно, Человек-Огонь пополз вперед, прячась от посторонних глаз. Подобравшись к самому шатру, он одним прыжком преодолел расстояние между кустами и полотняной стеной. Бросившись на землю и нырнув под ткань, вкатился внутрь. Он поднялся на ноги, затем настороженно присел. Его приветствовал мягкий смех.
— Баек? — Глаза силились хоть что-нибудь разглядеть в неверном свете.
— Конечно. Что случилось?
Человек-Огонь поведал об утренних событиях, закончив рассказ словами:
— Что же они задумали? Какую выгоду могут Алтанар или Жрец Луны получить от смерти Конвея?
Баек надолго задумалась. В конце концов пожала плечами.
— Если нам все удастся, то это не имеет значения.
— А если нет?
Смех Баек громом раскатился по сумрачной комнате. Услышав его, Человек-Огонь сморщился. В нем звучали расставание, меланхолия, вызывавшая у него образы бесконечных дорог, покинутых лагерей, погасших и остывших костров.
Рука Баек коснулась его губ. Потом ее пальцы пробежали вдоль шрама, который, казалось, уже знали наизусть.
— Мой самый дорогой друг. Как легко мне бывает предвидеть твое поведение, и какое счастье, что никто другой не видит в тебе того хитроумного интригана, которым ты являешься.
Мягко отстранив ее руку и сжав ее в своей, Человек-Огонь произнес:
— Я видел в шатре Конвея его новую кольчугу. Она достает ему до колен. Ее вес замедляет движения. И Каталлон это обязательно заметит.
