Впереди Конвей повернул коня, направляясь к ним.
Тейт напряглась и пригнулась к седлу. Очень мягко она сказала:
— Я хочу сделать это для Додоя. И для себя. Всего один раз. Даже если для этого придется солгать.
Глава 41
— Там наверху всадники, — сказал Конвей, указывая на юг. — В доспехах, вооруженные. Под белым флагом. Там есть и другие, но те прячутся. Все верхом, все в доспехах. Я успел насчитать двенадцать.
Сайла кивнула, посмотрев в сторону, куда указывал Конвей. Ланта спросила:
— Они видели тебя? Мы сможем их обойти?
— У них посты по всей долине, вряд ли нам удастся избежать встречи. Они знают, что мы приближаемся, иначе не сидели бы там с белым флагом. Я мог бы просто подойти и спросить, что им угодно.
Путешествие подошло к своей самой опасной точке.
Сайла не смогла бы точно объяснить, как она это поняла (и улыбнулась про себя, подумав, что уже начинает овладевать искусством Ланты), но абсолютно точно знала: что бы она ни сделала сегодня до заката, это определит судьбу ее миссии. Взглянув на Конвея, она попросила:
— Мэтт, ты не мог бы забрать с собой остальных и оставить меня одну? Мне необходимо побыть наедине с собой.
Конвей нахмурился.
— Это ненадолго, ведь так? Я не хочу ехать туда в темноте, и не хочу, чтобы они пришли за нами ночью.
Она протянула руку, коснувшись кончиков его пальцев.
— Все, что мне нужно — немного побыть одной.
Конвей отошел, пожав плечами.
Мысли Сайлы путались, она никак не могла сосредоточиться. Слова песнопения медленно текли, будто цепляясь за крючья и шипы напряжения. Она погружалась в успокоительные, очищающие разум звуки. Медленно и неохотно напряжение уходило. Ритмы тела, которые она сейчас контролировала, разрушали неровные всплески, порожденные беспокойством.
Перед ее внутренним взором предстало место успокоения, место, где росли огромные деревья, где солнечные лучи ласкали землю. Она стояла в центре всего этого великолепия.
И был голос. Всю свою жизнь ты лишь следовала.
И это было так. Сайла действовала, но не осмеливалась говорить. Она позволяла себе лишь почтение и тщательно взвешенные порции советов.
Ты ищешь. Кто же будет вести вперед?
Она была женщиной, ее положение предопределено.
Опора. Прибежище. Подруга.
Последовательница.
Женщина.
Это слово просвистело в ее мозгу, сбивая с толку, шок чуть не вывел ее из транса. Песнопение было спасением. Слова гудели сначала беспокойно, потом все тише и тише. Они снова вернули ей покой.
Из восстановившейся тишины послышался звук, будто шумели деревья или шептал ручей. Другой голос. Голос настоятельницы Ирисов. Слов было не разобрать, но оставалось чувство безмятежности. Помощи.
Воспоминания. Долгие приглушенные разговоры в комнатах настоятельницы, когда рассвет неожиданно загорался за окнами, а ночь пролетала, словно один час.
Столько уроков. Замыслов.
Военная целительница. Она восстанавливала то, что ломали мужчины. Она штопала то, что они рвали в клочья.
Внезапно она узнала ответ, такой простой, такой ясный.
Такой опасный.
То, что не в силах изменить, прими. Тростник гнется под ветром, но побеждает землю, побеждает воду. И завоевывает для себя место.
Женщина создает.
Что-то зашевелилось в глубине ее существа. Ощущение не было приятным, но и не раздражало. Это было похоже на чье-то присутствие. В глубине всевозрастающего головокружительного помутнения рассудка она вспомнила предостережение Тейт:
— Ты не знаешь, как остановиться.
Это было так. Даже слишком.
Сайла больше не может следовать. Сайла ведет.
Снова голос, каждое слово — словно удар хлыста.
Выход из транса всегда вызывал у Сайлы тревогу. Постоянно оставался страх, что сознание возвратится не полностью, оставив ее наполовину в состоянии самоуглубления. Свет и звуки манили ее, как поверхность манит ныряльщика. На этот раз пробуждение было мгновенным, она вдруг неожиданно увидела своих товарищей, отдыхающих под деревьями. Поднялась и подошла к ним.
— Мы идем вперед, — произнесла Сайла.
Все обернулись на скрип кожи — это раненый воин приподнялся на локтях над волокушей. Пока они изумленно глядели на него, тот сказал:
— Коссиары. Не доверяйте им. — Лоб его был покрыт бисером пота, но глаза оставались ясными. — Через несколько дней я снова смогу драться. Остерегайтесь Коссиаров, а с теми, кто напал на меня, мы справимся.
Тейт сказала:
— Когда Конвей нашел тебя, ты не был в этом так уверен.
Воин посмотрел на Конвея.
— Никто не доверяет Коссиарам. Они захватят вас в плен.
— А тебя нет? — невозмутимо спросила Сайла.
— Только пока я не поправлюсь. А это ненадолго.
— Ты — мой пациент, а я принадлежу Церкви. Никто не причинит тебе вреда.
Он покраснел.
— Налатан Сохна ничего не боится. — Потом он обратился к Конвею: — Дай мне меч. И оставьте меня.
Сайла вытянула руку, от нее до воина был добрый десяток шагов.
— Возьми его сам.
Мускулы Налатана напряглись. Конвей приподнялся, намереваясь помочь ему. Сайла что-то прошипела, и он снова сел на свое место. Борьба, казалось, продолжалась бесконечно. Из-под бинтов начала сочиться кровь. Тейт умоляюще посмотрела на Сайлу, но та и не взглянула на нее.
Налатан рухнул обратно на волокушу.
— Воды. — В этом слове звучала боль поражения. Конвей подбежал к воину. Тот бросал на Сайлу яростные взгляды, пока пил из фляжки, потом вернул ее, отрывисто поблагодарив.
Сайла спокойно встретила его холодную злость.
— Ты изучал тайны самолечения, Налатан. Но я знаю, когда ты сможешь путешествовать, драться или выжить в одиночку. — Он было открыл рот, но Сайла уже была на ногах, властным жестом она потребовала тишины. — Нет! У меня есть другие дела, кроме как бороться с твоей гордостью.
Остальным она сказала:
— Мы с Конвеем поедем первыми. За нами Ланта с Налатаном. Доннаси, вы с Додоем будете охранять тылы. Собаки пусть держатся сзади и подальше, вдруг кто-нибудь будет ехать за нами.
Сайла отошла, и Тейт скосила глаза на Конвея. Тот улыбнулся, встряхнув рукой, словно у него горели пальцы.
— Это Жрица Роз Сайла или Леди Стальная Рука?
Посмеиваясь, Тейт сказала:
— Леди взяла верх. Теперь все будет так: «Пятки вместе, носки на сорок пять градусов, а когда я скажу „Смотреть направо“, глаза должны щелкнуть».
