Налатан отвернулся от нее, посмотрел на толпу. Он тщательно всматривался в лица. Потом подошел к краснолицему болтуну. Пристально на него посмотрел.
Мужчина начал отступать в толпу.
Налатан оглянулся на Тейт. Он поднял свой меч над стонущим, дергающимся Малым Псом.
— Получай его. Это подарок.
С мечом в руке, Налатан покинул поле боя через проход в толпе. При его приближении люди расступались. Но уже не вставали на свои места.
Глава 105
Конвей знаками приказал Карде не двигаться. Стоящий на другой стороне узкого каньона пес встряхнулся, как будто хотел поспорить с ним, но не знал как. Посыпался песок. Взлохмаченная шерсть переливалась в свете солнечных лучей. Тем не менее Карда остался на месте.
Микка лежала у ног хозяина. На расстоянии нескольких ярдов стояли Вихрь и вьючная лошадь. Конвей предусмотрительно насыпал им немного зерна в торбы, чтобы они своим ржанием или фырканьем не выдали засаду.
Два дня назад Микка вернулась с тропы, по которой они только что проехали, со вздыбленной на загривке шерстью и тревожно зарычала. Это могло означать лишь одно — их кто-то преследовал. Конвей удивился, обнаружив, что это не один из отрядов Летучей Орды.
Человек, следовавший за ним, определенно был знатоком своего дела. Конвей опробовал все способы, о которых слышал; он возвращался по своим следам, пытался заметать их за собой, ходил кругами, подстерегая преследователя. Ничто не могло обескуражить того. У Конвея не оставалось иного выбора, кроме как убить его и покончить с этим.
Он не мог больше попусту терять время, если, конечно, хотел найти Сайлу и ее спутников.
Сейчас преследователь должен был находиться примерно в миле от поджидавшей его засады. Конвею было интересно, как тот выглядит. Он чувствовал, что уже почти знаком с ним после двух дней взаимной погони. И вот сейчас он был так близко, как никогда ранее.
Вскоре Конвей смог рассмотреть коня незнакомца. Серовато-коричневый, с черной гривой и хвостом. Он двигался низкими, размашистыми прыжками. Ехать на такой лошади казалось не удобнее, чем катиться вниз по лестнице, но мужчина сидел в седле, как влитой.
Конвей почувствовал, как к горлу медленно подступает ярость. Возможно, он стал бы уважать своего преследователя. Конвей никогда не узнает этого всадника, никогда не выяснит, что же все-таки вынудило этого человека преследовать его. Это было нечестно — нападать из засады. И никогда не было честно.
Но сражаться с Каталлоном было еще подлее.
Конвей признал это, почувствовав вкус желчи во рту. Каталлон был дикарь, убийца и работорговец. Но с Конвеем он дрался по правилам.
Как и мужчина, спускающийся в ущелье, Каталлон не имел понятия, против кого он пошел.
Мэтт Конвей. «Головорез из Другого Мира».
Кем бы ни был Мэтт Конвей до того, как попал в этот мир, у него не было причин для стыда.
Прежде.
Ланта обвинила его в трусости, и он устыдился, но лишь потому, что он не смог рассказать ей всей правды. Если бы он потратил минуту-полминуты на то, чтобы объяснить ей, что он был приписан к тому вертолету, который она видела, у него, вероятно, еще сохранилось бы немного гордости.
После того, что он сделал с ней, обмануть Каталлона не представляло труда. Это было так легко. Как там говорилось в старом анекдоте? Убив человека, легко потом скатиться до отмачивания негашеных марок с конвертов? Что-то в этом роде.
Ланта не заслуживала обмана со стороны человека, которого она искренне считала своим другом.
Если Конвей хотел загладить вину, ему необходимо было найти ее.
И никакой, даже самый выдающийся охотник-преследователь не помешает ему в этом.
Конвей занял удобное положение, положив «вайп» в расщелину, образованную двумя валунами. Глядя с севера, преследователь сможет заметить лишь некоторую неправильность формы камня. При таком ландшафте это вряд ли привлечет внимание.
Медленно прицелившись в грудь мужчины, в точку, расположенную прямо под его объемистой бородой, Конвей снял «вайп» с предохранителя.
Он уже почти спустил курок, но мужчина опередил его, спешившись. Разразясь проклятиями, Конвей дал выход овладевшему им гневу.
Его цель скрылась за лошадью, рассматривая передние копыта животного. После минутного осмотра всадник, одетый в свободную рубашку и брюки желтовато-коричневого защитного цвета, повел прихрамывающего коня к месту, где он смог бы сесть на большой камень и подробнее осмотреть копыто. Добравшись туда, он снял свою мягкую серую шляпу, вытер лицо и медленно начал обмахиваться ею, после чего продолжил начатое дело.
Конвей продолжал щуриться, глядя через прицел. Как бы он ни менял своего положения, ему так и не удавалось хорошенько прицелиться. Мужчина скрывался либо за конем, либо за камнем, появляясь из-за них лишь на считанные секунды. Последней каплей было то, что, продолжив наконец свой путь на юг, мужчина повел коня не с той стороны, практически полностью закрывшись от Конвея. Единственной доступной целью оставались его ноги.
Вдруг каким-то магическим образом серый конь остался в одиночестве. Он стоял, опустив голову, подергивая ушами и отгоняя мух хвостом. Поводья свободно болтались.
Всадника нигде не было видно.
Несмотря на палящий зной, мгновенная дрожь пробежала по спине Конвея.
Люди не исчезают. Тем более не при свете дня и не в Суши, где человек может со своей вечерней стоянки рассмотреть место утренней.
Микка поднялась и начала подталкивать Конвея. Она скулила.
Конвей пробормотал:
— В следующий раз я буду стрелять, что бы там ни показалось. Неважно, если это будет откровенным убийством.
Тени на дне ущелья удлинились. Пот пропитал рубаху Конвея. Границы мокрых пятен стали белыми от высохшей соли. Напротив него лежал Карда, ею грудь была мокрой от слюны, капающей из открытой пасти. Вихрь и вьючная лошадь, давно съевшие свое зерно, били копытами землю и ржали, пытаясь привлечь внимание хозяина и получить хоть немного воды.
Маленький серо-коричневый конь, казалось, был рад провести всю свою жизнь, стоя на одном месте.
Вдруг каньон наполнился глухим, рокочущим голосом:
— Мэтт Конвей, ты проделал неплохую работу. Я не вижу тебя, но знаю, где ты. Я читал твои следы, видел, где ты останавливался, чтобы глянуть вперед, а где останавливался и оглядывался назад. Где-то между теми камнями ты и эти огромные собаки. Я пришел, чтобы помочь.
Присев на корточки, чтобы его не было видно, Конвей крикнул в ответ:
— Разворачивайся и езжай на север!
— Не могу. Я уже два дня пытаюсь тебя догнать. Меня направили в Летучую Орду для выяснения кое-каких вопросов. Я приехал к ним. В поисках тебя. Они были не в духе. Недружелюбны. Забрали моего ослика. Забрали все. Я был почти уверен, что наши дороги уже пересекались, и повернул назад, на юг, за тобой. Ты знал обо мне. Заметал следы. Сдваивал их. Скакал по камням. Ты мог задеть меня, так явно давая понять, что не хочешь меня видеть. Это не очень-то вежливо по отношению к человеку, который хочет тебе помочь.
