Как только музыка смолкла, они, горланя и смеясь, направились к бочонкам с пивом. Но вскоре вернулись — некоторые с бутылями из тыквы в руках, — так как раздалась новая песня. Пришел черед выступать женщинам, и Сайлу, несмотря на ее протесты, вовлекли в хоровод. Плащ ее передали кому-то из зрителей, и Нила с Джешей, смеясь, поведали ей, что это Танец ткачих. Ей вручили две палочки, о назначении которых она сперва не догадалась, и показали, как правильно с ними обращаться. Потом последовало звонкое постукивание палочками одна о другую, звук, имитировавший работу ткацкого станка. Одним словом, то, что ей представилось невероятно сложным, оказалось просто и легко, и она вошла в ритм. Привыкшая анализировать все происходящее, Сайла лишь слегка удивилась, как естественно растворилась она в атмосфере всеобщего дружелюбия.
Жрица не могла посмотреть на себя со стороны и потому так и не узнала, насколько изменилось ее лицо, когда его оставило постоянное внутреннее напряжение, и не увидела осветившую его счастливую улыбку. Ничем не удерживаемые волосы рассыпались во все стороны волнистыми прядями, подобно полночной морской зыби.
Танец закончился, и они с Нилой пристроились среди зрителей, чтобы посмотреть выступления других. Некоторое время все шло своим чередом, но, сходив за своим плащом, Сайла застала девушку напряженной, пристально куда-то всматривающейся. Проследив за ее взглядом, она увидела Ликата и Бея. Ликат повернул голову, и их взгляды встретились. Глаза его злобно блеснули, и он отвернулся с чуть заметной ухмылкой. От такой злорадной самоуверенности Сайлу всю передернуло.
Через пару минут Нила вывела ее из толпы. Без всякого вступления, захлебываясь в потоке горьких слов, она описала, как встретилась с Ликатом, когда вышла из шатра своего отца. Испарина выступила у нее на лбу и над верхней губой, когда она рассказывала, что чуть было не проговорилась о том, что видела его на болоте вместе с Коули. Что-то остановило ее; вместо этого она спросила у него, где он провел день.
С болью она посмотрела в лицо Сайле:
— Он обманул. Сказал, что ездил далеко на юг, искал пастбища. Он даже рассказал, что был с другими мужчинами, и то, о чем они говорили. Зачем? Ведь мы же видели его вместе с Коули. Мне страшно. Что они замышляют?
Сохраняя внешнее спокойствие, которого она, однако, не ощущала, Сайла попыталась утешить ее:
— По-моему, не стоит беспокоиться. Мне кажется, он просто попросил Коули помочь ему приготовить любовный напиток или какое-нибудь другое зелье.
Нила вытаращила глаза, рассеянно осенив себя Тройным Знаком.
— Неужели? Ты так думаешь?
Сайла ожидала такой реакции. Она рассмеялась, видя, что шутка отчасти сняла напряжение Нилы, добавив:
— Вот бы найти зелье, приносящее счастье. Мы бы пили его, не переставая.
— Ты действительно считаешь, что они этим занимались?
— Этим или какой-либо другой ерундой. Не думай о них; пойдем лучше повеселимся.
Желая поверить, Нила согласилась с таким доводом. Сайле было жаль, что она не может поступить так же. Ее горький опыт заставлял сомневаться, что Ликат балуется каким-то хитроумным зельем — его инструментами были сила и страх.
Жрицу очень занимал вопрос, что же они все-таки затевали.
Спустя час она была уверена, что нашла ответ. Она заметила, как Ликат с Беем исподтишка посматривают на Гэна и Класа, которые присоединились к танцорам. Ликат что-то шепнул Бею. Оба ухмыльнулись и захихикали.
И тут с поразительной ясностью все стало на свои места.
Коули ненавидела Гэна и Кола.
И Бею, и Фалдару, и Ликату нужно, чтобы Гэн погиб в Пути.
Нила была очень расстроена из-за опасной поездки, грозившей Гэну. Ликат же страстно желал получить девушку. Если бы он заподозрил, что она питает хоть какую-то симпатию к Гэну, то сразу же замыслил бы убийство.
Вот и ответ — они планировали отравить Гэна. Не сразу убить, а отправить его в Путь настолько ослабевшим и сбитым с толку, чтобы у него не осталось ни малейших шансов выжить. Правда, они не знали, что Кол и Клас намеревались ехать вместе с ним, если возникнет такая необходимость. Как это отразится на их плане?
Смена музыки привлекла ее внимание. Голова у нее трещала от мыслей, связанных с услышанным от Нилы, и раздраженной Сайле было не до танцоров, но в конце концов она подняла глаза. У нее перехватило дыхание при виде Гэна, одиноко изображавшего в танце мнимый поединок. В отличие от всех мужчин, танцевавших в одиночку, Гэн двигался медленно, изощренно; каждый его жест был подчеркнут и выделен; движения были плавными и уверенными. Сайла пришла в изумление: почему она всегда воспринимала его как мальчика? Мускулы у него налились и играли под раскрасневшейся от тепла костра кожей. Он вдруг, как в сказке, повзрослел, превратился из юноши в мужчину. Племя затаило дыхание, взирая на (все это знали), возможно, последнее выступление в его жизни. Вокруг юноши словно образовалась и сияла аура силы и могущества, внушающая страх — порой даже более явный, чем страх перед пламенем костра.
Танцуя, он приблизился вплотную к Ниле. Сайла понятия не имела, как той удалось оказаться в первых рядах толпы; но она была именно там, и Нила с Гэном в упор смотрели друг на друга.
Он перестал танцевать и склонил голову. Сайла принялась расталкивать толпу, будто пробиралась сквозь тростниковые заросли. Если бы она находилась дальше чем за ярд, она бы не расслышала слова, сказанные им Ниле. Он произнес:
— Я знаю, что уйду. Мы всегда были друзьями, пока я не рассердил тебя. Прошу, скажи мне, что ты больше не сердишься на меня.
Златовласка кивнула, и Сайла увидела, что та настолько взволнована, что не в силах говорить из-за душивших ее слез.
Гэн улыбнулся и, танцуя, удалился.
Вскоре он закончил свой танец. «Ткачихи» застучали палочками в знак похвалы, а остальная толпа одобрительно затопала ногами в такт. Барабанщики подхватили этот ритм. Какой-то танцор издал воинственный клич, выскочив на освещенную костром площадку.
На противоположной стороне арены Сайла увидела Ликата, давящегося от едва сдерживаемой ярости.
«Ничтожество, — подумала она. — Я не могу предотвратить этот дурацкий Путь Чести, но я сорву твой мерзкий план. Не все в руках у тебя и тебе подобных. В погоне за глупой славой Гэн может умереть, но никогда этого не случится по прихоти такого подонка, как ты. Я остановлю тебя!»
Ей понадобилась всего минута, чтобы продумать план действий.
Глава 16
Сайла подъезжала к шатру Фалдара Яна, и Рыжик нервничал, шарахаясь от любого шороха. А когда девушка протянула руку, чтобы почесать одно из нервно вздрагивающих ушей, лошадь прижала его к голове, будто еще более раздраженная ее вниманием.
Успокаивая Рыжика, Сайла и сама успокоилась перед тем, как спешиться у входа в шатер Вождя Южного клана. Знакомый вымпел бился на ветру у нее над головой — мазок красного и черного на чистой голубизне неба. Сайла дважды произнесла имя Фалдара. Он вышел на ее зов. За спиной у него стояла жена. Судя по выражению ее лица, она еще не решила, хмуриться ей или улыбаться. Почему-то Сайле пришла на ум мягкая беспорядочность полета бабочки. Услышав, с каким дружелюбием приветствует гостью Фалдар, она сразу же закивала и расплылась в широкой улыбке, застенчиво прощебетав те же слова, что произнес ее муж.
