Доннаси Тейт тоже смирилась с новым миром, только для нее он больше походил на войну. По иронии судьбы они стремились к одной цели. Эти трое, живя в мире, где женщины искали и требовали равенства, придали своей работе в новой жизни более практический характер. Их влияние распространилось на все земли Гэна во многом потому, что они были связующим звеном между ним и женами его воинов. Они руководили работой ткацких, гончарных и кожевенных женских мастерских. И уже многие жительницы городов и сел открывали подобные предприятия.
Было время, когда и Тейт занималась этим, вместе с Сайлой. Они жили в Джалайле и создавали отряды бойцов, которых теперь называли Волками. Ей было больно смотреть, как эта троица присваивает себе ее обязанности в работе с женами воинов. Во всяком случае, ей удалось избежать конфронтации в деле с мальчиками-сиротами.
Тейт присутствовала там в тот день, когда эти трое представили требования о снабжении продуктами, обеспечении жильем и попечительским персоналом; Гэн одобрил все. Кроме размещения мальчиков-сирот. Гэн заявил, что они будут находиться на попечении Трех Территорий до шестнадцатилетнего возраста, после чего будут служить в армии до двадцати четырех лет. Затем им будет предоставлено право самостоятельного выбора жизненного пути.
Несмотря на гнев, вызванный деспотичным и неразумным отношением Гэна, Тейт получила истинное наслаждение, когда Дженет Картер вышла из себя. Как в старые добрые времена.
Чуть позже, оставшись вчетвером, они пошушукались насчет фашистских ублюдков и империалистических происков. Все это было бесцельно. Мальчиков следовало воспитывать воинами.
Программа, составленная Гэном, предусматривала радикальные социальные перемены. Рабство или мгновенная смерть являлись обычным уделом взятых в плен детей мужского пола. Война с Алтанаром породила проблему отпущенных на волю или брошенных несовершеннолетних рабов и неусыновленных детей. Предложенное Гэном решение не отличалось изяществом, хотя в целом отвечало потребностям детей и его новому положению.
В тот день вопрос был улажен. Кейт, Сью и Дженет походили на закормленных канарейками кошек. Хоть с чем-то было покончено.
Когда в сопровождении Сайлы и Ланты вошел Конвей, они беспокойно заерзали на стульях, приводя в порядок безукоризненно сидевшие платья. Конвей кисло улыбнулся им, но, как только взгляд его упал на Тейт, громко захохотал, сморщившись от боли и заохав. Когда боль утихла, он сказал:
— Ах, Доннаси, как приятно узнать, что ты здесь. Я боялся, что буду самым безобразным в этом зале, но теперь можно расслабиться.
Притворяясь рассерженной, Тейт погрозила ему кулаком.
— Если бы ты был достаточно здоров, я бы тебя малость помяла. В том месте, где у тебя еще не все мозги вышибли. Так кто же тебя разукрасил?
Как только Сайла с Лантой заняли свои места, в разговор вмешалась Картер. Ее напряженный четкий голос выстреливал слова быстрее, чем обычно.
— У нас, Сайла, есть для тебя сногсшибательная новость. На самом деле, даже для всех нас. С той поры, как ты поведала нам о том, как настоятельница Ирисов всю жизнь изучала проблему Врат, мы пришли к выводу, что она оставила об этом записи.
Картер замолчала, и Анспач сунула руку в огромный карман платья, достала из него пергаментный свиток и развернула его.
Бернхард нетерпеливо потянулась к нему.
— Он хранился под каминной плитой. Дженет простукивала, и мы услышали глухой звук…
— …И нашли вот это, — закончила Анспач. Оглядываясь по сторонам, краснея от смущения, она добавила: — Да-да, мы искали тайники. Это была идея Дженет.
Ее перебила Картер:
— Нет. Нам всем пришла в голову эта мысль.
Тейт тихо засмеялась. Услышав, Картер попробовала было вспылить, но потом тоже улыбнулась и сказала:
— Ведем себя, как малые дети. Так вот, мы его нашли. Все это так захватывающе! Анспач сказала: «Подумайте! Где в фильмах всегда прячут? Мы глянули, и бинго!»
— В фильмах? — переспросила Сайла.
— Бинго? — переспросила Ланта.
Анспач встряхнула сверток так, что тот зашуршал, и поспешно сказала:
— Послушайте, что в нем написано:
«На основании многочисленных бесед, проведенных мною на протяжении долгих лет, я пришла к выводу, что Врата действительно потеряны для Церкви. В отличие от других, я не верю, что их существование или назначение является секретом. Это — тайна. Возможно, придуманная. Хотя я считаю, что нет. Быть может, мои доводы покажутся глупыми, но я полагаю, что наши любимые и уважаемые Учителя погибли не напрасно. Существует множество различных версий об их необнаруженном святилище. В этих историях есть много общего. Разумеется, я полностью отвергаю все суеверные глупости о рычащих железных чудовищах, которые охраняют святилище и убивают незваных гостей одним взглядом. Равно как и не признаю существование духов грома и молнии».
Анспач сделала паузу и оторвала глаза от документа.
— Здесь нарисована звездочка и есть примечание на полях, в котором говорится:
«Я склонна пересмотреть последнее замечание. Эти люди появились среди нас с оружием, которое, несомненно, обладает мощью грома и молнии. В этом кроется нечто выходящее за пределы моего понимания. Эти люди многого не желают объяснить.
Я доверяю им полностью, хотя в них есть что-то, чего я боюсь больше, чем любого их оружия».
Раскрасневшаяся Анспач не отрывала глаз от пергамента.
— Итак, читаем дальше.
«Тщательно и втайне я обдумала каждый слух и каждую историю о Вратах, которые попали в поле моего внимания. Участвовала во многих посвященных этой теме Церковных собраниях, некоторые из них были тайными, только для редких избранных. Во всех рассказах удивительно повторяются три особенности. Утверждение о скрытом в горах городе (в этом месте в повествовании обычно появляются железные чудовища). Описание города, как места, где гиганты заявляли, что тьма навсегда исчезнет — фраза необычная, хотя народные предания всех известных мне культур утверждают, что гиганты по своему желанию превращали ночь в день. Местонахождение. Недалеко от Дома Церкви, через уничтожающую пустыню и пожирающую реку, на юге страны, где солнце может убить, и место, где солнце никогда не светит».
Все взгляды устремились на Сайлу. Ее лицо сияло.
— Моя настоятельница. Она словно вернулась ко мне из Далекой Земли. — С грациозной легкостью Сайла вскочила со стула и бросилась поочередно обнимать женщин. Приблизившись к Конвею и вспомнив о ранах, она поцеловала его в щеку более сдержанно. Кружась и шелестя платьем, она вернулась на свое место и села. — Друзья мои, я найду их. Дорогие мои, любимые. Я их обязательно найду.
Все одобрительно зашумели, потом обступили ее, охваченные восторгом и осыпая поздравлениями.
* * *
Подпрыгнув в последний раз, Додой опустился на пол сырого темного коридора, находившегося за стеной. Попытки подсмотреть через слишком высокое отверстие лишили его сил. Он ударил кулаком по холодному камню, жалея, что это не бледное лицо одной из трех дур, которые так неожиданно сообщили такие ценные сведения. Если бы у них хватило ума хоть как-то намекнуть, что у них есть действительно важные новости, то он принес бы что-нибудь подставить себе под ноги. Все, чем он теперь обладал, — это лишь разрозненные кусочки и обрывки того, о чем писала старая настоятельница.
