«Вайп» был откровенным орудием убийства.
А винтовка лгала. Она лежала у его ног, гладкая, глянцевитая, шедевр форм и изящества. Казалось, отделка из орехового дерева и голубая сталь так и просятся в руки. Панель солнечных батарей и оптика поражали техническим изяществом. И все же это было не что иное, как орудие смерти. Фолконер использовал эту винтовку лишь однажды. С расстояния не меньше полумили. Человек завертелся волчком и рухнул на землю. Всего один выстрел.
Конвей представил себе, что берет ее в руки, и почувствовал, как по позвоночнику пробежали мурашки. Наверное, это из-за сырой ночи, подумал он, заворачиваясь в одеяло Людей Собаки, защищавшее от воды.
Карда и Микка бежали впереди него, вниз по склону.
Через несколько часов легкое касание лапы мгновенно пробудило его ото сна. Конвей безмолвно всматривался в темноту. Он научил себя спать сидя, опершись на дерево. Микка всегда располагалась со стороны пистолета. Медленно, бесшумно Конвей достал из чехла «вайп». Он был уже заряжен, оставалось только снять предохранитель. Приготовив оружие, он приник к шестикратному оптическому прицелу, переключив его в режим ночного видения.
Неподалеку слышался шелест. Несколько лошадей шагали по тропинке, неуверенно ступая по мокрой земле. Прямо под Конвеем кашлянул мужчина. Всадники хранили молчание, которое заставило его заволноваться.
Конвей пытался разгадать причины их визита. Они скрывались от кого-то? Если нет, то зачем было изнурять себя ночным маршем? Он решил пока не будить остальных. Для него же один вопрос порождал десяток других, каждый из которых был так же неразрешим, как и предыдущий. После многих неудачных попыток заснуть Конвей вспомнил о технике расслабления, которой научила его Сайла. Он беззвучно затянул песнопение и постепенно начал уходить в себя, погружаясь в сон. Ему приснилась поляна, усеянная зеленой, ароматной травой. Человек — он сам — лежал на солнце и спал, а другой — он же — стоял на страже, охраняя сон первого.
Он проснулся, когда Карда тихонько зарычал. Через мгновение Конвей был уже готов к любой неожиданности. Может быть, лошади привлекли? Конвей заставил себя замереть, всматриваясь в темноту и пытаясь глядеть уголком глаза. Однако спросонья глаза слезились, и он рискнул бесконечно медленным жестом протереть их. «Вайп» в его руках был бесполезен против невидимого противника.
Конвей положил руку на голову собаки, пытаясь определить, в каком направлении находится опасность. Однако похоже, что собака тоже была сбита с толку. Медленно, будто легкие дуновения ветерка, напряжение покидало животное. Конвей послал его на разведку.
До возвращения Карды о сне не могло было быть и речи. Вернувшийся пес был спокоен.
Микка отодвинулась от Конвея. В последний раз принюхавшись, Карда растянулся на небольшом бугорке, и Конвея сморил сон.
Он снова проснулся уже на рассвете, потревоженный каким-то посторонним звуком. Он раздался из лагеря. Оказалось, что Сайла и Ланта просто вышли из шатра, приступив к утреннему ритуалу. Он быстро и легко поднялся, потянувшись, разгоняя по телу застоявшуюся кровь перед тем, как пойти и обследовать тропу.
На ней отпечаталось множество свежих следов. Хотелось бы ему разбираться в них лучше. Подумав, Конвей пришел к выводу, что здесь ночью проехали четверо всадников, а может быть, и шестеро.
То никаких признаков жизни целыми днями, то всадники и дикие звери. Достойный повод, чтобы быть еще более осторожными.
И в свете дня его опасения оставались достаточно серьезными. Как ночному дозорному, ему следовало еще многому научиться.
Возвращаясь в лагерь, Конвей решил пройти через ручей, чтобы помыться. Он не торопился — всадники были уже далеко, а дикие звери — всего лишь неприятный эпизод. Мэтт уже представлял себе, как над ним будут подшучивать, когда он признается в своих ночных приключениях.
Ручей находился с той стороны, в которую указал ночью Карда, и Конвей подумал, что, может быть, собакам заодно удастся разыскать что-нибудь, объясняющее ночное происшествие. Однако не было ничего, кроме уже знакомых следов.
Он отошел примерно на тридцать ярдов от своего наблюдательного пункта и пришел на берег ручья. Порыв утреннего ветра погнал песчинки с берега реки в лес.
Карда и Микка бросились вперед, принюхиваясь и рыча над отпечатками ног.
Человеческих ног.
Глава 20
— Это была женщина. — Конвей примерил свою ногу к отпечатку. Его спутницы нагнулись, чтобы лучше оценить разницу. Додой примостился напротив, почти наступая на следы. Тейт мягко оттолкнула его в сторону, и он присел на корточки, обиженно надувшись, словно маленькая сердитая обезьяна. — Боюсь, мы не сможем сказать, давно ли она прошла здесь, — произнесла Сайла, — но все же не раньше последнего дождя — здешний песок легко размывается водой.
— Пожалуй, я могу определить точнее, — сообщил Конвей.
— Каким образом? — Тейт наклонилась, чтобы вглядеться получше.
Конвей показал на края углублений.
— Смотри, какие они четкие. А ведь этот плотный песок осыпается сразу, как только теряет влагу. Значит, следы не успели высохнуть. Теперь взгляни на форму следа. Она шла осторожно, почти на цыпочках. А вот здесь обе ноги вместе — может быть, она проверяла, не дует ли ветер к тому месту, где, по ее мнению, находился я. Теперь я буду предусмотрительнее. Собаки знали, что здесь кто-то был.
Как будто одобряя его слова, Тайно и Ошу опасливо потянулись из-за спины Тейт, снова обнюхивая следы. Они явно предпочитали держаться поближе к хозяйке, шерсть у них на загривках стояла дыбом. Не отрывая взгляда со следов, Тейт рассеянно погладила их мохнатые головы. Карда и Микка, уже закончившие осматривать и обнюхивать следы, сидели неподалеку.
Сайла посмотрела на них.
— Странно, что твои собаки не подняли тревогу.
— Никто из нас не дремал. Они предупредили меня, хотя ветер дул с вершины холма, и они не могли как следует принюхаться.
— Как же тогда ты можешь быть уверен, что следы свежие? А может быть, тебе это приснилось? — вмешался Додой.
Тейт схватила мальчика за плечо.
— Додой, не груби! — сказала она, глядя на Конвея. — Мэтт знает, что делает.
Однако Додой ничуть не смутился.
— Он не настоящий воин, как Гэн Мондэрк или Клас на Бейл! Он недостоин нас, да к тому же ничего не знает!
Сайла хотела вмешаться, но удержалась. Конвей снова заговорил с Тейт:
— Он прав, я не следопыт. Однако я все же выучился кое-каким штукам. Если бы ты не была так занята своим маленьким другом, я бы научил и тебя.
В течение долгой секунды они награждали друг друга свирепыми взглядами. Собаки нервно переступали с лапы на лапу. Наступившую тишину нарушало лишь робкое поскуливание Микки. Первой не выдержала Тейт. Схватив Додоя за плечо, она подтолкнула его к вершине холма, где расположился лагерь, со словами:
