Подобный протест показывает возросший уровень коллективного самосознания отдельных «городов», получивший в дальнейшем множественные продолжения
[808]. Вряд ли подобная линия поведения входила в планы создателей служилых «городов», которые невольно создали новых и подчас весьма самостоятельных игроков на политической арене, с собственными притязаниями и амбициями.
При всех несовершенствах система поручительства активизировала внутренние связи внутри отдельных корпораций и стала основой для осознания общности входивших в их состав детей боярских, что имело далеко идущие последствия. «Города» стали субъектами взаимоотношений с центральным правительством, ревниво оберегающим свои права. Ослабление власти во время Смуты дало им возможность усилить свои позиции, чем они и воспользовались, активно проявляя себя в поддержке того или иного претендента на престол, а затем выступив в качестве одной из движущих сил в земских ополчениях.
Оформление «городов» стало завершающим этапом в формировании служебной системы Московского государства, просуществовавшей с определенными изменениями вплоть до начала петровских реформ. Полтора столетия поиска эффективных вариантов организации службы получили зримые формы. Определяющей особенностью служилого «города» стала возможность его самовоспроизводства и автономного существования. В качестве примера можно назвать судьбу смоленского «города» после 1611 г. В условиях потери привычных ориентиров смоляне – смоленские дети боярские после взятия Смоленска войсками Сигизмунда Вазы в течение нескольких десятилетий успешно сохраняли свою собственную корпорацию вдали от родных земель.
Высокий уровень самоорганизации проявили бельские дети боярские, которые в 1612 г. «полюбовно» распределили между собой отданные им дворцовые земли в Пошехонском уезде. Как и при проведении смотров, в этом случае были выбраны верстальщики, которые должны были заниматься процедурой раздачи новых поместий: «Верстать, делать в правду, другу не дружить, а недругу не мстить, а изверстать нам наперед тех, которые ныне под Москвой». Видно, что оформление этой процедуры использовало готовые формы, выработанные за десятилетия смотров и верстаний
[809].
Созданный шаблон успешно тиражировался на новые территории, а совокупность служилых корпораций объединяла детей боярских из разных уездов в общую страту – дети боярские, прообраз будущего дворянства.
Заключение
В значительной части комплекс проблем, связанных со службой, был заложен еще в конце XV в. Служебная организация с обязательной военной службой и широкими поместными раздачами была создана в сжатые промежутки времени. Эта система была распространена практически на все категории частных землевладельцев, которые должны были «конно, людно и оружно» выступать в походы. На службе у «государей всея Руси» одномоментно оказались тысячи служилых людей со своими проблемами и заботами, решать которые приходилось теперь уже на более высоком уровне. Делопроизводственный аппарат нового государственного образования, вобравшего в себя обширные территории Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси, отличавшиеся по степени социально-экономического развития, находился в стадии своего формирования. Он не мог в должной мере осуществлять функции контроля за текущими вопросами управления, притом что уровень решаемых задач значительно повысился.
В сущности, все знаковые изменения во внутренней жизни страны были инициированы и в дальнейшем воплощались в жизнь весьма ограниченным кругом лиц, сконцентрированных в основном в столице, при дворе великих князей. Производительность московской канцелярии – критерий развитости бюрократии – была невысока, что, в частности, отражалось на общем количестве выдаваемых и подтверждаемых официальных актов
[810].
В конце XV в. только начиналось формирование комплексов делопроизводственных документов. В 1497 г. был составлен Судебник, хотя единственный сохранившийся список этого законотворческого свода датируется уже первыми годами XVI в. и отражал происходившие в это время изменения. Важным представляется наблюдение Л.В. Машковой о том, что, несмотря на неоднократные упоминания писцов и даже писцовых книг в актах середины – второй половины XV в., первой из них оформленной как кодекс была только писцовая книга Деревской пятины 1499 г. В это же время были составлены первые посольские книги
[811].
Развитие аппарата на местах еще более значительно отставало от заданных темпов роста служебной организации. При неразвитости экономики система местного управления долгое время продолжала базироваться на архаичных принципах кормлений. Наместники и волостели получали должности в качестве финансового обеспечения своей службы (чаще всего, конечно же, военной) и не были плотно вовлечены в жизнь подведомственных им территорий, тем более что их пребывание здесь имело кратковременный характер. Доверенными лицами великокняжеской власти в этом случае часто выступали различные дворцовые слуги: ключники, посельские, тиуны, которые были не в состоянии курировать вопросы обеспечения службы. Появление городовых приказчиков и губных старост частично снимало эту проблему, хотя и не смогло устранить ее целиком.
Не слишком готовы были к новой роли и сами московские правители. Василий III, по уверению И.Н. Берсеня Беклемишева, все вопросы предпочитал решать с несколькими доверенными советниками: «Запершыся сам третей у постели всякие дела делает»
[812]. Это начинание было продолжено его сыном Иваном Грозным. Учрежденные им опричнина, а затем и удел «Иванца Московского» во многом стремились повернуть вспять прошедшие за несколько столетий изменения в системе государственного управления. Идеалом для него были простые и понятные отношения удельного времени, где можно было эффективно осуществлять личный надзор над проводимыми мероприятиями.
Именно поэтому начатые преобразования так или иначе оказались тесно связаны с придворным окружением великих князей (царей) и ограничивались повторением на разных уровнях сравнительно небольшого числа комбинаций. Великокняжеский двор был преемником дружин московских князей. Создание на его основе Государева двора с включением в его состав лучших представителей местных служилых людей из разных частей страны обеспечивало достижение сразу нескольких целей. С одной стороны, за счет этого резко возрастала боеспособность этого военного подразделения, выступающего в качестве гвардии и являвшегося важной частью в построении русской армии. Признание за его новыми членами привилегий, свойственных для бояр и слуг вольных удельного времени, уравнивало их в правах со «старыми» «вассалами» московских князей и служило определенной гарантией безболезненного вхождения и последующего закрепления территорий, где располагались их вотчины, а позднее и поместья, в состав единого государства. Принятая схема была взята за основу и при создании новых служилых корпораций на завоеванных и колонизируемых (на слабо заселенных окраинах) землях. Их представители из числа прежних землевладельцев или из переселяемых сюда «помещиков» попадали в круг московской элиты. Достаточно быстро за счет этого Государев двор, при отсутствии классических для европейского феодализма органов представительства, приобрел черты своеобразного представительного органа, одного из символов единства страны. Многие представители местной знати эффективно использовались для выполнения поручений различного характера неподалеку от своих уездов, что позволяло снизить затраты на их организацию.
